Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение высшего

профессионального образования

Воронежский государственный архитектурно-строительный университет

Социокультурные аспекты профессионального общения Материалы международной научной конференции, посвященной 75-летию Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

ВОРОНЕЖ – 2005

ББК 81

УДК 800 (063)

Социокультурные аспекты профессиональоного общения [Текст]: материалы международной научной конференции, посвященной 75-летию Воронежского государственного архитектурно-строительного университета / Отв. редактор Л.В. Ковалева; Воронеж. гос. арх.-строит. ун-т. – Воронеж, 2005. – 264 с.

В сборнике представлены материалы научной конференции, состоявшейся 11-13 мая 2005 года и посвященной 75-летию ВГАСУ. В статьях и тезисах содержатся результаты исследований преподавателей и аспирантов высших учебных заведений различных регионов России, Украины и других стран. Материал сгруппирован в 4 тематических раздела: «Проблемы межкультурной коммуникации», «Русский язык сегодня: лингвистические проблемы», «Язык как отражение духовных и этнокультурных ценностей», «Профессионально-ориентированная методика формирования языковой личности».

Редакционная коллегия:

доц. Т.И. Загоруйко, проф. Г.Ф. Ковалев, проф. Л.В. Ковалева (отв. редактор), доц. Н.Н. Лапынина (отв. секретарь), проф. И.Е. Намакштанская,

доц. О.В. Новикова (зам. отв. редактора).

Печатается по решению редакционно-издательского совета Воронежского государственного ахитектурно-строительного университета

© ВГАСУ, 2005

Пленарные доклады

И. Е. Намакштанская, Т. Н. Гапонова, Ю. Н. Новикова

Украина, Макеевка

К вопросу о взаимовлиянии русского и украинского языков

Согласно словам К. Ушинского, сравнение языков способствует лучшему пониманию их. А М. П. Кочерган, развивая дальше эту мысль, добавляет: «Межъязыковое сопоставление является, на наш взгляд, самым эффективным способом исследования своеобразия концептуализации мира в разных языках» [1, 12]. Но каждый язык не настолько отображает мир, как, в большей степени, интерпретирует, исходя из национально-коцептуальных позиций его носителей.

Сопоставительное языкознание, или контрастивная лингвистика, подходит к рассмотрению одного из языков как к картине мира, сравнивая её с соответствующей системой, но уже в другой языковой картине. Сопоставление проводится не только на сугубо языковом уровне, где запечатлелось культурное, социальное и политическое состояние общества, ведь «…язык, – как пишет В. В. Жайворонок, – не только самоорганизованная система языковых единиц, но, образно говоря, национальный языковой организм, который развивается, взаимодействуя с разными сторонами жизни этнообщества. Поэтому язык как духовное достояние этноса можно рассматривать в проекции на его культуру, историю, философию, психологию, религию, обычаи, быт, менталитет, художественное творчество, этнографию, этнопедагогику» [2, 23].

Совершим небольшой экскурс в историю лингвистических контактов, пронаблюдав влияние украинского языка на русский. Вопросами украинского влияния на русский язык занимались В. Виноградов, В. Мартынов, А. Соболевский, Т. Житецкий. Так, Виктор Владимирович Виноградов, исследуя историю русского литературного языка XVII-XIX вв., писал, что «в XVII ст. киевская традиция церковно-славянского языка взяла верх над московской» [4, 9]. Согласно данным учёного, ещё В. Татищев в XVIII столетии заметил функционирование в русском языке таких украинизмов, как шаленая и сотник, а еще в XVII столетии в русском языке широко использовались украинизмы забобоны, прихильный, старожитный, скарб, кошт, сенс, шинок, шинкарь и т. д.

До сегодняшних дней русский словарь сохранил именно с XVIII столетия вошедшие через украинский язык латинизмы: мизерный, секретный, специальный, чрезвычайный, непотребный. Через культурные украинско-российские контакты входят в русский язык такие формы превосходной степени прилагательных, как: наимилейший, наивеликолепнейший, а также причастия на -учи, -ючи, например: будучи. Рассматривая заимствования как средство обогащения языка, можно сослаться опять-таки на слова В. В. Виноградова относительно языка «Вечеров» Н. В. Гоголя: «Язык Гоголя как писателя, который пришёл в Россию с другой стороны – с Украины, не был скован [старыми московскими] традициями» [4, 225]. Естественно, Н. В. Гоголь обогатил русский язык лексиконом своего родного языка. А переходя постепенно в «Вечерах» от большого количества украинизмов к сухому, безо;´-бразному описанию жизненного пути Ивана Фёдоровича Шпоньки русским языком, показывает, как обедняется один язык, поглощаемый другим, который не способен передать национальную культуру народа, потерявшего свой язык. Кстати, язык при этом теряет не только свою функциональность, но и образность, метафоричность и символизм.

Население Донецкого региона, которое пребывает в постоянном сложном поле двуязычия, должно не только владеть, но и пользоваться двумя картинами мира, которые, хотя и приближены, но всё-таки не идентичны. Языковая картина мира разнится сегодня даже на уровне носителей одного языка, разделённых как региональными, так и возрастными рамками. Например, словосочетание «советское общество» для старшего поколения украинцев и россиян имеет чаще всего позитивное значение с такими семами, как: победа в войне, быстрое восстановление народного хозяйства, бесплатное образование, бесплатное медицинское обслуживание, доступность цен и т. д. Для среднего поколения часть позитивных сем уже нейтрализована временем, а для молодёжи под влиянием разных политических интерпретаций данное словосочетание приобрело в большей степени негативные семы, которые создают совершенно иное представление о соответствующем понятии.

Сегодня на примере Донецкого региона можно наблюдать не только взаимовлияние, но и в некоторых случаях тесное переплетение двух языковых систем, наносящее на уровне речи вред им обеим. При этом необходимо отличать явления заимствования и интерференции. Последнее из них, например, послужило источником активизации и приобретения политической окраски словом «суржик», которым клеймят как русскую, так и украинскую речь жителей Донбасса, «безразличных к родному языку». Попробуем разобраться с данным понятием. В прямом значении суржик – это смесь пшеницы и ржи, а в переносном – смешение в речи словесных элементов из разных языков. Но почему эта лексема не используется применительно к тем, на чью речь влияет польский, венгерский или молдавский языки? Тем более, что для наименования смешения языковых систем есть специальный термин «интерференция», который не имеет семы, связанной с его политическим пониманием. Ведь не конфликтуют же шведы между собой из-за того, что в центре страны плохо понимают жителей пограничных районов. Ведь не возмущаются жители южных или восточных регионов Украины, прочитав на Тернопольщине над сельским магазином название «Склеп» вместо «Магазин» или «Лавка». Думается, что сегодня к слову «суржик» можно составить не только лингвистический, но и политический комментарий, который по большому счёту отразит взаимоотношения внутри этноса. А что касается явлений интерференции, то нельзя не согласиться со словами профессора Мусиенко В. П., который, говоря о влиянии украинского языка на русскую языковую систему, приходит к выводу о том, что «заимствования-украинизмы используются в русской речи личностей с хорошим знанием русского языка, что является свидетельством активизации украинского языкового кода в сознании русскоговорящих, что, в свою очередь, свидетельствует о готовности к переходу на украинскую речь носителей русского языка» [5, 55].

Надо отметить, что в лингвистике существует несколько позиций относительно иноязычных заимствований в украинском языке. Одно из них сформулировано выдающимся филологом Юрием Владимировичем Шевелёвым таким образом: «…практическое и теоретическое значения имеют противоположные тенденции – тенденции очистить язык от иноязычных элементов. Они называются пуризм (от лат. purus – «чистый»). Пуризм стремится не допускать в язык новых чужих слов и по возможности очистить язык от ранее заимствованных этранжизмов… Умеренный пуризм до определенной степени полезен, поскольку препятствует слишком быстрому и многочисленному появлению чужих слов. Однако последовательное отбрасывание всех в целом чужих слов противоречило бы закону развития языка. Поэтому нормальный приток чужих слов не вредит развитию языка и не нарушает его целостности, его системы, а часто обогащает его» [6, 45]. Сегодня пуристического направления придерживается Львовская терминологическая школа, которая обращается к той лексике, которая была сохранена украинской диаспорой. Однако, высоко оценивая лексикон, сохранённый украинскими эмигрантами, всё же не все лингвисты согласны с заменой таких слов, как агент на доручник, посередник, висланець, виконавець; асоціація на згурт, союз, спілка, сябра; дефект на вада, ганджа, ганч, шпарунок и так далее.

Придерживаясь взглядов Ю. Шереха на вопросы взаимообогащения двух языков при их контактах, считаем чрезвычайно важным делом работать при обучении украинскому языку над профилактикой явлений интерференции на уровне лексики, синтаксиса и фонетики. Причем разведение двух языковых систем проходит как в сознании и памяти обучающихся, так и на уровне корректировки их теоретических знаний грамматики и практических речевых навыков. Остановимся на некоторых конкретных примерах.

На лексическом уровне надо иметь в виду, что:

а) русский глагол «желать» в зависимости от сочетаемости на украинский язык переводится разными глаголами: бажати виступити, но зичити успіху, щастя;

б) русский глагол «болеть» в сочетании с существительным в творительном падеже «душой» имеет украинский эквивалент – боліти душею, но хворіти на грип;

в) русские сочетания «дать поручение», «предоставить информацию» и «проявить инициативу» переводятся на украинский язык глаголом «дати» с разными приставками: дати доручення, надати інформацію и подати ініціативу;

г) глагол «занимать» также в зависимости от сочетаемости переводится разными украинскими глаголами: занимать место для кого-нибудь – займати місце; занимать должность – обіймати посаду; занимать призовое место – посідати призове місце;

д) глагол «любить» также имеет в украинском языке свои сочетаемостные варианты: любити матір, Батьківщину, свою роботу; полюбляти плавати, читати, пиво, суниці; кохати дівчину, хлопця, дружину, чоловіка.

В украинском языке существует звательный падеж, не зафиксированный в русском в связи с чем под влиянием русского языка в украинской разговорной речи им часто пренебрегают, что, в свою очередь, требует системы работы по закреплению у учащихся грамматических знаний и практического владения звательным падежом.

Особые трудности возникают в условиях двуязычия при использовании сочетаний, которые в русском языке функционируют с предлогом по. Приведем несколько примеров:

русский язык	украинский язык
по постановлению	за ухвалою
по необходимости	через необхідність
по трём направлениям	у трьох напрямках
по происхождению	за походженням
по вине	з вини
специалист по экономике	фахівець з економіки
пришлось по вкусу	припало до смаку

Подобные трудности возникают у русскоговорящих при переходе на украинский язык и переводе на него сочетаний с предлогами в, у, при. При этом в речи появляются русизмы, не имеющие в украинском языке непосредственных эквивалентов, таких, например, как сочетание «в качестве», которое часто переносится в украинскую речь псевдоэквивалентом «в якості», имеющим совершенно иное значение: в качестве чего-либо – як що-небудь; в качестве работы (были недостатки) – в якості роботи (були недоліки). Далеко не всегда предложные сочетания имеют синтаксические эквиваленты в украинском языке. Так, русизм «по закінченні навчання» должен иметь в украинском языке деепричастную форму: «закінчивши навчання, ...», «по одержанні коштів» → «одержавши кошти»; «при рахуванні треба...» → «рахуючи, треба...».

Большому взаимовлиянию подвержены две языковые системы и на уровне фонетики, когда русские слова начинают подчиняться фонетическим законам украинского и наоборот, порождая в украинской речи варианты такие, как домробі;´тниця (укр. домробітни;´ця), до;´чка (укр. дочка;´), чоти;´рнадцять (укр. чотирна;´дцять) и т. д.

Не останавливаясь на сопоставлении синтаксических систем двух языков, не можем отказать себе в удовольствии предложить российским и украинским исследователям поискать корни такого современного количественного неологизма, активно вошедшего в наши языки, как двух тысяч пятый год (русск.) и двох тисяч п'ятий рік (укр.), «украсивший» речь не только простых смертных, но и политических и религиозных деятелей. Надеемся, что родина этого удивительного года – не Донбасс.

Литература

1. Кочерган М.П. Зіставне мовознавство і проблема мовних картин світу. // Мовознавство. – 2004. – № 5-6. – С.: 12-22.

2. Жайворонок В.В. Етнолінгвістики в колі суміжних наук. // Мовознавство. – 2004. – № 5-6.– С.: 23-35.

3. Тищенко К. Історичний вплив української мови на російську. // Урок української. – 2004. – № 11-12.– С.: 47-51.

4. Виноградов В.В. Очерк по истории русского литературного языка XVII- XIX вв. – М., 1934.

5. Мусієнко В.П. Активізація українського мовного коду в російському мовленні в Україні. // Мовознавство. – 2004. – № 5-6.– С.: 42-55.

6. Шерех Ю. Нарис сучасної української літературної мови. – Мюнхен: „Молоде життя”, 1951.