Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

понимания обращенного к нему рекламного языка, но нет никаких возможностей самому на нем говорить. Во всяком случае, средства, которыми мы располагаем, чтобы оспаривать рекламный конформизм, остаются эпизодическими, скрытно-незаметными, по определению никому не известными; это лишь анонимные жесты; зато когда им случается вырваться на свет, в них легко увидеть настоящий творческий акт, утверждение речи, противопоставленной языку рекламы, без чего этот язык был бы невыносим в своей однонаправленности. Я имею в виду те вырезки и коллажи, которые мастерят из рекламных страниц в анонимной обстановке своей комнаты столь многие никому не ведомые художники; я имею в виду композиции поп-арта, некоторые фильмы (например, фильмы Годара), где есть отсылки к рекламному языку; наконец, прежде всего я имею в виду акт анонимный и публичный одновременно — практику разрисовывания, подправления и разрезания (обычно с непристойным смыслом) настенных плакатов, движущую силу которой образует желание «украсть» у рекламного языка его стереотипы, а затем высмеять их либо эротизировать (примеры можно найти в уже упомянутой книге Ваккари). Все такие «нападки» на рекламу показывают, что настоящим ответом на рекламное сообщение будет не отвергать или отменять, но похищать и фальсифицировать его, по-новому комбинируя единицы, из которых оно якобы естественным образом составлено. Такой «воровской» знак свободы есть акт глубокой иронии -на сегодня нашего единственного средства, чтобы самим говорить на языке массовой коммуникации. Раз мы не можем и не должны закрывать глаза на рекламу, раз мы солидарны с мобилизуемой ею образностью, а порой и получаем от нее удовольствие, то будем же заключать ее произведения в кавычки, будем переживать рекламу не как фатальность, а как цитату.

455

ЛИНГВИСТИКА ДИСКУРСА

1° Сказку, новеллу, миф, поэзию, стиль - все их можно назвать не очень строгим, зато удобным словом Литература, - уже не раз пытались подвергнуть структурному анализу, и ныне они составляют предмет широкомасштабных исследований. Различаясь по происхождению (этнология, литературная критика, контент-анализ, лингвистика), эти аналитические подходы часто располагаются и на разных уровнях: в одних случаях предлагается изучать функции или фигуры (поэтическую функцию, метафору и метонимию у Якобсона), а в других - дистрибутивные единицы (сказочные функции у Проппа, connected speech1 у Харриса).

Все эти уже предпринятые исследования, а равно и те, что непременно будут еще посвящаться бесконечно разнообразным произведениям фольклора, литературы и отчасти массовых коммуникаций (постольку, поскольку в них используется слово - письменное или устное), мы попытаемся свести воедино в рамках общей классификации семиотик, подведя их под рубрику одной семиотики, которую назовем - по крайней мере, предварительно - лингвистикой дискурса, или транслингвистикой (поскольку термин металингвистика, вообще-то предпочтительный, уже используется в другом смысле).

2° Принцип унификации объектов транслингвистики обусловлен единством их субстанции: во всех случаях это письменное или устное слово. Соответственно все транслингвистические системы подчиняются общему правилу естественного языка, правилу линейности сообщения: последовательные знаки безусловно преобладают в них над знаками одновременными. Влияние линейности на транслингвистические системы еще недостаточно изучено; между тем оно капитально важно, так как линейность знаков, принуждая пользователей

1 Связная речь (англ.). - Прим. перев.

456

системы к фундаментальной необратимости сообщений, заставляет разрабатывать ей в противовес целый ряд операторов обратимости, как мы это видим в языке повествовательном и поэтическом. Единство словесной субстанции ведет к объединению некоторых систем, но и заставляет выделять различные «жанры»; приходится, например, различать словесное и образное повествование; хотя у обоих этих типов повествования одна и та же собственно «диегетическая» структура, но она поддается описанию лишь апостериори, на более высоком уровне обобщения, покрывающего семиотики как чисто временные (без обратимости), так и пространственно-временные (с обратимостью).

3° Транслингвистические системы строятся на основе естественного языка - предмета лингвистики; однако они с ним не совпадают. В лингвистике объект изучения ограничен чисто коммуникативными целями; объекты транслингвистики, конечно, тоже имеют такую цель, поскольку их субстанция — языковая, но в них коммуникативная функция осложняется и

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

специализируется в зависимости от ряда вторичных целей; на уровне повседневного сознания всем известно, что некоторое произведение включает в себя объект коммуникации, но этот объект сообщается в целях эстетического наслаждения, убеждения, развлечения, ритуала и т.д., причем эти цели отнюдь не случайны, а кодифицированы обществом. Если называть предмет транслингвистики дискурсом (тогда как лингвистика работает с текстом), то можно дать ему следующее предварительное определение: любой конечный отрезок речи, единый по содержанию, передаваемый и структурируемый ввиду вторичных коммуникативных целей, включаемый в культуру благодаря неязыковым факторам.

4° Таким образом, территорию транслингвистики (или, если угодно, территорию дискурса) можно определить, отправляясь от лингвистики, поскольку и та и другая имеют одинаковую субстанцию. Но, как известно, лингвистика -по крайней мере, нынешняя - останавливается на уровне фразы. Здесь не место вступать в дискуссию вокруг понятия фразы (да мы и некомпетентны в этой области); ограничимся формулировкой Э.Бенвениста, определяющего фразу как верхний предел

объекта лингвистики (E.Benveniste, «Les niveaux de l'analyse linguistique», in Problèmes de linguistique

457

générale, Gallimard, 1966). Мысль Бенвениста можно резюмировать следующим образом: фраза определяется только своими составными частями, ее можно сегментировать, но нельзя интегрировать, это последний уровень взаимодействия языковых знаков, она содержит в себе знаки, но сама не является знаком; итак, на уровне фразы мы переходим от лингвистики к иному типу описания - к описанию дискурса, единицей которого может являться фраза; таким образом, фраза - шарнир, которым сочленяются текст и дискурс; по словам Бенвениста, она «имеет одновременно и смысл и референцию: смысл - потому что несет смысловую информацию, а референцию - потому что соотносится с соответствующей ситуацией»1. Итак, с точки зрения таксономии территория транслингвистики располагается на сверхфразовом уровне.

5° Территория эта огромна. Она уже подвергалась изучению. Первыми были Аристотель и его последователи, пытавшиеся разделить дискурс (немиметический) на единицы все большего размера - от отдельного предложения до обобщенных частей dispositio, между которыми помещались период и «пассаж» (ekphrasis, descriptio). Далее за дело взялись, уже в открыто структурных терминах, наши современники: русская формальная школа, Якобсон, Щеглов и его советские коллеги, Харрис, Рюве, а также, конечно, и этнологи, давшие сильнейший толчок к развитию структурного анализа мифов, — Пропп и Леви-Стросс.

С эпистемологической точки зрения, охватывающей все эти исследовательские течения, остается нерешенной важная проблема - проблема полноты описаний. Взяв за две крайние точки connected speech Харриса и полностью освобожденные от словесной субстанции функции Проппа, мы видим, что в этих пределах повествование - скажем, роман - содержит огромное количество сообщений, имеющих сверхфразовый характер и не покрываемых никаким описанием. Можно сказать, что сеть оказывается либо слишком частой (улавливающей еще лишь чисто языковой материал), либо слишком редкой (улавливающей единицы, которые могут быть и внеязыковыми). Это все равно что довольствоваться лингвистикой, включающей только фонологию и грамматику.

1 Э.Бенвенист, Общая лингвистика, М, Прогресс, 1974, с. 140, с небольшими изменениями. - Прим. перев.

458

Полнота описаний (а не описания) является непременным требованием к любой науке. Исчерпывающим образом должен описываться и сверхфразовый уровень: с одной стороны, каждая информация, содержащаяся в изучаемом корпусе материала, должна найти себе место на том или ином системном уровне описания; с другой стороны, все вместе эти уровни должны образовывать интегративную непрерывность, так чтобы каждая единица одного уровня получала свой смысл, по формулировке Бенвениста, лишь будучи включена в единицы следующего, более высокого уровня, как это последовательно имеет место с различительными признаками (меризмами), фонемами и словами (фраза же, как мы видели, интегрирует в себе слова, но сама уже не может во что-либо лингвистически интегрироваться). Итак, создание транслингвистики невозможно, если для каждого из ее объектов не определить уровни интеграции дискурса, начиная с фразы - последнего уровня лингвистической интеграции и первого уровня интеграции транслингвистической - и кончая той точкой, где дискурс сочленяется с социальным праксисом.

6° Интегративное описание необходимо не только в эпистемологическом, но и в рабочем плане, так как от него зависит сегментация дискурса на единицы. В самом деле, субституцию, необходимую (как мы полагаем) для сегментации, можно вести лишь с опорой на смысл, а смысл,

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

если вновь сослаться на формулировку Бенвениста, зависит от интегративных отношений, соединяющих один уровень с другим, а не от дистрибутивных отношений, связывающих элементы одного уровня. Иначе говоря, чтобы делать коммутацию, нужно знать, от имени чего мы ее делаем. В лингвистике коммутация осуществляется, так сказать, от имени «сырого» смысла, необходимого для чистой коммуникации, независимо от всяких иных функций сообщения; но на сверхфразовом уровне, в мире дискурса, смысл неизбежно становится референциальным, определяется по отношению к некоторой ситуации, и коммутация уже не может ее игнорировать. Как замечал Поль Валери, фраза «Откройте дверь» не имеет никакого смысла посреди пустыни, но может его обрести, если эта пустыня - метафорическая, и т.д.; если рассматривать высказывание непосредственно, оно, конечно, имеет смысл, но лишь языковой; с выходом же в

459

транслингвистическую сферу мы как раз и придаем высказыванию некоторый дополнительный смысл; если, например, оно помещается в ситуацию повествования, то может вступать в новый процесс коммутации, который покажет, необходимо ли оно включается в последовательность функций, а соответственно может ли оно характеризоваться как знаковый сегмент. Иначе говоря, пока высказывание не включено в какую-либо ситуацию, оно с точки зрения дискурса остается лишь пропозициональной функцией, не обладающей значением; чтобы превратить эту функцию в пропозицию, необходимо подчинить ее порядку какого-то нового уровня - уровня ситуации. Все это известно. Ныне, однако, мы предлагаем в полной мере осознать структурную значимость ситуаций дискурса: с одной стороны, ими определяется иерархия интегративных уровней, а с другой стороны, они делают возможной новую, транслингвистическую коммутацию.

7° Исходные ситуации (например, ситуация повествования) прямо соответствуют коммуникации, которой связаны отправитель сообщения (Повествователь) и его получатель (Адресат повествования); иначе обстоит дело на производных уровнях (например, на уровне персонажей или функций), целиком зависящих от референциальной функции (от содержания истории). Так, к примеру, ситуация повествования образует автономный уровень описания, тем более что у нее есть и свои характерные означающие; свои означающие есть и у поэтической коммуникации, и они уже давно строго кодифицированы; то же относится и к повествованию (для него это, скажем, простое прошедшее время во французском языке). Может статься, что систематический анализ ситуаций дискурса заставит изменить традиционное разделение жанров; может статься и так, что он его подтвердит, — это неважно; важно, что у нас есть надежный первичный уровень, который служит начальным уровнем интеграции для иерархически упорядоченной последовательности других уровней. Число таких уровней, разумеется, меняется в зависимости от исходного уровня (или же уровня заключительного - смотря по тому, начинаем ли мы анализ дискурса с минимальных единиц или с общих функций); вероятно, в лирической поэзии единицы нижнего уровня, продукты дистрибутивного развития од-

460

ной метафоры, непосредственно соединяются с лирической ситуацией; напротив того, в повествовании минимальные единицы - индексы или элементы функций - должны пройти через ряд промежуточных уровней интеграции (функцию, актанта), прежде чем сомкнуться с уровнем собственно наррации. Следовательно, число и устройство интегративных уровней могут служить критериями для классификации дискурсов. Так же обстоит дело и с дистрибутивными отношениями, после того как мы определили интегративные уровни; например, для повествования, судя по всему, очень характерно то, что Балли в плане языка называл дистаксией, или разрывом в линейном развитии речевой цепи: в ходе повествования элементы одной функции могут или разобщаться, разделяться весьма длинными инфиксами и монтажными вставками (прием «саспенса»), или даже меняться местами (прием «обратного кадра») - в отличие от интеллектуального дискурса, развивающегося по модели последовательного движения вперед.

8° В заключение своего краткого выступления напомню два принципа, которые мне кажутся необходимыми при создании семиотики дискурса. Первый из них позволяет уточнить, каким образом транслингвистика следует за лингвистикой. Лингвистика останавливается на уровне фразы, потому что фраза образует чистую предикативную конструкцию и всегда содержит в себе кроме «смысла» еще и референцию, а лингвистика всегда отказывалась кодифицировать ее, хотя новейшие потребности семантики, автоматического перевода и сама идея грамматичности все более выдвигают на первый план такие понятия, как контекст или ситуация; ими-то и занимается транслингвистика, ее главная задача - кодифицировать референцию; можно сказать, что и риторика, дальняя предшественница транслингвистики, веками ставила себе задачу создание кода