Тема 17. Экспериментальные исследования восприятия

меты, истинный размер которых известен (деревья и т.п.); 3) явление воз­душной перспективы — далекие предметы видны менее четко и меняют свой цвет (наблюдаются как бы через голубоватую дымку); 4) далекие предметы видны сдвинутыми вверх в поле зрения, точнее, приближенны­ми к горизонту; 5) большие предметы (круглые крепостные башни, боль­шие здания и т.п.), освещенные солнцем, оказываются затененными раз­личным образом в различных своих частях, и наблюдаемая система теней способна дать представление о более близких и более далеких частях этих предметов; особенно эффективен этот признак для больших криволиней­ных и ребристых поверхностей.

Здесь перечислены не все монокулярные признаки глубины, но основные, причем те, которые будут нужны ниже.

К бинокулярным признакам глубины следует отнести:

1. конвергенцию — поворот оптических осей глаз в направлении рассматриваемого предмета; обычно (при взгляде вдаль) оптические оси глаз параллельны, однако если рассматривать достаточно близкий пред­мет, то соответствующие мышцы сводят оптические оси глаз так, чтобы они пересеклись в разглядываемой области пространства, и соответству­ющие мышечные усилия сигнализируют о близости или удаленности предмета;

2. диспаратность — даже если и не рассматривать какой-то пред­мет, то в силу того, что глаза разнесены, изображение, полученное ле­вым и правым глазом, оказывается различным, причем тем более различ­ным, чем ближе предметы к смотрящему.

Признаки глубины, действуя в совокупности, позволяют получить достаточно полное представление о расстояниях до различных предметов, причем по мере приближения к смотрящему число и «точность показа­ний» признаков увеличиваются в полном соответствии с биологической потребностью человека. Если для больших расстояний нужная информа­ция о дистанциях до предметов дается первыми четырьмя монокулярны­ми признаками, то в непосредственной близости от человека действуют бинокулярные признаки и все монокулярные, за исключением лишь яв­ления воздушной перспективы.

Вдумчивое рассмотрение всех приведенных признаков глубины показывает, что они не могут быть непосредственно получены из сетча-точного образа, а рождены предшествующим опытом.

Даже такой, казалось бы, безусловный признак, как заслонение близким предметом далекого, не абсолютен, он предполагает знание ис­тинной формы частично заслоненного предмета, ибо иначе невозможно решить, является ли его видимая часть полной (а следовательно, незас-лоненной) формой. Таким образом, человеческий мозг, используя накоп­ленный предшествующий опыт, дает принципиальную возможность по­строить по двумерному сетчаточному образу трехмерное перцептивное пространство.

Раушенбах Б.В. [Пространственные построения в живописи] 433

Помимо подсознательного анализа зрительной информации, возникновению пространственного образа в сознании человека способству­ет информация (тоже извлекаемая из запасов памяти), никак не связан­ная со зрением. Находясь в привычном мире, человек не только созерца­ет его, но непрерывно взаимодействует с ним в своей практической дея­тельности: он перемещается, берет предметы в руки и т.п. Поэтому он прекрасно знает размеры и форму своей комнаты, своего письменного стола, лежащих на нем предметов и вообще геометрические свойства окружающего его мира. То, что это знание может быть никак непосред­ственно не связанным со зрением (хотя весьма и помогающим ему), по­казывает практическая деятельность слепых. Слепой безошибочно нахо­дит нужные ему предметы в своей комнате, быстро и без посторонней помощи ходит по своей квартире и т.д. Это знание пространства, его раз­меров и формы можно назвать осязательно-кинестетическим представле­нием о нем, в частности позволяющим знать удаления в нем предметов от человека.

Хотя и в несколько иной форме, и возможно несколько ослабленно, это знание присуще и зрячему. В последнем нетрудно убедиться, раз­глядывая близкие предметы сначала двумя глазами, а затем закрыв один глаз. Казалось бы, «отключение» столь важных на малых расстояниях бинокулярных признаков глубины должно было бы вызвать существен­ное изменение зрительного восприятия. Однако ничего подобного не про­исходит, человек продолжает видеть предметы в целом такими же и, главное, пространственными. Место бинокулярных признаков глубины в этом случае занимают осязательно-кинестетические представления. Та­ким образом, бинокулярные признаки глубины и осязательно-кинестети­ческие представления выступают как бы в некотором единстве, способ­ствуя правильной и точной оценке расстояний до предметов.

В том случае, когда искусственным образом у человека одновремен­но «отключались» оба названных источника информации, т.е. когда при наблюдении одним глазом из должным образом выбранной точки ему предъявлялись пространственные конструкции неизвестных ему и непри­вычных форм, оказалось возможным вызвать у человека зрительные иллюзии, совершенно искажающие фактические пространственные отно­шения. Об этом, в частности, говорят известные опыты с «перекошенной комнатой» Эймса¹.

Таким образом, признаки глубины, которыми способен пользовать­ся человек для «размещения» зафиксированных в сетчаточном образе предметов в направлении «близко—далеко», сводятся к монокулярным и бинокулярным, дополненным осязательно-кинестетическими представ­лениями.

¹ См., например: Грегори Р.Л. Глаз и мозг. М., 1970. С. 194-193; Грегори Р.Л. Разум­ный глаз. М., 1972. С. 27-29.