К вопросу о минимуме предложения и синтаксической валентвности

Любая ситуация раскрывается посредствам предложения. Логически завершенное предложение несет в себе коммуникативно-прагматический минимум информации.

Предложение – самая сложная структура в грамматической системе языка, что обусловливается множественностью составляющих ее элементов, их многоплановыми взаимоотношениями и многозначностью соотношения содержания и формы данной единицы.

Предложение составляет высшую ступень иерархической лестницы, “опережая” свои составляющие: член предложения — слово — морфема –фонема. Закономерно, что именно предложение рассматривается в качестве центрального явления в синтаксисе.

Предложение, как целостная и грамматически отмеченная конструкция, образуется при наличии определенных связей между его элементами [1, 61]. Каждая связь между отдельными членами предложения инициируется обоюдно, исходит от двух элементов. Иногда конструкция содержит одну связь, иногда количество связей множественно в силу того, что члены предложения («места» [1, 62]) имеют почти неограниченный потенциал присоединения. Но, следует отметить, заполнение «мест» в модели предложения не произвольно, а закономерно и определяется рядом факторов, важнейшим из которых является содержание отражаемого фрагмента действительности, лексическая и грамматическая валентность слов.

Явление дистрибуции у Г.Г. Почепцова, то есть сумма всех возможных контекстов, в которых встречается то или иное слово, рассматривается на материале глагола, поскольку в ядерном предложении глагол-сказуемое занимает центральное место и, кроме того, связи глагола многообразнее, чем у любого иного члена предложения. Вообще, вопрос о составе ядерного предложения сводится к вопросу, какие элементы, окружающие глагол-сказуемое должны принадлежать к ядру. Окружение синтаксического элемента рассматривается двояко, т.е. как обязательное и факультативное.

Немецкий языковед Г. Хельбиг рассматривал вопросы об обязательных и факультативных “участниках”, под которыми подразумевал обязательную и факультативную валентность, как о потенциальных связях в структуре предложения. Исследуя группу из 350-и наиболее употребительных глаголов немецкого языка, он доказал, что обязательную валентность глаголов составляют минимальные “участники”, создающие грамматически отмеченное предложение, где последнее представлялось тождественным ядерному предложению.

Обязательное окружение же в понимании Г. Г. Почепцова составляет неотъемлемую характеристику элемента в синтаксической цепи. Такая дистрибуция присуща переходным глаголам со связью с прямым дополнением. Ее структурная значимость обнаруживается при попытке опущения прямого дополнения, что влияет на остальной состав предложения и всю его конструкцию. В качестве примера Г.Г. Почепцов приводит присутствие подлежащего в окружении личной формы глагола. Отсутствие подлежащего, как и прямого дополнения вообще-то возможно, но в таком случае структура теряет свою грамматичность и целиком становится зависимой от контекста; с другой стороны, в корне может измениться значение лексемы: I can see to that и I can see.

Таким образом, обязательность зависимого окружения принадлежит и семантике, и грамматике языка. Например, «обязательным окружением является обстоятельство времени, когда глагольная временная форма используется для передачи противоречия с ее основным, категориальным значением [2, 68]». Так, Present Continues иллюстрирует действия в будущем в сопровождении временных указателей: I am leaving tonight. Морфологическая детерминация противопоставляется синтаксической, наблюдаемой между сказуемым и обстоятельством со значением условия (по существу таковым не являясь). Последний обстоятельственный компонент М.Ю. Блох назвал adverbial of attended circumstances, который разворачивается через придаточные предложения или предложения условия, причины и т.д.

1. You cannot love without intuition.---

You cannot love if you have no intuition.

2. You got to be rich to go mucking about in Africa.---

You got to be rich so as / in order to go mucking about. ----

You can go mucking about in Africa only if you are rich.

Более точное определение обязательной валентности дает В.Г. Адмони, который говорит не о ядерном предложении, а о “синтаксической завершенности конструкции”. Таким образом, раскрываются обязательные потенции части речи. В этом обнаруживается сходство взглядов В.Г. Адмони с Б.А Абрамовым: обязательные “участники” всегда требуются глаголам для раскрытия его многозначности и полноты значения. Например, обстоятельственный компонент не есть конструктивно значимый, но в коммуникативном плане в ряде случаев несет наибольшую нагрузку. Конструктивно значимые элементы предложения соединяются в ядерное предложение, или в ядро предложения, которое образует законченную, но открытую структуру. Ядерные предложения, как следует из вышесказанного, передают грамматическое содержание и не зависят от контекста.

В случае опущения элементов обязательного окружения они всегда восстановимы из контекста или очевидны из ситуации, иначе говоря, «находятся в кругу мысли слушающего и говорящего [2, 73]».

Теперь затронем вопрос о факультативной валентности. Г Хельбиг и Г Г Почепцов здесь сходны в своих взглядах и определяют факультативные позиции как предетерминируемые глаголом, но не входящие в ядерное предложение. Такое окружение не есть структурно необходимое. Валентные свойства одного главного элемента предполагают, но не предопределяют появление другого, зависимого элемента. Так, обстоятельство образа действия синтаксически связано с любым глаголом, но его реализация зависит от экстралингвистических факторов. Опущение факультативного окружения оставляет предложение грамматически отмеченным.

Иными словами, универсальное знание о мире может составляться из трех компонентов: нечто существует, имеет некоторые признаки и выполняет некую программу действий.

Проблемы “ядра предложения” коснулся и К.Э. Зоммерфельд и предложил свой взгляд на “ядро”, попутно выведя понятие “ минимум предложения”. Может показаться на начальном этапе, что речь идет о смежных, более того, идентичных вещах, но последующее объяснение позволит их четко разграничить.

По мнению К.Э. Зоммерфельда, подлежащее и сказуемое, образуя логико-грамматическое ядро предложения, одновременно являются и логико-грамматическим минимумом предложения, так как они необходимы для построения элементарного предложения. Наряду с первым минимумом выделяется и второй, структурно-семантический. Так, Г. Хельбиг, методом исключения оставляет в конструкции актанты, необходимые для семантически корректного предложения и сохранения его структуры.

Под логико-семантическим минимумом исследователи понимают сказуемое и связанные с ним в смысловых отношениях члены предложения. Предикат, имея определенные потенции, открывает возможности для обязательных и факультативных актантов. Среди факультативных актантов, определяемых валентностью глагола, есть совершенно незаменимые в некоторых ситуациях, поэтому имеет смысл затронуть проблему и ситуативного минимума. Например, исключая из предложения свободный член – обстоятельство времени, мы можем менять способ представления ситуации в высказывании.

Der Kranke ist heute morgen aufgestanden(Больной почувствовал себя лучше сегодня утром).

Исключая heute morgen(сегодня утром), мы сохраняем смысл предложения, однако, говорящий имел совершенно иную, конкретизированную ситуацию. Его интересовал момент действия, характеризующий состояние больного.

Возвращаясь к логико-семантическому минимуму, обратим внимание на семантику слов и их связь с валентностью. Отношения между семантикой слов-aктантов и слова-носителя валентности регулируются правилом: чем уже объем значения слова-носителя валентности, тем ограниченнее круг возможных семантических актантов.

Как упоминалось выше, термин “валентность” сам по себе еще не до конца понятен, объяснен. В сфере его определения и конкретизации разбирались такие вопросы как: уточнение потенции связей, рассмотрение обязательной и факультативной валентности. Чтобы объяснить еще одну сторону данного явления, необходимо, прежде всего, уделить внимание структурно – синтаксической валентности глагола.

Характеризуя глубинную структуру предложения, Г. Хельбиг замечает, что закономерности сочетаемости словоформ, установленные логическим методом анализа, не говорят об особенностях их синтаксической валентности. Образно, исследователь выразился так: “Что” семантического окружения не дает представления о “Как” семантическом”. И с этим нельзя не согласиться, особенно, изучая функционирование глаголов в неоднородных конструкциях. Имеется в виду, что глагол вступает в связи с агенсом (субъектом действия, не равным подлежащему); с патиeнсом (объектом действия, не равным дополнению); с локальным, с темпоральным и модальным детерминаторами. Учет обозначенных семантических связей глагола с учетом особенностей всех структур поможет отграничить валентность от дистрибуции, под которой раньше понималась сумма всех контекстов с данным языковым элементом. Так, получается, что понятие “дистрибуции” шире “валентности”, ибо включает в себя, помимо сочетаемости слова его позицию в предложении, роль как члена предложения и его положение в широком контексте.

В свою очередь валентность отличается от дистрибуции сочетанием единицы только с постоянными элементами ее окружения, которые обусловливают потенциальную возможность слова вступать в соединение с другим. Постоянными для глагола являются функционально-семантические связи, а синтаксическая связь выводится из глубинной структуры предложения (последнее определяется как повествовательное утвердительное предложение, где субъект действия совпадает с подлежащим).

Известно, что проблемой классификации валентности занимались многие языковеды. Они же пытались рассмотреть данное понятие с разных точек зрения. Так, И.П. Распопов доказал существование двух видов валентности:

1. активная – способность требовать после себя определенной формы;

2. пассивная – зависимость относительно других форм.

По мнению И.П. Распопова, валентность имеет смысл рассматривать через «призму» функционально-синтаксических позиционных свойств слова, где, в свою очередь, под функцией понимают синтаксическую связь между словоформами. В данных представленных отношениях есть два компонента: главный и подчиненный, как, например, с переходным глаголом и прямым дополнением. Отсюда вытекает, что вырванные из контекстов слова не являются пустыми понятиями, а на смысловом уровне несут в себе информацию о своем месте и функции в сочетании с другими языковыми единицами.

Конструкции с факультативными несвязанными заместителями, в составе которых на месте одних и тех же свободно замещаемых позиций могут стоять словоформы с предлогами, наречиями, образуют своеобразные синтаксические парадигмы, представленные в виде структурных модификаций:

The rout begins near/ by/ close to the river.

В так называемых «структурных модификациях» Распопов И.П. склонен выделять вариации: The work on this project started quickly / in a quick pace.

Как упоминалось выше, сочетаемость словоформ связана с их синтаксической ориентацией. Поскольку под последним термином следует понимать «способность словоформы к замещению каких-либо позиций в предложениях» [3, 52], то необходимо иметь в виду:

1. какими сочетательными возможностями обладает интересующая нас форма в отношении к подчиняющим ее формам (т.е. ее пассивная валентность).

2. какими способами осуществляется связь между ними.

Естественно, что чем уже валентность данного слова, тем жестче оказывается ее синтаксическая ориентация.

Как утверждает И. П. Распопов, словоформа сама “определяет свои сочетательные свойства”; с одной стороны, слово обладает способностью предопределять/ предсказывать качество позиции и тогда характеризуется наличием синтаксической проекцией, с другой стороны, может само замещать те или иные позиции и образует синтаксическую ориентацию.

Упомянув о синтаксической ориентации глагола-сказуемого, было бы логично рассмотреть и синтаксическую проекцию. Исчисление позиций, проецируемых той или иной словесной формой, представляет большой интерес с точки зрения синтаксиса. Лексическая избирательность среди возможных позиций присуща фазовым глаголам, которые запрашивают после себя различные адвербиальные слова [3, 46]. Нередки случаи, когда необходимая характеристика действия обеспечивается не одной, а одной из нескольких возможных форм. Так, в конкретно-синтаксическом ряду речевого высказывания The building started можно заместить лишь одну позицию, проецируемую глагольной формой started. Между тем started также проецирует позиции, отмеченные вопросами: how? where? why? Используя метод «предсказания», мы имеем возможность достроить исконную единицу до более распространенной:

Unexpectedly in 1984 the building started near the Nile.

В заключение следует отметить, что, как и знание о синтаксической проекции, так и знание о синтаксической ориентации словоформ играет важное практическое значение.

Литература

1. Почепцов Г.Г. Конструктивный анализ структурного предложения.– Киев: Высшая школа, 1971.

2. Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка.– Киев: Высшая школа, 1986.

3. Распопов И.П. Спорные вопросы синтаксиса.– РГУ, 1981.