Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

Эффект оформления задачи

Два фактора очевидно связаны с принятием решения. Во-первых, мы должны рассмотреть возможные последствия принятого решения и выбрать более желаемое. Сколько долларов вы хотели бы получить за работу: 10 или 100? Сколько долларов вы заплатили за один и тот же фильм: 5 или 10? В каждом из этих случаев мы без усилий выберем усло­вие наибольшей выгоды или наименьшей цены. Во-вторых, мы должны учитывать риск: какой лотерейный билет вы купили бы — с вероятнос­тью выигрыша один из ста или один из тысячи? Если одному из ваших друзей фильм понравился, а другому — нет, вы захотели бы посмотреть его? А если пятеро ваших друзей посмотрели фильм и всем он понравил­ся, тогда вы захотели бы посмотреть его? В этих случаях нас привлека­ют условия, которые дают наибольшую вероятность получения того, что представляет для нас ценность (высокий шанс выигрыша в лотерее или просмотр приятного для нас фильма).

На принятие решения влияют оба этих фактора — привлекатель­ность результата и вероятность его достижения. Однако оценка этих факторов может сильно зависеть от незначительных изменений в форму­лировке вопроса или в описании существующих условий. Эти изменения в оформлении задачи могут во многих случаях повлиять на принятие ре­шения, изменив уверенный выбор одного направления на такой же уве­ренный выбор направления противоположного. Возьмем, к примеру, та­кую проблему.

Представьте, что США готовятся к вспышке необычной болезни, которая, как ожидается, унесет жизни 600 человек. Были предложены две альтернативные программы по борьбе с этой болезнью. Предположим, что точные научные оценки ожидаемых последствий следующие.

Если будет принята программа А, то двести человек из шестисот будут спасены.

Если будет принята программа В, то с вероятностью 30% все забо­левшие будут спасены и с вероятностью 70% никто не будет спасен.

Какую из этих двух программ вы бы предпочли?

При данной альтернативе явное большинство опрошенных выбра­ли программу А. Гарантированная выгода оказалась предпочтительней, чем возможность большей выгоды, если эта возможность сопровождалась другой возможностью — потерять все. Это решение само по себе полнос­тью оправданно. Но посмотрим, что произойдет, если опросить людей по той же проблеме, но с другим оформлением условий. Участникам опроса снова говорят, что если не предпринять никаких действий, то болезнь убьет 600 человек. Затем их просят выбрать одну из тех же программ, но условия этих программ оформлены иначе:

Если будет принята программа А, четыреста человек умрут.

Глейтман Г., Фридлунд А., Райсберг Д. Мыслительный процесс... 589

Если будет принята программа В, то с вероятностью 30% никто не умрет и с вероятностью 70% умрут все заболевшие.

При данном оформлении условий большинство опрошенных выбрали программу В. Для них верная смерть четырехсот человек была менее приемлемой, чем вероятность 70% того, что все умрут. Еще раз подчерк­нем, что 200 человек спасенных из 600 — это то же самое, что 400 умер­ших из 600. Единственное различие заключается в оформлении условий задач, но именно оно заставило большинство опрошенных проголосовать не за программу А, а за программу В¹. Такое влияние оформления задачи мож­но пронаблюдать и во многих других ситуациях. Как правило, люди при­нимают такое решение, чтобы минимизировать потери или полностью из­бежать их — т.е. демонстрируют явную нерасположенность к потере. Та­ким образом, если задача оформлена в условиях возможных потерь, то эти условия отталкивают людей, и, если они могут, они выбирают решение, ве­дущее к уменьшению потерь (так, они выбирали программу В, когда программа А была сформулирована с условием большого количества умер­ших). И наоборот, людям свойственно держаться за то, что им принадле­жит; поэтому, получив что-либо, они не хотят больше испытывать судьбу, демонстрируя нерасположенностъ к риску и старательно избегая авантюр.

Нерасположенность к потере является сильной и в то же время неустойчивой тенденцией, как и человеческое нежелание рисковать чем-то, что ты уже имеешь. Принятие того или иного решения во многом зависит от оформления задачи: если задача оформлена в позитивном ключе, человек делает один выбор, если в негативном — другой. Так, большинство врачей примут лечебную программу, давшую в 50% случа­ев удачный результат, чем программу с 50% -ным неудачным исходом — им неприятно концентрировать внимание на негативном результате. Не­расположенность к лотерее часто удерживает людей от честных игр типа «орел — ты получаешь доллар; решка — я получаю доллар». Их больше пугает возможная потеря, чем привлекает вероятность выигрыша, по­этому игра кажется им непривлекательной.

Действительно ли люди нерациональны?

Итак, мы рассмотрели обширный (и, может, даже пугающий) пере­чень ошибок, недостатков и противоречий человеческого мышления. На самом ли деле люди так склонны к ошибкам? Если это так, то как же нам удалось достичь того, что мы имеем в математике, философии, естествен­ных науках? Все дело в том, что стратегии нашего мышления и рассужде­ния гораздо чаще приводят нас к правильным решениям и выводам, чем к ошибкам.

¹ См.: Kahneman D„ Tversky A. Choices, values and frames // American Psychologist. 1984. 39. P. 341-350.

590 Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

К тому же важно помнить, что великие достижения человечества получены в результате совместных усилий. В основе каждого открытия лежит труд множества предыдущих поколений, и мы унаследовали от наших предков эффективный интеллектуальный инструментарий, вклю­чая методы сбора первичных данных и их анализа. Такое обеспечение может дополнить собственные ограниченные возможности каждого чело­века и таким образом минимизировать ошибки. Большинство открытий к тому же зависят от взаимодействия исследователей, работающих в смежных областях. Ошибки, в которые впадает большинство, могут все же быть выявлены меньшинством, и вероятно, этого достаточно, чтобы не сбиться с курса. Подобным образом один ученый может легко впасть в заблуждение и не замечать фактов, которые могут опровергнуть его гипотезу. Но другой ученый может склоняться к другой гипотезе и по­этому будет очень рад опровергнуть доказательства первого исследовате­ля. Такие отношения соперничества играют большую роль в поиске на­учной истины, искореняя ошибки и выправляя искаженные убеждения.

Многочисленные исследования процессов мышления и принятия решения могут заставить нас пересмотреть свои ключевые позиции в отношении интеллектуальных поисков и природы разума. На первый взгляд, разум проявляется в стремлении избежать ошибок, но, возмож­но, в действительности рациональным является проявление терпимости к некоторым ошибкам, если альтернатива отнимает слишком много вре­мени для принятия решения. Лучше жить, совершая ошибки, но дей­ствуя, чем потратить всю жизнь на размышления в бездействии. Таким же образом разум, вероятно, должен способствовать преодолению внут­ренних противоречий. Но другие силы могут перевешивать потребность во внутренней согласованности. Например, возможно, что нерасположен­ность к потере — настолько сильный аргумент, что будет разумным до­пустить некоторое внутреннее противоречие, чтобы случайно не остаться без штанов.

7. Восприятие и понимание речи

Г, Глейтман,

А. Фридлунд,

Д.Райсберг

[ПОНИМАНИЕ РЕЧИ]¹

Каким образом нам вообще удается понимать речь, которую мы слышим, или предложения, которые мы читаем? Как мы проникаем за поверхностные рамки, чтобы воссоздать скрытую структуру каждого предложения? Трудность здесь в некоторых отношениях напоминает про­блему константности зрительного восприятия, с которой мы столкнулись при обсуждении зрительного восприятия <...>: наблюдатель должен оп­ределить подлинный размер объекта, если ему дан его образ на сетчат­ке. Последний образ изменяется всякий раз, когда меняется расстояние или угол между наблюдателем и целевым объектом. Тем не менее, на­блюдатель может воспринимать фактические размеры и форму объекта, так как у него есть ряд подсказок, информирующих его о периферичес­ком стимуле. Учитывая эти подсказки, наблюдатель может реконструи­ровать фактический размер и форму объекта.

Нечто подобное происходит и с языком (рис. 1). Здесь слушатель дол­жен определить скрытую структуру предложения, если ему дан лингвис­тический «проксимальный стимул», т.е. поверхностная структура; здесь тоже существуют подсказки, помогающие слушателю восстановить скры­тую форму. Так, функциональные слова (например, кто, или) — хороший ключ к тому, что в предложении, которое мы слышим, содержится боль­ше чем одно утверждение².

¹ Глейтман Г., Фридлунд А.., Райсберг Д. Основы психологии. СПб.: Речь, 2001. С. 417-418, 422-425.

^г См.: Kimball J. Seven principles of surface structure parsing in natural language // Cognition. 1973. 2. P. 15-47.

592