3.2.7. Природа принципа тесной связи

В правовой литературе указывается на коллизионную природу принципа тесной связи. Так, В.П. Звеков, подчеркивает: "Следует заметить, что значение "гибкой" коллизионной нормы, отсылающей к праву страны, с которым отношение наиболее тесно связано, переросло рамки "рядового" коллизионного правила". И далее: "указанный принцип приобрел "статус" одного из основных коллизионных начал" *(264).

Однако, проведенное выше исследование принципа тесной связи, позволяет сделать вывод, что он имеет не столько коллизионную природу, т.е. локализованную исключительно рамками коллизионного права, сколько международно-частноправовую природу, отражая сущность и природу международного частного права в целом. Указанный принцип стоит над коллизионным и материальными методами правового регулирования международных частных отношений, отражающими только отдельные стороны правового регулирования в этой области.

Таким образом, принцип тесной связи является общим принципом международного частного права, определяющим основополагающие начала в правовом регулировании международных частных отношений. В тоже время, коллизионный и материально-правовой методы являются частными принципами международного частного права, применимость которых обусловлена действием принципа тесной связи (особенно наглядно это проявляется в действии императивных норм, имеющих особое значение).

Необходимо подчеркнуть, что изменение позитивного правового регулирования международных частных отношений в настоящее время и выдвижение на первое место принципа тесной связи является результатом процессов глобализации, происходящих в мировом сообществе, и, прежде всего, интернационализации социально-экономических отношений между государствами.

3.2.8. Соотношение автономии воли и принципа тесной связи

Российская доктрина в целом исходит из ключевого значения автономии воли сторон в области правового регулирования международных частных отношений *(265).

Как подчеркивает М.М. Богуславский: "Исходным принципом российского законодательства при определении права, подлежащего применению к правам и обязанностям сторон по внешнеэкономической сделке, является принцип автономии воли сторон" *(266). По мнению В.П. Звекова: "Российское законодательство исходит из главенствующего значения автономии воли сторон при выборе правопорядка, которому они намерены подчинить права и обязанности по сделке...." *(267).

На первый взгляд кажется, что существует определенное противоречие между решающим значением с точки зрения доктрины принципом автономии воли, на основе которого определяется применимое право к спорному правоотношению с иностранным элементом, прежде всего обязательственному статуту, и закономерностью правового регулирования международных частных отношений, в соответствии с которой указанное право определяется на основе принципа тесной связи.

Однако проведенное выше исследование позволяет сделать вывод, что никакого теоретического и практического противоречия в действительности не существует. Принцип, предоставляющий сторонам выбирать применимое право к возникшему между ними правоотношению, в силу его закрепления государством в соответствующей правовой системе отражает наиболее объективную связь международного частного отношения с имманентной ему правовой системой. Это предопределено природой международных частных отношений, отражающих взаимодействие систем внутригосударственных отношений и национальных правовых систем. Указанные отношения опосредуются в том числе и коллизионным принципом lex voluntatis, являющегося частным проявлением принципа тесной связи, который в реальной правовой действительности выступающей основным правовым регулятором отношений в этой сфере. Именно на это обращает внимание Х. Кох, когда пишет о зависимой от lex cause: ".... этот принцип ограничен определенными рамками. Свободный выбор права, применимого к договору, может повлечь за собой нарушения, если тем самым будут исключены важные защитные нормы того правопорядка, с которым договор объективно наиболее тесно связан" *(268).

Закономерен вопрос: почему lex voluntatis соотносится с lex cause как частное и общее?

Указанное соотношение предопределено, коллизионной природой lex voluntatis. А как было обоснованно выше, опосредованное (коллизионное) регулирование является одним из проявлений сущностных свойств принципа тесной связи. Возникающие в результате выбора права связи между правоотношением с иностранным элементом и выбранной правовой системой, отражают наиболее объективный способ правового воздействия на международные частные отношения, опосредующие частные интересы субъектов при взаимодействии национальных правовых систем. Сущностная связь между lex voluntatis и lex cause предопределена самой природой международного частного права, призванного обеспечить наиболее объективное и адекватное правовое воздействие на указанные отношения. В силу частной природы отношений закономерным является наделение их участников правом самостоятельно определять применимое право, которое наиболее полно отражает интересы сторон в возникающих правоотношениях. Именно в силу частного характера указанных отношений выбор права сторонами опосредует наиболее тесную связь, объективно возникающую при таком выборе между правоотношением с иностранным элементом и связанной с ним правовой системой, по своим характеристикам квалифицируемой в качестве одной из возможных форм принципа тесной связи.

При этом следует учитывать, что речь не может идти о неограниченности воли сторон при таком выборе. Она ограничена императивными нормами, имеющими особое значение, и императивными коллизионными нормами международного частного права. Необходимо подчеркнуть, что указанные нормы, в силу того, что они обеспечивают интересы государства в правовом регулировании международных частных отношений, также являются частными проявлениями принципа тесной связи, т.е. обеспечивают объективно возникающие тесные связи между правоотношениями с иностранными элементами и правовыми системами, заинтересованными в осуществлении правового воздействия на такие отношения.

3.3. Третья закономерность: в областях социальной действительности, где доминирующим является баланс интересов личности, общества и государства, правовое регулирование международных частных отношений осуществляется не непосредственно, а опосредованно

Если первая закономерность имеет системно-структурную природу, характер правовых средств зависит от существа связей и отношений в структуре системы, то третья закономерность имеет системно-функциональную природу.

Для теоретического обоснования данной закономерности необходимо иметь ввиду, что функциональные связи между компонентами исследуемых систем детерминированы самой системой, что на взаимодействии этих компонентов лежит печать той системы, в состав которой они входят, что функциональное взаимодействие этих компонентов подчинено единой цели, заданной данной системой *(269).