Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

отношения. Поэтому можно постулировать глубинный анализ, призванный различать в высказывании Моды составляющие его знаковые планы; а с другой стороны, коль скоро все вестиментарные знаки организованы в систему различий, то правомерно будет вычленять в одежде-описании вестиментарный код, где уже не сам знак1, а целый класс означающих (одежда) будет равнозначен целому классу означаемых (внешнему миру или Моде); то есть встает вопрос о том, как вестиментарные означающие организуются между собой2, об их протяженности - ибо знаковая система основывается не на отношениях означающего и означаемого (такое отношение может быть основой символа, но не обязательно знака), а на отношениях между означающими; глубина знака ничуть не придает ему определенности; важно, какое место он занимает, какую роль играет по отношению к другим знакам, каким образом он систематически походит на них и отличается от них; любой знак существует благодаря своему окружению, а не благодаря своим корням. Итак, семантический анализ одежды-описания должен идти в глубину, когда требуется «расслоить» системы, и в ширину, когда нужно проанализировать последовательность знаков на уровне каждой из этих систем. Начнем с как можно более четкого выяснения того, как переплетаются друг с другом те системы, существование которых было только что указано.

1Знак Моды будет проанализирован в гл. 15.

2Это самая важная часть системы Моды, о которой идет речь в гл. 5-12.

61

3. МЕЖДУ ВЕЩАМИ И СЛОВАМИ

Маленькая петличка создает элегантность.

I. СИМУЛЬТАННЫЕ СИСТЕМЫ: ПРИНЦИП И ПРИМЕРЫ

3.1. Принцип симультанных систем: коннотация и метаязык

Как мы видели, в высказывании Моды предполагается по крайней мере две информационных системы: собственно языковая система, то есть естественный (французский) язык, и система «вестиментарная», в соответствии с которой одежда (набивные ткани, аксессуар, плиссированная юбка, распашонка и т.д.) означает либо внешний мир (скачки, весну, зрелый возраст), либо Моду.

Эти две системы неразрывны: вестиментарная система как бы покрывается системой языковой. Проблема, возникающая при совмещении двух семантических систем в одном высказывании, была принципиально поставлена Ельмслевом1. Как известно, лингвистика различает в языке план выражения (Е) и план содержания (С); эти два плана связаны отношением (R), а все вместе два плана и отношение между ними образуют систему (ERC); однако созданная таким образом система может сама стать простым элементом некоторой вторичной системы, которая, следовательно, будет более широкой, чем она. Расслоение двух систем может происходить в двух разных точках сочленения: в первом случае первичная система образует план выражения вторичной системы - (ERC) R С; при этом система 1 соответствует плану денотации, а система 2 - плану коннотации. Во втором случае первичная система (ERC) образует план содержания вторичной систе-

1 Essais, р. 43.

62

ЕС

ЕС

ЕС

Е С

мы - E R (ERC); тогда система 1 соответствует плану языка-объекта, а система 2 - плану метаязыка. Итак, коннотация и метаязык зеркально противоположны друг другу, различаясь по месту, которое первая система занимает во второй. Эти два симметричных расслоения могут быть показаны на следующей огрубленной схеме (на самом деле в языке выражение и содержание совпадают в одном и том же времени):

По Ельмслеву, метаязыки представляют собой операции, и они образуют большинство научных языков, роль которых - придать реальной системе, взятой как означаемое, комплекс оригинальных дескриптивных означающих. В отличие от метаязыков, коннотации пропитывают собой многие социальные языки, где первичное или буквальное сообщение служит опорой вторичному смыслу,

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

обычно аффективному или идеологическому1. Явления коннотации, несомненно, имеют большое, пока еще недооцененное значение во всех языках культуры, и особенно в литературе.

3.2. Комплексы из трех систем: точки сочленения

Для коннотации или метаязыка достаточно двух систем. Ничто не мешает представить себе и комплексы из трех систем; но, поскольку сообщения естественного языка обычно полностью передаются двумя системами (в наиболее социально распространенном случае, которым мы и будем главным образом заниматься здесь, это денотация и коннотация), третьим членом таких трехчастных комплексов естественно оказывается какой-то внеязыковой код, субстанцией которого служит материальный предмет или образ; например, языковой комплекс, с денотацией и коннотацией, поддерживает первичную знаковую систему вещей. Тогда всего получается две разных точки сочленения: в одной из них мы от реального (вещественного) кода переходим к денотативной системе языка, в другой — от денотативной сис-

1 См. «Мифологии» [Ролан Барт, Мифологии, М., изд-во им. Сабашниковых, 1996, с. 235 сл. - Прим. перев.].

63

темы языка к его коннотативной системе. Этому различию субстанций прямо соответствует оппозиция метаязыка и коннотации: когда языковая денотация покрывает собой реальный код, она действует как метаязык, так как этот код становится означаемым некоторой номенклатуры или, можно сказать, чисто терминологической системы; а затем эта двухчастная система включается на правах означающего в заключительную коннотацию, часть последней, третьей системы, которую можно назвать риторической:

Система 3 представляет собой чистую коннотацию; средняя система 2 - одновременно и денотация (по отношению к системе 3) и метаязык (по отношению к системе 1). Асимметрия точек сочленения (в одном случае означающее, в другом - означаемое) обусловлена различием субстанций: обе системы 2 и 3 являются языковыми системами, и их означающие однородны (это слова, фразы, звуковые формы); напротив того, системы 1 и 2 носят смешанный характер, одна из них - реальная, а другая - языковая, и их означающие не могут непосредственно сообщаться между собой; субстанция реального кода не может без всякого опосредования питать собой субстанцию словесного кода; поэтому в процессе расслоения систем реальный код покрывается невещественно-концептуальной частью языковой системы, то есть ее означаемым. Здесь необходим пример; возьмем его из знаков дорожного движения - постольку, поскольку они составляют предмет преподавания, то есть вербализации1. 3.3. Дорожные знаки как предмет преподавания

Передо мной три разноцветных сигнала светофора - красный, зеленый, желтый. Мне совершенно не нужен язык, чтобы понять, что это именно сигналы и у каждого из них свой

1 Дорожные знаки еще, по-видимому, со времен Бюиссенса (E.Buyssens, Les Langages et les discours, Bruxelles, J.Lebègue, 1943, 99 p.) служат опорным примером для размышлений о семиологии; это полезный пример, если только помнить, что код дорожных знаков - очень скудный код.

64

смысл (запрет, свобода, внимание)1; мне понадобится только время, чтобы освоиться, и тогда смысл возникнет прямо из ситуаций, в которых употребляется знак: ассоциируя зеленый свет с движением, а красный с остановкой, я в итоге расшифрую их семантическое соотношение; передо мной настоящий код, и это реальный, неязыковой код, состоящий из визуальных означающих, которыми вполне могли бы пользоваться и глухонемые. Но предположим, что смысл этих сигналов я узнаю от инструктора, чья речь замещает собой реальный код; а поскольку речь и сама по себе есть знаковая система, то передо мной оказывается двухчастный неоднородный комплекс - полуреальный, полуязыковой. В первой системе (коде дорожных знаков как таковом) некоторый цвет (воспринимаемый, а вовсе не именуемый) означает некоторую ситуацию; а в речи

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

инструктора эта семантическая эквивалентность дублируется второй системой, которая и сама по себе носит семантический характер, поскольку делает словесную субстанцию (фразу) означающим некоторого понятия (пропозиции). Итак, на данной стадии анализа я располагаю двумя расслаивающимися системами, организованными согласно следующей схеме2:

На этом следует задержаться. Даже если мой инструктор достаточно объективен, чтобы буквально, нейтральным тоном, сообщать мне, что «красный свет - знак запрета», то есть даже если его речь достигает строго денотативного отношения к реальности (что довольно утопично), все же замена первичной знаковой системы языком никогда не проходит безнаказанно. Если я постигаю правила движения

1Заметим, что в этом элементарном коде означаемые сами собой организуются в структурированную оппозицию: два полярных термина (запрещено / разрешено) и один смешанный (одновременно запрещено и разрешено = будьте внимательны).

2Несовершенство (очевидное) этой схемы обусловлено природой языка, где в одной субстанции смешиваются означающие и означаемые, так что любое расширение (спациализация) семантической эквивалентности становится ее искажением. - Понятие - небесспорный термин соссюровской теории; здесь оно упомянуто лишь для памяти, без обсуждения.

65

эмпирически (вне языка), то я воспринимаю не качества, а отличия: красный, зеленый, желтый свет обладают (для меня) лишь реальностью своего соотношения, набором оппозиций1; замена их языком, пожалуй, и дает некоторый выигрыш, позволяя не обращаться к таблице функций, но вместе с тем, изолируя и дистанцируя знак, она позволяет «забыть» виртуальную оппозицию первичных означающих; можно сказать, что в языке эквивалентность красного света и запрета застывает, красный становится «естественным» цветом запрета; этот цвет становится из знака символом; смысл уже не форма, он субстанциализируется. Таким образом, распространяясь на другую семантическую систему, язык стремится к ее натурализации; такая власть создавать «естественное» - самая социальная из институций. Но это еще не все. По сути, речь инструктора никогда не бывает нейтральной: по видимости просто говоря мне, что красный свет сигнализирует о запрете, он высказывает еще и другое - свое настроение, свой характер, ту «роль», которую он хотел бы играть в моих глазах, наше отношение ученика и преподавателя; эти новые означаемые передаются не словами преподаваемого кода, правил движения, а другими формами речи (ее «оттенками», оборотами, интонацией - всем тем, что составляет риторику или фразеологию инструктора). Иначе говоря, поверх слова как такового практически неизбежно надстраивается другая семантическая система - по природе своей коннотативная. Итак, в конечном счете перед нами троичная система, состоящая из реального кода, терминологической (денотативной) системы и системы риторической (коннотативной), в соответствии с уже намеченной выше теоретической схемой, которую теперь достаточно заполнить заново:

1 Фактически это утопическая ситуация: поскольку я культурный индивид, то даже и вне языка я могу иметь о «красном» только мифическое представление.

66

По поводу этой схемы следует сделать два замечания.