Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

1 Разумеется, серьезность этих метафор обличается иронико-эмфати-ческими формами лишь шутливодвусмысленно, как при наигранной насмешке: игра возможна только по отношению к тому, чем не решаешься быть; обреченная в обществе на некоторую легковесность, Мода может лишь играть в серьезность.

305

в игре красок)1, безумие (Моде нельзя противиться, она озаряет и охватывает словно одержимость), война (наступление пастельных тонов, война за колено, честь и слава лентам) —

все эти сильные страсти делают Моду чем-то внеположным человеку и заставляют воспринимать ее как коварный случай: Мода располагается на скрещении случайностей и божественных постановлений, ее решение становится самоочевидным фактом. Тогда ей остается одна лишь риторика чистых констатаций (Мода - на мягкие платья), а задача журнала - лишь сообщать о

том, что есть (отмечается новое появление свитеров из верблюжьей шерсти), хотя в то же время он обязан с прозорливостью историка выявлять в простых фактах общую линию развития

(все более утверждается Мода на черную норку)2. Тем самым, представляя Моду как нечто властно-неизбежное, журнал сохраняет за нею всю двойственность предмета, лишенного причины, но не лишенного воли: то ее чертам придают очевидность природного явления - настолько естественного, что его даже как-то странно оправдывать (во всяком случае, ваше платье к пяти вечера - черное, и, конечно, вы добавите к нему белую нотку в виде шевровых перчаток);

или же, чтобы сильнее отделить Моду от ее богов-творцов, ее приписывают не производителям, а

потребительницам (им нравятся купальники в полоску, они носят купальники цельные спереди);

или же, наконец, модная черта изображается как субъект своего собственного появления (в

нынешнем году ночные сорочки делаются трех видов по длине) - нет больше ни тех, кто шьет, ни тех, кто покупает, Мода вытеснила человека, превратилась в замкнутый мир, где костюмы сами подбирают себе пиджак, а ночные сорочки - свою длину. Закономерно поэтому, что в итоге такой мир вырабатывает собственную мудрость, создает правила, подобные не надменно-тираническим указам новейшей от-кутюр, а стародавнему закону, царящему по воле самой природы; Моду можно изрекать в форме пословиц, отсылая не к закону людей, а к закону вещей, как он предстает древнейше-

1Или еще: «Среди тканей твид - то же, что «Ройял Датч» на фондовой бирже: надежное вложение».

2Здесь не рассматривается вопрос о том, устанавливает ли журнал свою собственную Моду или лишь распространяет полученную от fashion-group; в любом случае в журнальной риторике вообще отсутствует какая-либо исходная инстанция.

306

му человеку истории - крестьянину, с которым природа всегда разговаривает в форме повторов: к

нарядному плащу - белое платье; к дорогим тканям - легкие аксессуары. В такой своей мудрости Мода смело совмещает прошлое с будущим, уже решенное с еще предстоящим; Мода фиксируется в самый момент ее объявления, ее предписания. Таким временным сжатием обусловлена вся риторика Моды: констатируем то, что на самом деле навязываем; создадим Моду, потом станем усматривать в ней лишь следствие без всякой названной причины; потом от этого следствия оставим одно лишь внешнее явление; наконец, предоставим этому явлению развиваться, словно своей жизнью он обязан лишь себе самому; по такому пути и идет Мода, чтобы свою причину, свой закон и свои знаки разом преобразовать в факт. На этом пути от закона (реального) к факту (мифическому) происходит любопытный перекрестный обмен целей и средств: реальность Моды - это, по сути, образующая ее произвольность; по всей логике, превратить закон в факт здесь можно лишь метафорически; ну, а что же говорит Мода? Когда она признает свой закон - то лишь как метафору; когда же она прячется за фактом, то так, словно он буквален; она метафоризирует десять заповедей лыжника (хотя это ее реальность) и констатирует, что в нынешнем году в Моде синее (хотя это чистая метафора); своей реальности она придает эмфазу преднамеренной метафоры, а своим метафорам - простоту констатации; она бравирует коннотацией там, где всего лишь денотирует, зато строит скромную мину денотации там, где на самом деле развертывает чистейшую риторику. Здесь также имеет место полная инверсия между реальностью и ее образом.

IV. РИТОРИКА И ВРЕМЯ

19.8. Рациональное оправдание Моды и ее время

Риторическое преобразование знака в рациональное оправдание (функциональное, законное или природное), вероятно, свойственно всем культурным объектам, как только они вовлекаются в процесс коммуникации: такова цена приобщения знака к «внешнему миру». Но в Моде это