Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

одежды Флюгель2:

1Это, по-видимому, то же превращение, которое невротик совершает со своим неврозом (системой знаков)

при феномене «вторичной выгоды» (H.Nünberg, Principes de psychanalyse, Paris, PUF, 1957, 415 p., p. 322).

2Слово «рационализация» встречается у Флюгеля (Flügel, Psychology of Clothes, chap. I et XIV). Видимо, о том же пишет и К.Леви-Стросс: «Ос-

301

общество не понимает смысла длинной и заостренной обуви, оно использует ее как фаллический символ, но объясняет ее применение одними лишь гигиеническими причинами1; а если этот пример кажется слишком зависимым от психоаналитической символики, то вот еще один, сугубо исторический, - в 1820-1830-е годы обычай накрахмаливать галстук объясняли удобством и гигиеничностью2. В этих двух примерах даже прослеживается тенденция - возможно, не случайная

— приводить в оправдание знака нечто прямо противоположное его физическому статусу: стесненность обращается в удобство; возможно, такая инверсия подобна той, которой подвергаются реальность и представления о ней в буржуазном обществе, если вспомнить образ Маркса3; действительно, в обществе прошлого сигналетичность одежды была яснее заявленной и, можно сказать, более невинной, чем в нашем обществе; монархическое общество открыто использовало одежду как систему знаков, а не как следствие каких-либо причин: длина шлейфа с точностью указывала на социальное положение, и никакие словеса не преображали этот лексикон одежды в ее оправдание, поясняя, например, что длина шлейфа - следствие герцогского достоинства, подобно тому как норковое болеро -следствие холодной церкви; костюм прошлого не притворялся функциональным, он открыто демонстрировал искусственность своих референций. Вместе с тем правильность этих референций оставалась исключительно нормативной:

новное различие между языковыми явлениями и другими проявлениями культуры заключается в том, что первые никогда не возникают сознательно, тогда как вторые, хотя они тоже берут свое начало от бессознательного, часто возвышаются до уровня сознательного мышления, порождая таким образом вторичные умозаключения и повторные попытки их осмысления» (Cl. Lévi-Strauss, Anthropologie structurale, p. 26) [К.Леви-Стросс, Структурная антропология, М., Наука, Главная редакция восточной литературы, 1983, с. 26-27; в тексте Леви-Стросса эти слова являются цитатой из Ф.Боаса. - Прим. перев.]

1Flügel, ор. cit., р. 27.

2Cravatiana, ou Traité général des cravates, 1823, in-12°.

3«Если во всей идеологии люди и их отношения оказываются поставленными на голову, словно в камереобскуре, то это явление точно так же проистекает из исторического процесса их жизни, как обратное изображение предметов на сетчатке глаза проистекает из непосредственно физического процесса их жизни»

(Karl Marx, Ideologie allemande, in Œuvres philosophiques, Paris, Costes, 1953, VI, 259 p., p. 157) [К.Маркс,

Ф.Энгельс, Избранные сочинения, т. 2, M., Политиздат, 1985, с. 20. - Прим. перев.]

302

имея знаковый характер, соотношение мира и одежды должно было просто соответствовать социальной норме. Напротив, в нашей одежде-описании (и именно потому, что это описание) правильность знака никогда не признают открыто нормативной, а выдают за чисто функциональную -она заключается в соответствии между вещью (декольте лодочкой,

плиссированные юбки) и функцией, которую она должна соблюдать (участвовать в чайном вечере с танцами, демонстрировать зрелость возраста); теперь правило внешне следует закону природы - homo significans надевает маску homo faber1, то есть своей противоположности. Можно сказать, что благодаря рационализации, превращающей все знаки Моды-описания2 в причины и оправдания, она обретает парадоксальный статус - является делом «на словах».

III. КОМПЛЕКСЫ В: ЗАКОН МОДЫ

19.5.Указующее упоминание

Вкомплексах В, где имплицитным означаемым является лишь сама Мода, риторика, конечно, не в состоянии превращать знак в функцию, поскольку функция должна быть наименована; рационализация знака здесь осуществляется нелегко — можно сказать, лишь насильственно. Мы уже видели, что постольку, поскольку речь не идет об изготовлении вещи (это выходило бы за рамки семантического процесса), Мода простым речевым упоминанием некоторой черты в одежде делает ее означаемым себя самое: упоминая, что (в нынешнем году) юбки носят короткими, она говорит, что в нынешнем году короткие юбки означают Моду. Означаемое Мода содержит лишь

одну значимую вариацию - старомодное; а поскольку закон эвфемии запрещает Моде называть то, чем отрицается самое ее бытие3, то действительной оппозицией ока-

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

1Homo significans, homo faber - человек означивающий, человек производящий (лат.). - Прим. перев.

2Рационализация знака (то есть его превращение в функцию) возможна лишь при посредстве языка (это коннотация), для чего как раз и служит Мода-описание; в иконическом языке (на фотографиях, рисунках) подобное явление встречается лишь тогда, когда функцию вещам придает обстановка (приложение II).

3О старомодном говорится лишь для того, чтобы уничтожить его новой Модой.

303

зывается не модное и старомодное, а маркированное (словом) и немаркированное (умолчание);

происходит совмещение упоминаемого с Добром, неупоминаемого со Злом, и нельзя утверждать, чтобы один из терминов предопределял собой другой; нельзя сказать, что Мода не упоминает об уже осужденном ею и упоминает о прославляющем ее; скорее уж она прославляет (как свое собственное бытие) упоминаемое ею и осуждает неупоминаемое; бытие Моды, утверждаясь и именуясь тавтологически (наподобие божества, которое есть сущее), непосредственно являет себя как Закон1; следовательно, упоминание в Моде всегда является указующим; в ней абсолютно совпадают бытие и имя, маркированность и Добро, упоминаемость и законность: что сказано, то и законно. Больше того - и именно такова маскировка знака Моды в комплексах В - что законно, то и истинно. Это последнее преобразование (о котором пойдет речь чуть ниже) симметрично тому, которым в комплексах А знак превращается в функцию: подобно тому как эксплицитный знак нуждался в маскирующем его рациональном оправдании, Закон Моды нуждается в маскирующей его природе: и мы сейчас увидим, как вся риторика Моды стремится представить невинными свои постановления - либо дистанцируя их в перспективе некоторого зрелища, либо превращая их в чистые констатации, как бы внешние по отношению к ее воле.

19.6. Закон как зрелище

Действительно, одним из способов дистанцировать и разыгрывать Закон может быть его эмфатическое провозглашение, как в преувеличенно театральном спектакле: издавать Десять заповедей лыжника - значит оправдывать произвольность Моды ее шутливой демонстрацией, подобно тому как человек подчеркнуто демонстрирует собственные недостатки, чтобы сделать их приемлемыми для окружающих, но не отказываться от них самому; каждый раз, когда Мода признает произвольность своих решений, она говорит об этом эмфатически, как будто, бахвалясь своим капризом, можно его смягчить, как будто, превращая при-

1 За этим Законом скрывается внешняя инстанция по отношению к Моде — это fashion-group и ее экономические «оправдания», но здесь мы остаемся в рамках чисто имманентного анализа системы.

304

каз в игру, мы делаем его нереальным1; риторике своих решений Мода делает прививку произвольности, чтобы зато их фундаментальная произвольность казалась извинительной. Ее игровые метафоры уподобляют ее то политической власти (Мода - монарх, обладающий наследственной властью; Мода - Парламент, объявляющий женственность обязательной нормой, подобно всеобщему образованию или военной службе), то религиозному Закону: она издает то постановления, то предписания (Каждая женщина да укоротит себе юбку до колен и т.д.);

смешивая обязанность с предостережением (ибо в данном случае достаточно предупредить, чтобы приказать), она особенно охотно пользуется формами самого морального из грамматических времен - будущим временем, временем десяти заповедей: этим летом шляпки удивят всех, они будут сразу и пикантными и торжественными; решение Моды как бы выпаривают - ведь, не показывая вида, что у нее может быть какая-то причина (например, fashion-group), ее сводят к чистому следствию, то есть закономерному в физическом и моральном смысле событию: нынешним летом платья будут из тюссора - тюссор должен стать событием в жизни платьев, в силу природной причинности и одновременно законного предписания.

19.7. От Закона к Факту

Подобные формы будущего обязательного времени, очень часто встречающиеся в Моде, подводят нас к главной рационализации комплексов В — превращению Закона в Факт: решенное и предписанное в итоге предстает необходимо-нейтральным, чем-то вроде простого факта; для этого достаточно умалчивать о решениях Моды: а кто обязал платья нынешним летом быть из тюссора? Своим умолчанием Мода преобразует тюссор в полуреальное-полунормативное — то есть, в общем, фатальное — событие. В самом деле, у Моды есть своя фатальность: модный журнал -не что иное, как летопись весьма варварских времен, где люди живут в рабстве у событий и страстей;

игра (ваш ход