Л.И.Зубкова

(Россия, Воронеж)

Национально-маркированные коннотации русских антропонимов

Особое место личных имен собственных (ЛИС) в языке и культуре объясняется, прежде всего, присущим им неограниченным потенциалом коннотативных значений. Как неоднократно отмечалось исследователями, они накладывают отпечаток на оценку имени в обществе, делают имена более или менее популярными.

В.Н.Телия дает следующее определение коннотации: «коннотация – семантическая сущность, узуально или окказионально входящая в семантику языковых единиц и выражающая эмоционально-оценочное или стилистически маркированное отношение субъекта речи к действительности при ее обозначении в высказывании, которое получает на основе этой информации экспрессивный эффект» [7, с.5].

Л.М.Буштян под ономастической коннотацией понимает комплексное социально-лингвистической явление, имеющее как экстралингвистическую, так и интралингвистическую природу. Коннотация имени собственного включает в себя эмоциональность и дополнительную информативность языкового знака в виде сопутствующей информации, которая кодируется и декодируется в зависимости от психологического, возрастного, образовательного уровня носителя языка, а также принадлежности к той или иной национально-культурной общности [1]. Одного имени порой достаточно, чтобы породить ряд ассоциаций историко-культурного, литературного или философского плана.

В семантический потенциал ряда русских имен входит устойчиво закрепленное ассоциативное содержание. Так, имя Иван (древнееврейское со значением апеллятива «Бог помиловал») – символ русского человека, антропоним, достигший высокой степени обобщения русского духа, синоним всего русского, народного. Это имя было одним из самых распространенных на Руси. Популярность имени Иван на Руси объясняется не только общественным вкусом и семейными традициями, но и тем в немалой степени обстоятельством, что оно в полных святцах встречается 170 раз, т.е. почти через день. В.А.Никонов отмечает, что в старой русской деревне имя Иван носили 16-25% всех крестьян – каждый пятый был Иваном [4, с.12]. Благодаря повсеместной распространенности этого имени на территории России, оно со временем стало восприниматься носителями языка как нарицательное, как знак национальной принадлежности.

Ассоциации, связанные с именами в процессе их употребления в речи, широки и разнообразны. Некоторые имена ассоциируются со знаменитыми людьми. В приведенном ниже примере – это великий русский полководец Александр Васильевич Суворов в рассказе В.Шукшина «Как мужик переправлял через реку волка, козу и капусту»: Его фамилия – Суворов. Он крупно написал ее на полоске плотной бумаги и прикнопил к своей клеточке в умывальнике. Мне это показалось неуместным, и я подписал скраешку карандашом: «Не Александр Васильевич». Имя Ева у героя рассказа В.Шукшина «Чередниченко и цирк» ассоциируется с именем Адам: Чередниченко выпил ещё стакан вина и пошёл к Еве на квартиру. – Адам пошел к Еве, - пошутил с собой Чередниченко. Аналогичная ассоциация прослеживается и в романе В.Астафьева «Печальный детектив»: Адам Артёмович Зудин – путеобходчик, как и положено Адаму, был ещё холост, Еву ещё не приобрел (В.Астафьев. Печальный детектив).

На базе ассоциаций возникают сопутствующие смыслы, они окрашиваются эмоциональными оттенками, которые со временем могут войти в семантику имени. Так, имя Ваня приобрело на Руси нарицательный смысл благодаря персонажу русских народных сказок, где Ваня – это ленивый, нерасторопный человек. Его имя часто сопровождалось атрибутом «дурак», и порой в народе это имя вызывало отрицательную коннотацию: Иван!…Иванов-то нынче осталось – ты да Ваня-дурачок в сказке. Умру – не дам Ванькой назвать! Сам как Ваня-дурачок… (В.Шукшин. Непротивленец Макар Жеребцов). – Ты думаешь, приобрела себе в мужья Ваньку с трудоднями? Эта голова, - приподняв пилотку, я звонко постучал по ней, - способна только военный убор носить? (В. Астафьев. Веселый солдат).

Образ имени не во все времена и не во всех социальных группах оценивается однозначно. Социальные отношения в обществе так или иначе накладывают отпечаток на положительную или отрицательную оценку имени. «Невозможно представить в начале нашего века ни графиню Матрёну или Фёклу, ни крестьянку Тамару», - отмечает В.Н.Никонов [4, с.15]. На развитие коннотаций ЛИС большое влияние оказывают такие социальные факторы, как социальное расслоение общества. В Древней Руси, например, составные личные имена, особенно на –слав (Святослав, Ярослав), наиболее употребительные в XI-XII вв, летописец прямо называл княжескими. А.В.Суперанская отмечает, что «сложные собственные имена, например, старославянские Владимир, Ярослав, у русских поначалу служили исключительно князьям, в дальнейшем перешли и к знати, а, спустя несколько столетий, стали общенародными» [6, с.66]. В XVIII в., например, в крестьянских семьях девочек часто называли Василиса, Федосья, Мавра и др., а в дворянских семьях преобладали такие женские имена, которые были почти неупотребительны у крестьянок: Ольга, Екатерина, Елизавета, Александра и др. Сословно различительным воспринималось даже фонетическое звучание имени. В XVIII в., например, и даже в начале XIX в. нередко дворянку звали Авдотья вместо Евдокия. Позже это стало невозможно.

Распространенность имен Александр и Николай В.А.Никонов объясняет тем, что на протяжении всего XIX века и начала XX века на русском престоле были либо Александр, либо Николай, следствием этого явилось то, что эти имена стали восприниматься как красивые, благородные. Таким образом, на проявление коннотативных возможностей ЛИС в значительной степени оказывают влияние распространенность его в определенных социальных кругах.

Поэтому, на эмоционально-оценочном уровне коннотация слова зависит от времени и социально-исторического поля, в котором функционирует ЛИС, а также от сложившихся в обществе эстетических оценок.

Имена литературных героев могут влиять не только на общественный вкус, но и менять стилевую принадлежность, так, например, «Татьяна из-за отождествления имени с героиней пушкинского стихотворного романа с течением времени перешла из группы крестьянских, «простонародных» в число имен городских, дворянских и стилистически высоких» [3, с.59]. Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров утверждают, что «имена собственные обладают яркой национально-культурной семантикой, постольку их групповое и индивидуальное значение прямо производно от истории и культуры народа–носителя языка» [3, с.59].

На возникновение национально-маркированных коннотаций ЛИС может влиять графическая форма слова. Наиболее маркированы в этом отношении формы множественного числа. Они появляются у имен, когда те начинают обозначать какой-то признак или качество. Например, типичные русские мужские имена во множественном числе в большинстве случаев имеют значение «русские мужчины и женщины», «русский человек», например, Иваны, Марьи.

На развитие коннотативных возможностей ЛИС влияет и его звуковая форма. Например, созвучие с русскими апеллятивами неблагозвучного значения может вызывать нежелательные ассоциации и влиять на степень распространенности имени. Такова история с именем Макрина, которое фонетически и морфологически ничуть не хуже, чем Агриппина, Екатерина и проч., но, в отличие от них, имя Макрина не стало употребительным на русской почве – ему преградило дорогу звуковое сходство с русским мокр – например, в мокрица. [5, с.71]. В связи с возникшими на их основе коннотациями такие заимствованные имена, как Улита, Мардарий, Акакий, Вонифатий и др. не стали популярными и постепенно исчезли из русской антропонимической системы.

Усилению коннотативных возможностей ЛИС в значительной мере способствуют словообразовательные средства русского языка.

Практически все формы имени (полные, краткие, формы с суффиксами субъективной оценки) в большей или меньшей степени коннотированы. Конечно, большую роль играют формы, образованные с помощью суффиксов субъективной оценки. В них коннотация занимает ведущее место. Обилие суффиксальных образований – это также национально-специфическая черта, поражающая иностранцев, изучающих русский язык.

В.Н.Никонов подчеркивает вклад А.Вежбицкой, в работах которой «русские онимы рассматриваются с актуализацией эмотивности и экспрессивности, что находит отражение уже на словообразовательном уровне» [4, с.140].

Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров при исследовании ЛИС в лингвострановедческом аспекте выделяют групповую и индивидуальную информацию. Эта информация имеет несомненный внеязыковой характер. Индивидуальной информацией обладают имена знаменитых государственных деятелей, полководцев, писателей, художников, имена персонажей художественной литературы и фольклора и т.п. Имя собственное рассматривается исследователями как член группы, сигнализирующей о своей принадлежности к соположенным именам, так что весь состав русских имен распадается на отдельные противопоставленные друг другу совокупности, различающиеся в о з р а с т о м (новые: Октябрина, Майя, Алла, Римма и т.д. и традиционные: Игорь, Владислав, Пётр, Павел, Анастасия, Елизавета и т.д.),

п р о и с х о ж д е н и е м (заимствованные: Альберт, Герман, Эдуард и т.д. и те, которые осознаются как славянские или прямо русские: Владимир, Вячеслав, Вера, Надежда, Любовь и др.), с о ц и а л ь н о й о к р а с к о й, все еще ощущаемой, хотя и устаревшей (Иван, Сидор, Емельян Лукерья и т.д. ассоциируются с крестьянскими именами, а Евгений, Роберт, Тамара, Марина и т.д., так же как и все ощущаемые иноязычные имена, соотносятся с именами городскими; имена Никон, Пимен, Зосима – монашеские; Олег, Ярослав, Ольга, Владимир и др. – княжеские имена; Фома, Савва – купеческие имена); с т и л е в о й п р и н а д л е ж н о с т ь ю имен (Гаврила, Михайло, Данила, Пантелей, Прасковья – просторечные, «простонародные» имена по сравнению с «официальными формами» Гавриил, Михаил, Даниил, Пантелеймон, Параскева; Алексий, Сергий, Власий – имена высокого, «полного стиля» в противоположность стилистически нейтральным формам Алексей, Сергей, Влас и т.д.); у п о т р е б и т е л ь н о с т ь ю (Александр, Елена, Наталья – популярные имена, а Аввакум, Акакий, Варлаам – редкие); т е р р и т о р и

а л ь н о й локализацией (Оксана, Тарас, Остап, Трофим сополагаются с югом России); имена с живой в н у т р е н н е й ф о р м о й (Лев, Вера, Любовь, Людмила) противопоставляются именам с «темной» внутренней формой (Геннадий, Пётр, Борис и др.) [3, с.56-57].

Способность имен приобретать коннотации за счет прозрачной внутренней формы подмечена писателями и широко используется ими при создании художественных произведений, когда автор дает персонажам так называемые говорящие фамилии: Очумелов, Скалозуб и т.п.

Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров утверждают, что «имена собственные обладают яркой национально-культурной семантикой, постольку их групповое и индивидуальное значение прямо производно от истории и культуры народа–носителя языка» [3, с.59].

Практический материал исследования на базе произведений В.Астафьева, В.Распутина, В.Шукшина и Ф.Абрамова позволил выделить коннотации а) народных вариантов личного имени собственного (например, Аксён от Авксентий, Агап от Агапий, Игнат от Игнатий, Алёна/Олёна от Елена и др.), б) разговорных (например, Агафья от Агафия, Данил от Данила, Митрей/Митрий от Дмитрий, Катерина от Екатерина и др.), в)просторечных вариантов (например, Вихторь от Виктор, Левонтий от Леонтий, Марея от Мария и др.). Среди форм ограниченного употребления выделяются территориально-диалектные имена. В наших примерах это Митьша, Акульша, Окуля, Ондреюшка, Олёнушка, Егорша, Митяй, Танчора, Воктябриночка, Васека, Пётра, Евся, Вихторь, Кольча, а также жаргонизмы, например, Геха, Серьга, Лёха, Петрун.

Коннотированными являются иноязычные варианты слова: Пётр – Петро – Питер.

Коннотируют архаичные варианты имени: Дмитрий – Димитрий, Алексей – Алексий, Абрам – Авраам, Демид – Диомид, Ерофей – Иерофей, Захар– Захария и др.).

Можно выделить коннотации произносительных стилей. Так разговорной речи свойственен неполный стиль произнесения: Сан Саныч, Михал Михалыч. Подобные формы имени содержат коннотации неофициальности, дружелюбности.

Ряд работ посвящен исследованию влияния синтаксического уровня языка на развитие коннотации имени собственного. Так, например, Л.М.Буштян подчеркивает, что имена в речевой цепи подчиняются требованиям синтаксиса [2, с.240-241].

Таким образом, как показал проведенный анализ, имена собственные коннотируют на всех уровнях: фонетическом, лексическом, словообразовательном, синтаксическом. На коннотативные возможности ИС оказывает влияние ряд факторов лингвистической и экстралингвистической природы, чисто языковые аспекты имени собственного обусловлены как его социальной, так и национальной закрепленностью. Разнообразные коннотации, связанные с именами собственными, зафиксировались в сознании носителей русского языка. Активизируясь в речи, коннотативное значение отражает, таким образом, фоновые знания носителей определенного языка и культуры. Признание этого создает предпосылки для изучения ЛИС с точки зрения когнитивных аспектов лингвистики и изучения закрепленной в них культурной картины народа.