Тема 3 человек в общественном контексте

ского общества в мировом сообществе, строго следуя моделиВаллерштайна, должно бы быть осмыслено в двух перспективах:

• возможности обретения политических союзников и

• возможности радикального совершенствования технологичес­ кой базы производства.

Именно эти две проблемы следует решать в первую очередь, потому что в рамках представлений глобалистическои концепции общества монополия центра может быть нарушена исключительно объединением менее развитых стран на региональном уровне с целью противодействия экономическому диктату «ядра». Валлерш-тайн называет это «эффективностью локальных атак на средние нормы прибыли» в регионах сырьедобычи, которые при частом повторении и широком охвате участников экономического сопро­тивления дадут «кумулятивный эффект».

Однако действительное «выползание» отдельного общества, одной национальной экономики из болота социальной зависимос­ти возможно только при условии создания субпериферии, т.е. более слабого окружения, которое в свою очередь должно будет отдать свои ресурсы на строительство локального «ядра». При том что Россия остается державой регионального значения, это довольно реалистичная перспектива противодействия экспансии более мощ­ных «партнеров», но она входит в существенное противоречие с новыми политическими идеологемами общества. (Заметим, что пресловутый «социологический цинизм», собственно, заключается в том, чтобы замечать и фиксировать то, что «есть», а не то, что «должно быть» или «хочется, чтобы было». Нам зачастую не хочется замечать «унизительные» отступления государства с преж­де доминирующих политических, экономических, военных и иных важных позиций, но победа невозможна без осознания причин поражения, а удовольствие побыть империей — без дорогой платы.)

Вторая проблема — технической модернизации — возникает в связи с тем, что социально-экономическая глобалистика делит «ядро» и «периферию» современного мирового сообщества по очень конкретному принципу. Поскольку внутри системы проис­ходит постоянный обмен — в полном соответствии с рыночными коммуникативными принципами — и поскольку в результате

158

СОВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО ГУМАНИЗАЦИЯ СРЕДЫ

обмена распределение богатства и социального благополучия ока­зывается весьма неравномерным — в полном соответствии скратическими, властными, организационными принципами, до­статочно лишь проанализировать, меняются ли «сапоги на сюрту­ки» или «зеркальца и стеклянные бусы на золотые украшения».

Оказывается, что нет и нет: идет обмен знаний на ресурсы, информации на энергию. «Ядро», пользуясь своим интеллектуаль­ным (хотя, конечно, и экономическим) превосходством, продает технологии и вывозит капитал (отнюдь не с благотворительной целью развивать местные экономики своих «придатков»), а «пе­риферия» продает сырье, товары и человеческие ресурсы (дешевых работников), вывозя искусство, интеллект и часто — женщин (тоже не в знак признательности, а от безысходности). По этой причине вытеснение России с мировых рынков технологий и высокотехнологичной продукции (которую производит в основ­ном отечественный военно-промышленный комплекс), а также «утечка умов» должны рассматриваться обществом как реальные угрозы будущему социальному благополучию.

Однако не только проблемы экономического отставания могут беспокоить общество, находящееся на пути модернизации («осо­временивания»). Его должна страшить перспектива как «неуспе­ха», так и полного успеха. Если обратиться к концепции Н. Лума-на, то «коммуникативное общество» на постсовременном этапе развития в силу объективных причин начинает терять мобилиза­ционные возможности и собственную идентичность.

Проходя в своей эволюции этапы сегментации, стратификации и функциональной дифференциации, общество в конце концов переживает состояние автономизации всех своих важнейших сис­тем. Хозяйство, политика, право, наука, религия начинают воспро­изводиться по своим собственным законам, что делает развитие общественной системы бессвязным, несогласованным и дисгармо­ничным. Все социетальные сферы (специализированные системы отношений) общества «говорят на разных языках», или, иными словами, используют разные «символически обобщенные средства коммуникации», поэтому их семантические миры «непрозрачны» друг для друга, а ценности одной подсистемы индифферентны (безразличны) для другой.

159