Энантиосемия как результат семантического переосмысления слова: межъязыковой и внутриязыковой характер

Особое место в кругу семантических закономерностей, влияющих на изменение функциональных особенностей слова, занимает интересное и еще недостаточно изученное явление – энантиосемия (гр. enantios - противоположный + sema - знак), или противоположность значений одного и того же слова. Это явление наблюдается у многозначных слов, развивающих взаимно исключающие друг друга значения. Например, глагол отходить может означать 'приходить в обычное состояние, чувствовать себя лучше', но он же может означать 'умирать, прощаться с жизнью'.

Впервые вопрос о причинах и некоторых общих закономерностях развития энантиосемии был поставлен в исследовании В. Щерцля «О словах с противоположными значениями (или о так называемой энантиосемии)». Щерцль отмечал, что явление энантиосемии широко представлено в самых различных языках и их диалектах и связано с той обширностью и крайней неопределенностью значений корней и происходящих от них слов, которые были им свойственны в древнейшую эпоху. Ярче всего энантиосемия проявляет себя на общеславянской почве. Поскольку разные славянские языки способны развивать исконное значение общеславянского корня в том или ином направлении, доходя при этом до крайних противоположностей. Так, в славянском корне von- из первоначального значения «запах» развиваются два противоположных: «благоухание, аромат» (чешск. Vune «благоухание, аромат», польск. Won «запах, аромат», русск. «благовоние» и «дурной запах» (болг. воня «вонь», польск. Won «зловоние», русск. вонь, зловоние и др. ).

Энантиосемия может быть и результатом семантического переосмысления слова, изменения его эмоциональной окраски в индивидуальном словоупотреблении, тех полярных оценок, которые лежат в основе иронии. Вот почему широко энантиосемия представлена в разговорной речи, просторечии, жаргонах, некоторых жанрах художественной литературы.

Неизученность процессов развития полярных значений в пределах одного слова приводит к терминологической неупорядоченности, связанной с необходимостью определения энантиосемии в лингвистической литературе: ее называют и омоантонимией, и результатом полисемии, и частным случаем омонимии, и внутрисловной антонимией [1]. Подобное обилие терминов – отражение сложности этого явления, занимающего особое место в лексикологии, семасиологии и этимологии – повлияло на выбор темы исследования и написание статьи.

Развитие противоположных семантических оттенков в слове возможно прежде всего у качественно-оценочных образований, способных к крайнему варьированию названной оценки. Слово жалость называет чувство сострадания, соболезнования (т. е. по своему характеру очень гуманное и доброе), и вместе с тем в жалости нуждаются лишь люди слабые и несчастные; сильных же людей жалость унижает и оскорбляет. Вот почему у слова жалость может появиться и противоположное значение, связанное с называнием чувства обидного и унизительного. Это второе значение поддерживается смысловой ассоциацией с однокоренным прилагательным жалкий «ничтожный, негодный, прзренный».

Яркий признак энантиосемии – стилистическая маркированность, способствующая созданию противоположных значений в одном слове, а это вызывает в свою очередь отсутствие регулярного противопоставления энантиосем в языке или обязательного совместного употребления в антонимичных контекстах. Выделим три группы слов, относящихся к эмоционально-оценочной энантиосемии:

- к первой группе относятся слова, заключающие в себе эмоциональную оценку как неотъемлемый элемент самого лексического значения. Это такие эмоционально-экспрессивные лексемы, «в содержании которых находится указание не только на предметно-понятийную соотнесенность, но также указание на отношение говорящего к явлениям и предметам, о которых идет речь»[2]. К словам подобного эмоционального-оценочного содержания относятся прежде всего качественные прилагательные, отвлеченные существительные и наречия. Семантический сдвиг, происходящий в подобных словах, сопровождается определенной, чаще всего – негативной оценкой.

Ср.: «Отколе, умная, бредешь ты голова? – Лисица, встретяся с Ослом, его спросила». (И. А. Крылов). Слово с положительной оценкой при ироническом употреблении становится энантиосемичным: умный – «глупый».

- ко второй группе отнесем слова, которые будучи нейтральными в языке способны приобрести противоположное значение, называя кого-то или что-то с пейоративной оценкой. Примеры подобного типа часто встречаются в художественных текстах, являясь важным стилистическим средством создания характеристик: «Вот какое ты сокровище вырастила своим потворством. Нет у твоей дочери ни стыда, ни совести! (К. Федин. Первые радости).

- к третьей группе относятся слова, приобретающие противоположное значение лишь в определенной ситуации. Сами по себе они не содержат эмоционального элемента, он, как правило, отсутствует в семантической структуре этих слов, но в некоторых случаях, в ироническом употреблении они могут наполниться эмоциональным содержанием. Ср. глаголы типа осчастливить, отблагодарить, успокоить, благословить, отделать, которые часто употребляются с отрицательной эмоциональной окраской: «Ну, спасибо, отблагодарил!» (о неблагодарном человеке). Или: «Успокоил, называется!» (о неприятном сообщении).

Говоря о появлении у слова полярных значений, необходимо иметь в виду, что этот процесс носит общеязыковой характер, он является результатом длительного функционирования слова в языке и связан с целым рядом различных условий его употребления. Вот почему энантиосемия носит разновременный характер, а противоположные значения, связанные с одним и тем же корнем, могут прослеживаться на разных этапах развития языка. Ср. слово прелесть и производное от него прилагательное прелестный, которые первоначально употреблялись в отрицательном значении. Древнерусское прелесть означало «обман, соблазн, заблуждение, коварство», а прелестный «льстивый, коварный, вводящий в заблуждение». Приведенное значение существовало у слова прелесть довольно долго. Даже в 17-18 веках, сохраняя исконное значение, слово прелесть и (прелестный) стало необычайно частотным, поскольку в период больших крестьянских выступлений оно использовалось в качестве определения к тем призывам, воззваниям и посланиям восставших к народу, которые назывались «прелестными (или воровскими письмами» то есть лживыми, обманными, соблазняющими к преступлению закона (слово воровство также имело значение «измена, преступление»). Лишь в 18-19 веках начинаются семантические сдвиги в слове прелесть, оно начинает называть «очарование, обаяние, привлекательность. По мнению Юношевой В. К. [3], это изменение связано с переходом слова прелесть в различные жанры светской литературы, употреблением в новом контексте без старого негативного смысла. Ср. возможности совмещения старого и нового значения: «…еще ты дремлешь, друг прелестный». Другим примером изменений в семантике может быть слово победа, которое в современном русском языке употребляется лишь со значением «успех в битве, войне», однако первоначально прилагательное победный, образованное некогда от словосочетания по беде, выступало в значении «несчастный»…

Ярким образцом подобного типа изменений являются слова: благой, вонь.

К другой группе отнесем слова, в которых превращение слова в свою противоположность происходит на определенном этапе развития языка, после чего слово вновь закрепляет исконное значение в качестве основного. Ср. слово зараза – «болезнетворное начало, распространяемое микробами». «С Сореной мне расстаться! Не зреть ее очей, не зреть ее зараз!» (слово используется в значении «прелесть, красота»). Пример взят из трагедии Н. П. Николаева «Ссорена и Замир», написанной в 18 веке. Таким образом, разновременная энантиосемия может быть представлена в языке значительным количеством образований со сложным историческим развитием семантического объема слова. Эти процессы оставили в современном языке массу свидетельств в виде однокоренных слов, представляющих собой расхождение значений одного этимологического корня в пределах производных образований. Однокоренные слова, выражающие противоположные значения, могут использоваться в художественных текстах как выразительное стилистическое средство.

Семантика свободного сочетания своеобразно трансформируется в фразеологизмах, выражающих противоположные значения, ср.: протянуть руку «помочь» и «просить помощи (подаяния)», поднять руки «сдаться» и «ударить кого-либо»…

Развитие полярных значений может быть отмечено и у заимствованных лексем, ср.: сноб – «сапожник, невежда, простолюдин» (в переводе с англ. ).

У. Теккерей вложил в это слово совершенно новый смысл, называя снобами тех, кто «низкопоклонничает перед низостью». Ср. также этимологию слов: абитуриент, елейный, спекулянт, франт…

Энантиосемия проявляет себя в языке и на словообразовательном уровне, что связано с возможностью выражения теми или иными словообразовательными средствами противоположных значений. Данное явление особо распространено в префиксальных глаголах, так как именно приставки могут оформлять словообразовательные типы с противоположными значениями. Ср. глаголы с приставками: вы-, до-, за-, от-, про-, которые способны выражать разные значения, связанные с характеристикой действия, при этом одно из полярных значений может содержать дополнительную эмоционально-экспрессивную окраску. Реже встречаются случаи суффиксальной энантиосемии в различных наименованиях. Ср. аварийщик «тот, кто устраняет аварии» и аварийщик «тот, кто допускает аварии»; видимый «явный, очевидный» и видимый «кажущийся».

Рассмотренные случаи словообразовательной энантиосемии своеобразно дополняют лексическую энантиосемию и позволяют характеризовать это явление как достаточно распространенное в языке.

Литература

1. Виноградов В. В. Об омонимии и смежных явлениях // Виноградов В. В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. – М., 1975; Смирнова О. И. Один случай энантиосемии // Лексикология и словообразование русского языка. – М., 1966; Прохорова В. Н. О словах с противоположными значениями в русских говорах // Научные доклады высшей школы. Серия «Филологические науки». – М., 1961. - № 1; Пономаренко Т. Г. О внутрисловной антонимии в современном русском языке // Слово в лексико-семантической системе языка. – Л., 1972.

2. Ковалевская Е. Г. История слов. – М.: Просвещение, 1968. – С. 51.

3. Юношева В. К. Во лжи прелестной обличу // Русская речь. – 1980. № 3.

Студёнова О.В.

Россия, г. Воронеж