Глава 4. Модернизация верховной власти

277

работающие в бизнесе, образовали своеобразное братство, объединенное взаимопониманием и взаимопомощью. Чле­ны этого братства регулярно встречались, имели обшир­ные связи во властных и правоохранительных структурах. Они создали целый ряд общественных ветеранских орга­низаций, которые имеют опыт успешного проведения своих кандидатов в законодательные органы власти.

Массовый переход военных в бизнес не был плановой операцией государства. Было бы преувеличением считать, что власть сознательно внедряла офицеров в коммерчес­кие структуры с целью дальнейшего использования в ка­честве агентов влияния (хотя и такие случаи имели место). Никто не просчитывал последствия такой «милитаризации бизнеса». Да и не все отставники, проработав не один год в частном секторе экономики, сохранили свою преданность материнским ведомствам. Многие ассимилировались, ут­ратили связи с коллегами. Но мои многолетние исследова­ния показывают, что большинство военных сохраняют свои корпоративные связи. Базой для формирования солидар­ности военных-бизнесменов является идеологическая общ­ность.

Военная среда в советское время была одной из наибо­лее идеологизированных. Высшие учебные заведения, го­товившие офицеров, много времени уделяли пропаганде советских ценностей, воспитанию патриотизма. Советские офицеры были группой общества, отличавшейся особой склонностью к коммунистической ортодоксии и велико­державности. Среди них почти невозможно было встретить критика советского режима, тем более диссидента. Их мас­совый уход с военной службы в 90-е гг. был болезненным: военные оказались в среде, которую они считали враждеб­ной. Молодые пенсионеры с коммунистическими взгляда­ми перешли на работу к нуворишам, которых изначально ненавидели. Однако материальные стимулы сыграли свою роль, и чем дольше эти люди работали в бизнес-структу­рах, чем больше зависели от олигархов и новых русских, тем либеральнее становились их взгляды.

Эта новая зависимость была сродни наркотической: при­выкнув к высоким зарплатам, дорогим автомобилям и про­чим благам, которые получали из рук магнатов, они уже

278

АНАТОМИЯ РОССИЙСКОЙ ЭЛИТЫ

не могли легко расстаться с прелестями нового образа жизни. Их взгляды стали претерпевать метаморфозы: коммунис­тический пафос ослабевал, советская мифология теряла свою былую власть над их умами. Но полностью отказаться от своих убеждений эти люди тоже не могли. Они презира­ли «предателей-перевертышей», сменивших взгляды на прямо противоположные, и гордились тем, что по-прежне­му голосуют за компартию. Постепенно взгляды отставни­ков-бизнесменов очищались от советской демагогии. Мар­ксистско-ленинская фразеология сменялась патриотичес­кой и славянофильской, а их экономические взгляды ста­новились все более рыночными. Они сохранили носталь­гию по «великой державе», по тем временам, когда роль военных ведомств была совсем иной. Работая на нувори­шей, они все же свято верили, что придет время, когда начнется настоящая борьба с коррупцией и казнокрадством. Бывшие офицеры продолжали считать себя коммуниста­ми, став носителями идеологии патриотизма и государ­ственности.

Такой же путь идеологической трансформации проде­лал и сам В.Путин, перейдя с оперативной работы в КГБ на пост помощника одного из самых известных демокра­тов России — мэра Санкт-Петербурга А.Собчака. Воспи­танный коммунистом, он оказался в чуждой среде демок­ратов. Метаморфоза его воззрений была типична для всех бывших военных реформенных лет: амбивалентное созна­ние, принимающее как новый рынок, так и старые идеи великодержавности и социалистического равенства. Путин, как и многие другие военные, стал одновременно и левым и правым. Впитав с молоком матери идеологию социализ­ма, он адаптировался к новым демократическим веяниям, научился говорить на языке западных ценностей. В нем (так же как и в его коллегах по службе) эклектично уживались фрагменты разных (и даже противоположных) идеологий. В мышлении нового президента, как в капле воды, отрази­лись все противоречия эпохи, пытающейся провести Рос­сию между Сциллой советского величия и Харибдой но­вых демократических перспектив.

Именно потому, что президент Путин прошел тот же путь, что и другие военные, он был так близок и понятен