Тема 17. Экспериментальные исследования восприятия

выделения «фигуры из фона», причем экран располагался всегда на од­ном и том же расстоянии от испытуемого.

Следующим усложнением обучения, которое приближало ситуацию еще на один шаг к нормальным условиям работы зрительной системы, было введение в телекамеру объектива с переменными фокусным рассто­янием и оптической силой. Это давало возможность испытуемому увели­чивать и уменьшать изображение предмета и его частей по своему усмот­рению. При постоянном «поле зрения», которое создавала телекамера, это означало, что у испытуемого возникла новая сложная перцептивная задача; по изменяющейся величине паттерна научиться судить об ис­тинной величине объекта¹. Для овладения навыками константного вос­приятия величины предмета испытуемому потребовался лишь один час тренировки с новой камерой. В дальнейшем оптическое «увеличение» объекта широко использовалось испытуемым для «подчеркивания» су­щественных признаков при опознании мелких объектов.

По достижении константного восприятия перед испытуемым была поставлена задача на восприятие относительной дистанции. Так, к приме­ру, экспонировалась ваза с двумя цветками, и испытуемого просили ука­зать, какой из цветков (правый или левый) был более удален от испытуе­мого. Овладение адекватным восприятием относительной удаленности строилось на основе таких зрительных признаков, как величина паттерна объекта и перекрытие: объекты, контуры паттернов которых прерывают­ся паттернами других объектов, виделись более удаленными, нежели пос­ледние. Восприятие абсолютной удаленности объекта происходило на ос­нове таких признаков, как величина паттерна и уровень объекта над гори­зонтом. Последнее означает, что те объекты, которые располагались в «поле зрения» выше, нежели другие, виделись как более удаленные по сравнению с последними. Формирование описанных выше действий по ов­ладению признаками удаленности вначале проходило в форме развернутых осознанных умозаключений, а затем этот процесс сворачивался, и возни­кало впечатление непосредственного восприятия. «Вначале, — отмечает Гварниеро, — связь удаленности с приподнятостью в "поле зрения" была результатом осознанной дедукции с моей стороны, но вскоре я перестал осознавать, что совершаю такую дедукцию»².

Следующим этапом адаптации было овладение еще одной формой константности восприятия: перманентностью образа. Дело в том, что до сих пор объекты экспонировались в строго определенном и всегда посто­янном положении. Так, для испытуемого не составляло труда опознать

¹ Ситуация аналогична проблеме собственных движений и перемещений объекта; действительно, увеличение вдвое паттерна квадрата может означать, что либо экспони­ руется вдвое больший квадрат, либо увеличение произошло вследствие изменения опти­ ческой силы объектива телекамеры.

² См.: Guarniero G. Experience of tactile vision // Perception. 1974. Vol. 3. P. 103.

Логвиненко А.Д, Зрение без сетчатки

337

игрушечную лошадь, если она экспонировалась в профиль. Однако труд­ности возникли, когда он впервые увидел игрушку в фас. Несмотря на значительный прогресс в этой области, все же полностью преодолеть эти трудности испытуемому так и не удалось до конца адаптации. Преодоле­нию этих трудностей и научению способам константного восприятия фор­мы способствовали упражнения с вращающимся диском. Задача состоя­ла в том, чтобы установить истинную форму объекта по эллиптическому паттерну.

Заключительная стадия адаптации была посвящена формированию координации «камера — рука», которые являются аналогом координа­ции «глаз — рука» и лежат в основе точностных движений, без которых немыслима активная деятельность испытуемого. Вначале испытуемый на­учился осознавать и константно воспринимать части своего тела, и в ча­стности руки. Затем происходило обучение попаданию рукой в цель, схва­тыванию предмета и т.п. Освоением «глазо»-двигательных координации завершилось трехнедельное обучение испытуемого кожному зрению. В заключение приведем резюмирующее записи Гварниеро высказывание, дабы еще раз подчеркнуть отсутствие какой-либо метафоричности в по­нятии «кожное зрение». «Как я уже отмечал в начале данной статьи, — пишет Гварниеро, — я употреблял слово "видеть" за неимением лучше­го. Это не просто трудность лексического, словарного характера, это — понятийная трудность. Очень скоро после того, как я овладел навыками сканирования, я перестал чувствовать, что ощущения находятся на моей спине и все менее и менее осознавал вибротактильные датчики в момент их контакта с моей кожей. В это самое время предметы приобрели верх и низ, правую и левую стороны, однако глубина отсутствовала — они су­ществовали в упорядоченном двухмерном пространстве, точное местопо­ложение которого еще оставалось неопределенным»¹.

В зрительном характере образов, которые приобрел Гварниеро, убеждают и некоторые эксперименты, которые проводились в ходе обу­чения². Экспозиция состояла из четырех точек, образующих вершины квадрата. Точки вспыхивали попарно с некоторым временным интерва­лом, причем пара состояла из точек, лежащих на одной диагонали квад­рата. Неадаптированные испытуемые воспринимали эту экспозицию как иллюзорное перемещение двух точек либо в вертикальном, либо в гори­зонтальном направлении. Испытуемые же, имевшие опыт кожного зре­ния, переживали такие же иллюзорные феномены, как и зрячие, кото­рым экспонировались эти стимулы на экране осциллоскопа, а именно: некоторые сообщали о спонтанных реверсиях направления видимого

¹ Guarnlero G. Experience of tactile vision // Perception. 1974. Vol. 3. P. 104.

² См.: Bach-y-Rila, P., Scadden LA., Collins C.C. Tactile television system. Smith— Kettlewell Institute of Visual Sciences, Institute of Medical Sciences, Pacific Medical Center, San Francisco, March 1975.