Материальная культура

Под материальной культурой в культурологии традиционно понимается совокупность овеществленных результатов человеческой деятельности включающая искусственно сотворенный человеком предметный мир (сооружения, орудия, утварь, мебель, техника и пр.) и используемые им природные объекты (пещеры, наскальные изображения и пр.).

При анализе материальной культуры выделяют три ее аспекта: продуктивно-предметный (искусственно созданные предметы ‑ артефакты); технологический (процессы, средства и способы создания и потребления названных продуктов); субъектный (техническая культура самих создателей и потребителей предметного мира или его фрагментов). С учетом обозначенных выше точек зрения на материальную культуру, в ней также выделяют уровень рассмотрения единичных предметов (их содержание, функция, внешний вид, компонентный состав и пр.), и уровень рассмотрения совокупности артефактов, которые произведены той или иной цивилизацией.

Данные для культурологического исследования материальной культуры предоставляют археология, этнография, история, теории техники, архитектуры, искусства и дизайна. Общая черта названных исследований — обращение исключительно к уже готовым объектам. Отсюда почти полное отсутствие проблематики, связанной с их потреблением и созданием, с принципами их формирования, т.е. с коренными вопросами, определяющими все иные стороны «жизни» вещей, которые и изучает культурология. Сам анализ может выполняться в зависимости от целей исследователя в культурологический анализ материальной культуры может вестись в исторической, семиотической, социологической, ценностной, эстетической и прочих плоскостях.

Юлиус Липс (Julius Lips, 1895–1950 гг.) – немецкий этнограф. Директор Кельнского этнографического музея и профессор Кёльнского университета (с 1929). В 1933 отказался от должностей в знак протеста против нацистского режима и эмигрировал из Германии. В 1934-48 гг.-, читал лекции в ряде университетов США. В 1948-50 гг. профессор и ректор Лейпцигското университета. Автор работ о народах Африки и Северной Америки и классического труда посвященного вопросам происхождения материальной культуры «Происхожденеи вещей».

Юлиус липс «Дом и очаг»

Ключ к фрагменту: Наличие своего жилища, дом, испокон веков было жизненно важно для человека и как природного, и как культурного существа. Если рассмотреть историю выбора и обустройства человеком своего дома как конкретного продукта создаваемой им материальной культуры, то сразу же придется оспорить тезис, гласящий что первыми домами людей были пещеры: факты свидетельствуют о том, что не везде, где жили первобытные люди были пещеры, а если они и были, то люди использовали их прежде всего как святилища

В слове «дóма» на всех языках кроется священный смысл. Борьба за существование «вне дома» означает нескончаемый поединок с окружающим миром. Холод, жара или дождь, влияние вещей и людей непрестанно ставят под угрозу планы, надежды и дела человека. Дома же человек чувствует себя в безопасности: среди своих близких он имеет возможность отдохнуть у своего уютного очага. Нет ни одного народа на земле, который бы не почитал за благо родной дом, каким бы скромным тот ни был…

Стремление найти защиту от неведомых сил развито у первобытных народов, живущих в мире одушевленных вещей и вездесущих духов, в гораздо большей степени, чем это может представить себе цивилизованный человек.

Чем древнее и примитивнее народ, тем большее пространство занимает то, что он считает своим домом. Так, домом примитивнейших племен является скорее вся обширная территория племени, а не сооруженное по большей части лишь на время убежище, где семья укрывается от ветра и дождя и где она проводит ночь. Чужеземец, осмелившийся непрошенным ступить на эту священную землю, карается смертью. Не место, случайно выбранное для стоянки, а земля племени — вот дом семьи. Земля принадлежит всем, и все принадлежат земле племени.

Что же, собственно, представляло собой древнейшее человеческое жилье? Был ли пещерный человек действительно первым домохозяином, каким его часто изображают на современных карикатурах?

Конечно, нет. Тот факт, что множество древнейших предметов человеческой культуры было обнаружено в пещерах, где нередко они сохранялись в течение тысячелетий, привел людей несведущих к ошибочному предположению, что пещера была первым решением существовавшей, быть может, уже в доисторические времена жилищной проблемы. Но такое предположение основывается на недооценке человеческой изобретательности и не учитывает влияния климата и географических условий на выбор жилища.

Наличие пещер в той или иной местности отнюдь не было предпосылкой для возникновения человеческих поселений. Напротив, в местностях, где нет никаких пещер, было обнаружено больше свидетельств о существовавших там доисторических поселениях, чем в странах, изобилующих пещерами. Выбор в качестве жилищ пещеры или грота всегда обусловливался такими особыми причинами, как суровость климата в разгар ледникового периода (например, в так называемую мустьерскую эпоху) или условиями охоты на диких зверей, которыми изобиловали некоторые горные районы. Человек европейской «костяной культуры», главной добычей которого был пещерный медведь(Ursus spelaeus), преследовал этого медведя вплоть до высоких Альп, где человек поэтому и устраивал свое жилище. Наиболее высоко расположенным поселением такого рода является так называемая пещера Драхенлох в Веттисе (Швейцария), находящаяся на высоте 2445 метров над уровнем моря.

Но современники этого альпийского охотника, которые охотились на животных, водившихся на равнинах, жили не в пещерах. Так. например, нет никаких указаний на то, чтобы в пещерах жили когда-либо племена ледниковой дошельской культуры. Троглодизм (пещерная жизнь) был либо временной необходимостью, либо, что было чаще, лишь побочным явлением наряду с жизнью в жилищах, построенных рукой человека. Наиболее известные из доисторических пещер, которые были открыты и описаны современными учеными, например пещера Мустье в долине Везера, фон-де-Гом — в Дордони, Мае д'Азиль — в Арьеже и Ориньяк — в департаменте Верхняя Гаронна,также как древние итальянские и испанские пещеры, указывают на тот интересный факт, что их использовали главным образом не в качестве семейных жилищ, а в качестве общественных помещений или, если будет уместно употребить это слово, в качестве церквей. В то время как помещения, расположенные поблизости от входа, играли иногда роль временного жилища, стены и своды внутренних ходов, покрытые религиозной и магической живописью, и остатки алтарей с выставленными напоказ черепами животных ясно свидетельствуют, что здесь находились места отправления религиозных культов. Только передняя часть пещер служила иногда для жилья, но и в этом случае предпочтение отдавалось пространству под нависшей у входа скалой, а не внутренности пещеры.

Ключ к фрагменту: Древнейшими жилищами человека вполне вероятно были легкие ветровые заслоны, которые можно было быстро собирать и разбирать, учитывая вынужденную кочевую жизнь племен собирателей и охотников

В наше время среди многочисленных племен, до сих пор еще находящихся на стадии каменного века, только ведды на Цейлоне и тоала на Целебесе предпочитают пещерные жилища по той простой причине, что в районах обитания этих племен имеется много пещер. Другие же племена, находящиеся на той же ступени культурного развития, живут под прикрытием ветровых заслонов — этих древнейших «домов» обитателей жарких стран. Ветровым заслонам очень часто оказывали предпочтение также и современники пещерных людей эпохи палеолита. Подверженный гниению строительный материал не мог, конечно, сохраниться на протяжении тысячелетий, но все же Форреру удалось обнаружить остатки одного такого древнечетвертичного ветрового заслона в Эльзасе близ Шпихерна.

Ветровой заслон состоит из сучьев, ветвей и кусков коры, которые втыкаются в землю по прямой линии или полукругом. Это простое каркасное сооружение переплетается затем ветками кустарника, конопатится листьями, мхом или травой и дает хорошую защиту от ветра и дождя.

Ветровой заслон служит жилищем племен, чья экономика, основанная на собирательстве и охоте, вынуждает их непрестанно бродить по обширным пространствам. К таким племенам относятся австралийцы, вымершие тасманийцы, ведды, негритосы, бушмены и некоторые индейские племена. Этим племенам, которые кочуют вслед за дикими животными и постоянно заняты поисками пищи – собиранием трав, кореньев и ягод, — требуются жилища, которые можно быстро воздвигать и столь же быстро разбирать. В тех случаях, когда несколько семей охотятся совместно, они очень часто строят свои ветровые заслоны один около другого. Бушмены во время своих охотничьих экспедиций строят еще более простые убежища, сплетая так называемые «босье» из ветвей дикорастущих кустов. Ветровые заслоны, сооружаемые ими в пустыне Калахари, представляют собой более солидные

конструкции. Племена Чако ставят свои навесы длинными рядами и покрывают их тростником, в то время как негритосы предпочитают крыши из травы. «Дом» андаманца представляет собой простой ветровой заслон, покоящийся на четырех столбах. Индейцы, например апачи, строят свои «викьюпы» из переплетенных между собой ветвей и кустарников, пользуясь ими по преимуществу летом как временным жильем.

Ключ к фрагменту: Следующим этапом на пути усовершенствования человеческого жилища было объединение в единое целое двух ветровых заслонов, на базе которого впоследствии появились дома ульевидной и прямоугольной формы. В холодных странах для строительства жилищ использовали подручный материал – у эскимосов им был снег.

Но уже в этой древнейшей форме человеческого жилья можно усмотреть прообраз двух основных элементов позднейших типов домов: круглой или ульевидной хижины и прямоугольного дома. Примитивные племена часто оказывают предпочтение круглой хижине, которую можно найти в Австралии и у многих африканских и американских племен. С точки зрения строительной техники, такая хижина образуется простым сплетением двух полукруглых ветровых заслонов. Прямоугольный дом восходит к двум вертикально стоящим ветровым заслонам, установленным параллельно и соединенным друг с другом крышей.

Все же ветровой заслон и развившиеся из него формы жилища обеспечивают человеку достаточную защиту только в теплых странах. Охотничьи же племена, живущие в более холодном поясе, нуждаются в доме, который можно столь же быстро сооружать, но строительный материал которого давал бы достаточную защиту от ветра и холода. Так, например, эскимосский иглу представляет собой не более, как ульевидную хижину, строительным материалом для которой служат глыбы льда и снег. Длинный открытый в конце ход ведет из собственно жилого помещения наружу, обеспечивая доступ свежего воздуха и в то же время не пропуская внутрь ледяной арктический ветер. Общеизвестно, что в иглу эскимосов тепло и уютно, но, как сообщает Стефанссон, «новая хижина бывает теплее старой» потому, что «вновь построенный снежный дом является домом из снега, тогда как старый дом — это дом изо льда». Хотя постройка иглу занимает больше времени, чем постройка тропической круглой хижины, все же он служит для охотников лишь временным жилищем, которое приходится покидать весной, когда начинает таять снежная крыша и когда лужи на полу внутри дома превращаются в течение лета в настоящее озеро. Осенью, когда снег снова начинает твердеть, хижина опять становится годной для жилья, но она используется лишь в том случае, если ее бывшие жильцы случайно вновь оказываются в той же местности.

Движимые алчностью белые империалисты пытались использовать эскимосов, так же как и другие отсталые племена, на работах в шахтах и на других предприятиях, за что туземцы должны были в качестве вознаграждения вкусить сомнительные блага цивилизации и селиться в деревянных домах или бараках из рифленой жести. Последствия такого переселения, например, в Уэнрайт-Инлет, оказались настолько гибельными для здоровья туземцев, что в конце концов им было предложено вновь перебраться в свои снеговые хижины. И где бы такие попытки ни предпринимались — в Арктике ли, в Южной Африке, или в другом каком-либо месте, последствия для здоровья соответствующих народов всегда оказывались губительными. <…> (С. 3-9)

Ключ к фрагменту: Палатки – наиболее распространенный по миру и универсальный тип жилищ, начало которым дали также ветровые заслоны. Они имеют различную форму и материал, из которого их изготавливают, но принцип их устройства отличается незначительно.

От ветрового заслона ведет свое происхождение и еще одно легко сооружаемое и столь же легко разбираемое жилище — палатка. Разнообразные фермы палаток, сооружаемых примитивными племенами и их цивилизованными подражателями, можно увидеть прежде всего у кочевых племен, в основе хозяйства которых лежит охота или скотоводство и чьи жилища должны поэтому быть переносными в соответствии с их образом жизни.

Палатки арктических, субарктических и родственных им племен представляют cобой сооружение из вбитых в землю по кругу стоек, конусообразно сужающееся кверху и покрытое, в зависимости от климата и времени года, корой или звериными шкурами. Всем нам с детских лет хорошо знакома характерная форма строения типи индейцев прерий, которое сооружается с особенной тщательностью. Ни один рассказ об индейцах не казался бы полным, если бы в нем не фигурировало типи! Но хотя нам и очень хорошо знакома форма типи, мы гораздо меньше знаем о том, каким способом оно строится. Вот как описывает Уотерман постройку типи:

«Для того чтобы построить типи, индейцы связали вместе в форме V два шеста, скрепив место соединения шестов с помощью длинного кожаного ремня, конец которого свободно свисал. К вершине этой V -образной конструкции был присоединен еще один шест, после чего все три шеста были установлены в форме треножника. Это и был каркас палатки. К трем основным шестам было присоединено по окружности еще несколько шестов, которые женщины, ибо это является женской работой, накрепко связывали вместе с помощью свисающего кожаного ремня. Затем на каркас из шестов было надето и прикреплено колышками по кругу к земле приготовленное заранее покрытие. Эта внешняя оболочка палатки была скроена с таким расчетом, чтобы у вершины оставалось отверстие для дыма, снабженное двумя клапанами, или «ушами». Такая форма палатки была обычной в зонах распространения бизонов. Часто целое племя вместе со своими палатками следовало за стадом бизонов, и если животные меняли место своего обитания, то за ними направлялись и индейцы с палатками». При устройстве

палатки с величайшей тщательностью соблюдаются все мелочи и, хотя подвижность является наиболее характерной чертой индейской палатки, ее сооружение всегда производится с необычайной точностью.

Неспециалисты часто путают типи с так называемыми вигвамами алгонкинов, живущих на атлантической стороне североамериканского континента. Но вигвам, собственно говоря, — это не палатка. Слово это означает просто «жилище». В большинстве случаев вигвам представляет собой низкое, конической формы с куполообразной крышей строение, каким до сих пор пользуются саки. фоксы, чиппеваи и другие индейские племена. Палатки индейцев, например наскапи, живущих во внутренних районах Лабрадора, не так сложны, как типи индейцев прерий, но в плане они одинаковы. Девственная природа районов, где охотятся эти индейцы, не претерпела никаких изменений на протяжении нескольких столетий, и многие старые охотники покрывают еще свои палатки зимой шкурами карибу, а летом — березовой корой. Для этого куски коры тщательно выкраиваются и сшиваются с помощью костяной иглы и кожаного ремня, так что покрытие точно подгоняется к опорному каркасу из стоек. Но все чаще нынешние индейцы обменивают у Компании Гудзонова залива добытые ими зимой дорогие звериные шкуры на тяжелые брезентовые полотнища и покрывают ими свои палатки, конструкция которых, лишь слегка измененная наличием поперечной коньковой балки, по прежнему следует старым традициям. Такая палатка выглядит не столь красиво, как старинная, покрытая шкурами или корой, но после того как первый снег запорошит брезентовое полотнище палатки, ничто в ней не напоминает более о нашем веке машин.

С палатками североамериканских индейцев сходны палатки только одного арктического народа Европы — лопарей. Однако летом обитатели так называемых «гоатта» покидают их, переселяясь в легко сооружаемые из древесных стволов хижины, которые по форме все еще напоминают палатки. Некоторые народности в районе Амура по-прежнему сооружают два ветровых заслона, соединяя их друг с другом седлообразной крышей. Покрытые войлоком или кожей юрты центральноазиатских кочевников имеют низкую, вытянутую в длину форму и часто устанавливаются над выкопанной в земле ямой. Такого рода палатками пользуются многие народы Центральной Азии вплоть до границы Тибета. Черные палатки тибетцев с войлочным покрытием, изготовленным из шерсти яка, совершенно водонепроницаемы. Вуалеобразное покрывало дает возможность свету проникнуть внутрь палатки. Прямоугольные в плане палатки кочевников североафриканских пустынь покрываются или пальмовыми листьями, или шкурами. В подобных же покрытых кожами палатках живут и южноамериканские кочевники Патагонского плоскогорья, например техуэльчи и цонека.

Несмотря на разнообразие современных вспомогательных средств, мы не сумели изобрести для быстро передвигающихся войск или охотников ничего более практичного, чем палатка. До сих пор ею пользуются солдаты, путешественники и многие туристы нашего времени, быстро воздвигающие ветровые заслоны для зашиты костра или места пикника, даже не подозревая, до какой степени почтенным является возраст этого сооружения. Опытный арктический охотник, будь то индеец или белый, и теперь еще умеет сооружать укрытие в виде сплетенного из ветвей и сучьев и покрытого толстым слоем снега или льда навеса, который защищает стоянку от северного ветра.

Всем этим старым формам временных жилищ присуще то общее свойство, что они могут быть быстро сооружены из любого материала, находящегося под рукой, и столь же быстро разбираются. А как выглядели первые, более прочные сооружения? Как возник дом в том виде, в каком мы его знаем сегодня?

Ключ к фрагменту: Следует отметить, что первые фундаментальные сооружения древних людей имели скорее хозяйственную, а не жилую специализацию: в стационарных постройках хранили всевозможные припасы племени, тогда как жить продолжали в примитивных жилищах.

Удивительно, но в высшей степени примечательно то, что первые прочные сооружения служили людям не для жилья, а для хранения диких растений и плодов, от которых зависело существование племени. Многие народности, особенно австралийцы и американские индейцы, питаются исключительно или частично одним или несколькими видами диких растений. Семена, корни, клубни или плоды этих растений составляют основную пищу туземцев в течение всего года. Эти «народы-собиратели урожая» еще не дошли до земледелия, но их нельзя уже причислять к собирателям и охотникам. Они находят для себя пищу на обширных полях диких растений или собирают плоды, созданные для них природой на территории их племени. Это могут быть или тысячи диких съедобных кореньев, или поля дикого водяного риса, или дубравы, где растут желуди, но что бы это ни было, племена, которые собирают эти дары природы, в высшей степени ззаинтересованы в сохранении этих продуктов, жизненно для них необходимых, Эти племена не перебиваются со дня на день случайно добытой пищей. Собирая, перерабатывая и накапливая дикорастущие плоды, люди заботятся о своем экономическом обеспечении на будущее. Поэтому вблизи полей, где собираются зерна и плоды растений, они сооружают склады и амбары для хранения драгоценных плодов, а сами по-прежнему продолжают жить в самых примитивных жилищах. Так, например, амбары калифорнийских собирателей желудей представляют собой прочно построенные складские помещения с конической крышей, покрытой травой. А прочно построенный семейный жилой дом был бы для этого племени предметом чрезмерной роскоши, Постройка таких домов может иметь смысл только там, где народы поселяются на длительное время и в определенной местности для возделывания земли. Следовательно, строительство прочных жилых домов в нашем понимании могло получить развитие только у земледельцев.

Ключ к фрагменту: Прочные непереносные дома появились довольно рано, в эпоху неолита (15-12 тыс.до н.э., у земледельческих племен, перешедших к оседлому образу жизни. Люди, осев на земле, живут большими коллективами, что дает толчок к появлению общественных сооружений, выполняющих функцию мужских домов собраний и мест для инициаций.

Простой четырехугольный или прямоугольный дом породил со временем множество разнообразнейших форм жилищ, в частности крытые соломой или травой прочные хижины с двускатной крышей значительно больших размеров, чем их более древние образцы.

Этот вид жилища — первый «прочный» дом — возник еще в неолитическую эпоху, в так называемый кампинийский период. Среди ныне живущих отсталых народов такой дом существует обычно у народов, давно перешедших к земледелию. Необходимость дожидаться созревания посеянных и посаженных ими культур заставила их перейти к оседлому образу жизни. В местах, где смешиваются культурные влияния, дома земледельцев принимают самые разнообразные формы. В плане они бывают четырехугольными или овальными (четырехугольные дома часто имеют пирамидальные крыши); в некоторых случаях жилища сооружались на деревьях или сваях. Впервые здесь замечается стремление к украшению дома внутри и снаружи и к применению большого количества самых разнообразных материалов с целью сделать постройку более прочной. Для сооружения жилища люди уже не считают возможным обходиться двумя-тремя ветвями или стойками. Для возведения стен, которые были бы в состоянии противостоять изменениям погоды в течение всего года, тщательно смешивают землю, глину или навоз с соломой, травой или другими связующими материалами. Дом, переставший отныне быть лишь сооруженным на время убежищем, наполняется все большим количеством предметов домашнего обихода, а все более оседлый образ жизни его обитателей ведет к развитию общественной жизни.

Впервые начинают жить совместно или по соседству в течение длительного времени большие группы людей. Общие интересы и все возрастающая потребность во взаимном общении побуждают людей к устройству помещений для собраний, а затем и к строительству общественных зданий. В этих зданиях мужчины проводят совещания, а музыканты и сказители развлекают своими выступлениями собравшихся членов племени.

Ключ к фрагменту: Со временем в разных культурах появляются свои обычаи связанные с постройкой жилища и проживанием в нем. Форма, материал и конструкция домов очень разнообразна. Среди прочего, есть свайные постройки и дома-общежития, с одной или многими комнатами.

Вступивший в брак член западноафриканского племени пангве строит себе сразу два дома: один — для жены и будущих детей, а второй — больший — для приема гостей и других общественных функций. Здесь он и проводит большую часть дня, тогда как в доме жены пангве только ест и ночует. С увеличением семьи растет и число заселенных членами этой семьи построек, которые часто сверкают такою чистотой, что Тессман сравнивает эти постройки с «кукольными домиками, только что вынутыми из коробки».

Особенно живописными и интересными формами отличаются в Африке архитектурные украшения деревянного каркаса домов, сделанные из глины или других материалов. К мастерам — строителям таких своеобразных жилищ принадлежат, например, мусгу в Северном Камеруне.

В районе Нигера предпочтением пользуются четырехугольные дома с плоской крышей, которые почти в том же виде были приняты и высококультурными народами Анатолии, Персии и жителями центральных и северо-западных провинций Индии. Уже в древнейшие времена употреблялись высушенные на солнце кирпичи, хотя первобытные земледельцы, уже знакомые с искусством обжига керамических изделий, еще не научились в то время обжигать кирпичи. Глина как строительный материал играет большую роль при постройке жилищ у индейцев Центральной и Северной Америки, в особенности у племен навахо и пуэбло.

Плодом изобретательности этих племен наряду с разумным учетом климатических и географических возможностей является почти неисчерпаемое разнообразие форм жилища. Так, поселения, расположенные близ озер или болот, часто сооружались на сваях. Но свайные постройки встречаются и в сухих местностях, где их строят преимущественно для защиты от врагов и диких зверей. Просторные свайные дома на Новой Гвинее имеют привлекательный внешний вид и строятся на высоте одного, трех и более метров над землей.

Свайные постройки были известны человеку с древнейших времен, о чем свидетельствуют обнаруженные доисторические свайные поселения. В Европе они строились в то время, когда пещеры все еще продолжали служить временным убежищем. Наиболее известные из таких неолитических поселений находятся в современной Швейцарии, Германии и Италии. Эти поселения уже охранялись собаками, а именно торфяной собакой. На прочных деревянных полах имеются узоры из березовой коры. Были найдены также остатки циновок, а различные сохранившиеся вследствие благоприятных условий в течение тысячелетий предметы обихода показывают, что человек уже в ту эпоху жил с известным комфортом. Доисторические архитекторы сооружали свайные постройки не только в Европе, но и в Восточной Азии и в Индокитае. Такие дома строились группами, по большей части в ряд один возле другого, совсем так же, как и во многих современных поселениях океанийцев. На Борнео нередко все население деревни живет в одном доме, который достигает иногда в длину до ста метров и более. Такие же «большие дома» доисторического времени были обнаружены при раскопках и в Европе, в частности на Украине.

Длинные многокомнатные дома являются обычным видом жилища у многих индонезийских и южноамериканских племен. В таком доме по большей части селится целый род, нередко до ста человек и более. Иногда же обитатели всей деревни живут в двух или трех длинных домах, расположенных вокруг центральной площади поселения. Один такой папуасский дом на Новой Гвинее имел шестьдесят метров в длину и двенадцать метров в ширину. Он состоял из «расположенного внизу главного зала, занимавшего всю длину дома и предназначенного исключительно для мужчин, и имел по обеим сторонам сложенные из камня трехэтажные жилые помещения, из которых в нижних готовили пищу, в средних жили женщины и дети, а в верхних – мужчины».

Ключ к фрагменту: Многоэтажные дома являются довольно древним изобретением человека которое известно нам по постройкам сохранившимся у племен не тронутых цивилизацией.

Индейские племена на Аляске и в Британской Колумбии жили в домах, которые были «достаточно велики для того, чтобы служить пристанищем для двух-трех поколений и двух и более общественных классов». Один такой дом состоял из нескольких расположенных концентрически, одна выше другой, платформ, из которых каждая следующая возвышалась примерно на полметра над предыдущей. Опорные стенки каждой из этих платформ состояли из длинных толстых столбов из обтесанного кедра.

Подобные дома, например у тлинкитов, носили причудливые названия вроде: «Место, радующее глаз», «Место, где можно переплыть», «Дом медвежатником» и т. д. Это напоминает писавшиеся на вывесках названия домов в средневековой Франции: «Дом смеющегося шута» или «Дом прыгающей рыбы» и уж, конечно, бессмертный бальзаковский «Дом с кошкой, играющей в мяч».

Скальные жилища пуэбло представляют собой другую разновидность примитивного многоэтажного дома, и некоторые из них поразительно напоминают надстройки, сооружаемые на нью-йоркских небоскребах в качестве символа исключительной роскоши и последнего слова изобретательства. Африканским подобием жилищ пуэбло являются скальные дома медининов (Тунис), представляющие собой ряды расположенных друг возле друга, высеченных в скале жилищ.

Ключ к фрагменту: Несомненно, что дома-укрепления и просто крепостные стены были также одним из достижений первобытных строителей на определенном этапе развития их культуры, когда жилище стало необходимо охранять от набегов чужаков. В отдельных регионах в оборонных целях дома строили и порой строят еще и сегодня на деревьях.

«Месы» пуэбло и подобные им древние скальные жилища в Крыму, конусообразные дома в Каппадокии, пещерообразные жилища Аризоны и другие, судя по их конструкции, служили главным образом для защиты. Если в данной местности не бывало естественных скалообразований, то возводились искусственные крепостные валы из земли или других материалов. В частности, африканские деревни бывают часто обнесены толстыми стенами или палисадами, а во времена расцвета работорговли туземцы для защиты своих деревень возводили очень сложные крепостные сооружения. У народов древней суданской культуры жилища часто целиком устраивались под землей. Еще и в наши дни большинство жилищ в районе Нигера — углубленные в землю. Банда во Французской Экваториальной Африке строят свои дома в стратегических пунктах для того, чтобы иметь возможность просматривать местность. Входы у этих домов столь низки, что человек может пролезть внутрь только на четвереньках.

В восточной части Мбамленда в Камеруне остатки укреплений, которые воздвигали там племена фульбе, вуте и тикар, еще до сих пор живо повествуют нам о прошлом. У палисадов этих укреплений были сооружены массивные ворота, а их толстые глиняные стены достигали в высоту шести метров. Стены снабжались брустверами, с которых защитники осыпали нападающих стрелами и копьями.

В дома на деревьях на Новой Гвинее можно попадать только при помощи веревочной лестницы, которую на ночь поднимают наверх. Там, где известны двери или похожие на двери приспособления, они снабжаются запорами, которые может открыть только посвященный. Деревянные ключи иногда достигают таких размеров, что вышедший вечером супруг не в состоянии спрятать его незаметно в карман.

Ключ к фрагменту: Наружное украшение жилищ и экспериментирование с формой домов имеет место в культурах многих народов, творцов архаических культу. Полинезийские строения – наиболее яркий тому пример.

Если судить о жилищах отсталых народов с эстетической точки зрения, то премия, несомненно, должна быть присуждена зодчим Полинезии. Новозеландские маори, например, превращают свои четырехугольные дома в подлинные произведения искусства. Крытые тростником, травой или пальмовыми листьями крыши в форме лодки опираются на столбы с поразительно красивой резьбой.

Богатство форм подобных построек свидетельствует о том, какого высокого уровня культуры достиг этот народ. Постройки маори, начиная с простых, крытых матами хижин рядовых общинников и кончая художественно украшенными домами богачей, представляют всевозможные стили и конструкции, а их «вара», то есть общественное здание, является памятником большого художественного мастерства и хорошего вкуса. Наилучшие результаты, с точки зрения архитектуры и искусства, были достигнуты местными жителями на островах Гавайи, Самоа и Ниуафу, а по-прежнему овеянные тайной громадные статуи острова Пасхи и доисторические базальтовые руины острова Понапе и поныне остаются свидетельством былого величия. Пирамидальные амбары маори, в которых хранились огромные запасы съестных припасов для угощения прибывавших на праздник «хакари» гостей, достигали в высоту двадцати семи метров. Над их основанием площадью в девять квадратных метров высился ряд сужавшихся кверху, расположенных этажами хранилищ. <…> (C. 9-21)

Источник: Липс Ю. Происхождение вещей. Из истории культуры человечества. – Смоленск., 2003.

Вопросы для самопроверки:

1. Что составляет сферу материальной культуры человечества?

2. С каих точек зрения культурология рассматривает материальную культуру?

3. Какие дисциплины кроме культурологии занимаются исследованием материальной культуры и в чем отличие культурологического подхода к проблематие предметного мира созданного человеком?

4. Какая разновидность жилища человека по мнению Ю.Липса является наиболее древнейшей?

5. Какой фактор культурного развития способствовал появлению у человека стационарного жилья?

Дополнительная литература по теме:

Коськова М.А. Предметное творчество.(Ч. I-III.) – СПб., 1996.

Коськова М.А Предметное творчество (Ч. IV-V).– СПб., 1997

Каган М.С. Философия культуры. – СПб., 1996.