2.3.2. Международные частные отношения как подгруппа системы внутригосударственных отношений

В науке международного частного права подчеркивается, что с правовым регулированием международных отношений негосударственного характера дело обстоит сложнее. Эти отношения носят в определенной мере двойственный характер. Они выходят за пределы одного какого-либо государства и, следовательно их правовое регулирование затрагивает интересы более одного государства. То обстоятельство, что эти общественные отношения, с одной стороны, являются международными, так как они выходят за пределы одного какого-либо государства, а с другой стороны, участниками этих отношений являются субъекты национально-правовых систем, обусловливает в значительной мере сложности в определении места международного частного права *(206). Как отмечает Л.Н. Шестаков данная проблема является теоретическим вопросом *(207).

Вместе с тем, при исследовании внутригосударственных отношений в науке не выработан методологический подход, изучающий их не как суммативную совокупность, а системную целостность. Более того, в систему внутригосударственных отношений включается только один элемент - государство. Такой подход не соответствует реальной действительности.

Государство создается людьми. Оно является порождением общества. На регулирование социальных отношений в обществе, т.е. между людьми и образуемыми ими социальными группами в значительной мере направлена служебная функция государства. В силу того, что государство создается для регулирования социально-экономических отношений в обществе, оно всего лишь один элемент всей совокупности (целостности) этих отношений. Оно конечно выполняет ключевую роль в регулировании отношений общества, но выступает в ней со своей служебной ролью не ради самой себя, а ради людей и их социальных групп, составляющих это общество. Государство, существующее только ради институтализации самого себя не может восприниматься обществом как социальная сила, выполняющая по отношению к нему вполне конкретные социальные функции. Государство регулирует не только отношения, возникающие в нем самом, между ним и другими социальными элементами общества, но и отношения, возникающие между этими последними между собой. Однородная целостность этих отношений характеризуется системными признаками и образует систему внутригосударственных отношений, в которой государство является лишь одним из элементов. В надстройку этой системы входит правовая система. Она опосредует не только связи и отношения, возникающие внутри государства, но и его связи с субъектами системы внутригосударственных отношений - людьми и их социальными группами, а также субъектов между собой. Поэтому, когда говорят, что эти отношения выходят за пределы одного государства, то это не означает, что эти отношения выходят за рамки системы внутригосударственных отношений. Люди и социальные группы, относящиеся к одной системе внутригосударственных отношений, вступают в отношения с людьми и социальными группами другой аналогичной системы. Однако возникающие отношения не обладают системными признаками и не образуют системной целостности, т.е. самостоятельной социальной системы. Одними своими элементами эти отношения связаны с одной системой внутригосударственных отношений, другими - с иной системой. Таким образом особенностью этих отношений является не то, что они образуют новую систему социальных отношений, а то, что имеют привязку к различным системам внутригосударственных отношений. Именно эта связанность с различными системами внутригосударственных отношений вносит неопределенность в вопрос об опосредующей эти отношения правовой системе. Межсистемный характер указанных общественных отношений предопределяет особенность их правового регулирования, а именно необходимость создания в надстройке - правовой системе - механизмов, позволяющих определить ту правовую систему, которая имеет с этими межсистемными отношениями наиболее тесную связь. Таким правовым средством выступает коллизионное право. Р.А. Мюллерсон отмечает, что эти отношения "во многом отличаются от внутригосударственных отношений хотя бы уже их зависимостью от состояния и наличия соответствующих межгосударственных отношений" *(208). Однако указанная зависимость определяет только специфику указанных отношений, а не их принадлежность или непринадлежность к той или иной системе. Сами по себе некоторые особенности определенной группы отношений в рамках единой социальной системы могут говорить лишь о том, что они формируют в ней подгруппу, имеющую определенное своеобразие, однако не имеющую таких системных свойств, чтобы сформировать на их основе собственную социальную систему.

Доказывая полисистемную природу международного частного права, Р.А. Мюллерсон понимает, что теоретически это возможно только исходя из поли-, а не моносистемного правового опосредования этих отношений. Именно поэтому он подчеркивает, что: "Горизонтальные отношения (их можно было бы назвать международными отношениями невластного характера) не могут регулироваться исключительно национальным правом какого-либо одного государства" *(209). Данный вывод теоретически весьма уязвим.

Те или иные общественные отношения не могут одновременнно регулироваться несколькими правовыми системами. Когда такая проблема возникает, то это говорит только о том, что не проведена или квалификация этих отношений, не выявлена их природа, не применены коллизионные нормы и т.д. Либо возможен вариант, что эти отношения вообще не подвергаются правовому регулированию. Однако, если эти отношения нуждаются в правовом регулировании, то оно должно носить конкретный характер. То есть конкретному общественному отношению соответствует конкретно-определенное правовое регулирование. При этом к указанному регулированию не могут относиться нормы, принадлежащие к различным правовым системам, т.к. конкретная надстройка (правовая система) соответствует определенному базису (системе социальных отношений - системе внутригосударственных отношений). Именно поэтому несостоятельно утверждать, что международные частные отношения не могут регулироваться исключительно национальным правом какого-либо одного государства. Неизбежным следствием такого вывода было бы наличие в объективной действительности третьей правовой системы, призванной опосредовать эти отношения. Однако такой системы нет и объективно быть не может, т.к. речь идет об общественных отношениях с иностранным элементом, имеющих строго определенную принадлежность к конкретной системе внутригосударственных отношений и, соответствующее правовое опосредование, связанной с ней правовой системы. Именно поэтому указанные отношения регулируются именно одной, а не несколькими правовыми системами. Поиск этой соответствующей правовой системы и составляет сущность коллизионного права *(210).

Исследуя системообразующие факторы международного частного права Р.А. Мюллерсон отмечает: ".... нормы, традиционно называемые нормами МЧП, в отличие от норм международного публичного права и национального права, характеризуются другими системообразующими факторами: особой сферой действия и специфическим методом регулирования" *(211). В целом необходимо подчеркнуть, что Р.А. Мюллерсон предлагает выдвинуть некие критерии, которые по своей сути являются только объективацией внешней функции системы при ее взаимодействии с другими системами. Любую целостность характеризует прежде всего особый способ связи, а также взаимопереплетение, взаимовлияние и взаимодействие общественных отношений, возникающих между элементами системы. Как отмечает Э.А. Поздняков в сложноорганизованной системе важны не элементы или ее части по себе, а те связи и отношения, в которых они находятся и которые как раз и характеризуют жизнедеятельность системы, важен особый для каждой системы способ связи ее элементов *(212).

Именно свойства самих связей и отношений, взятые в совокупности могут сформировать системную целостность, а не сфера, где они функционируют и не способ их функционирования (метод регулирования). Это с одной стороны. С другой стороны, международное частное право - это особое социальное явление. Его специфика заключается в том, что по своей сути оно относится к надстройке, но не социально-экономических отношений общества, а системы внутригосударственных отношений, которая в свою очередь является надстройкой над социально-экономическими отношениями общества. Т.е. базисными отношениями правовой системы являются отношения и связи в системе внутригосударственных отношений. Таким образом одним из системообразующих факторов правовой системы выступают базисные общественные отношения. Особенность правовой системы, как социального явления, в том и заключается, что, представляя конечно и собственную ценность, она все же выполняет служебную роль по отношению к другим социальным явлениям. Именно это ее качество выделяется Д.А. Керимовым: "Правовая система представляет собой интеграцию однотипных по своей сущности правовых установлений и процессов в структурно упорядоченное целостное единство, обладающее относительной самостоятельностью, устойчивостью, автономностью функционирования и взаимодействием с внешней средой в целях регулирования соответствующих общественных отношений" *(213).

Правовая система не может существовать сама по себе, как собственная самоценность, являющаяся таковой в силу своих собственных специфических свойств и целей. Она всегда опосредует специфичными правовыми средствами общественные отношения с целью их упорядочения, придания им объективно необходимой организованности и обязательности с точки зрения общества в целом через посредство государства, которое и формирует правовую систему, сообразуясь с объективными потребностями общества и осознанными им интересами. Такая служебная роль присуща не только национальной правовой системе, но и системе международного права, которая осуществляет правовое регулирование отношений, возникающих в система межгосударственных отношений. Р.А. Мюллерсон верно отмечает, что регулируемые международным частным правом отношения имеют двойственный характер, и именно на этом двойственном характере он обосновывает их несистемный характер. Однако, предлагаемый им вариант обоснования несистемности международного частного права построен только на признании особенностей регулируемых международным частным правом отношений. Вместе с тем двойственный характер межгосударственных отношений невластного характера сам по себе не объясняет их несистемного характера. В системном подходе важны системные свойства социальных объектов, т.е. объективная возможность образовывать социальную целостность особым образом взаимосвязанных и взаимообусловленных связей и отношений. Когда Р.А. Мюллерсон пишет, что международное частное право не может представлять систему в силу двойственного характера межгосударственных отношений, он не идет дальше и не исследует эти отношения с точки зрения их системности. По нему - это является достаточным основанием для признания несистемного характера собственно международного частного права.

Следующим шагом его рассуждений является то, что не исследуя системных свойств международных отношений невластного характера, он сразу же переходит на исследование системных характеристик, возникающих при взаимодействии национальных правовых систем между собой и с международным правом. Однако такой подход страдает теоретической непоследовательностью и методологически не обоснован, что выше уже было отмечено. Мы не видим истинных причин взаимодействия указанных систем, а следовательно и специфики возникающих связей и отношений. Диалектический метод требует рассматривать те отношения и особенности их функционирования, которые лежат в основе надстроечных отношений. Базисными по отношению к правовым системам являются - межгосударственные отношения для международного права и внутригосударственные отношения для национальной правовой системы. Когда Р.А. Мюллерсон проводит деление всех возникающих общественных отношений на межгосударственные отношения, международные отношения негосударственного характера и внутригосударственные отношения *(214), он определяет место межгосударственных и внутригосударственных отношений в социальной действительности, как системных явлений. Однако на этом у него заканчивается системный подход. Он не исследует с точки зрения системности международные отношения невластного характера. Этот вопрос является принципиальным для дальнейшего исследования социальной природы международного частного права. Именно объективная невозможность для международных частных отношений, как особой части внутригосударственных отношений, находится вне конкретной определенной системы, а также их объективно обусловленные системные качества предопределяют национально-правовой характер правового регулирования, т.е. международного частного права.