Толпе Жюль

(1858-1942), фран­

цузский фило­ соф-ницшеанец.

Хаксли Олдос (1894-1963) — английский писа­ тель, автор знаменитых антиутопий и один из самых про­ ницательных и эрудированных людей своей эпохи. Рома­ ны «О дивный новый мир», «Гений и богиня» и другие принесли автору популярность и в нашей стране. Эссе «Писатели и читатели» впервые было напечатано в 30-е годы, на русский язык переведено в 1998.

ПИСАТЕЛИ И ЧИТАТЕЛИ

<...> Теперь нам следует рассмотреть методы воздействия на читателей как на отдельные личности. Влияние писателей в сфере индивидуальной мысли, чувства и поведения, пожалуй, еще более важно, чем их влияние в области политики. Но определить это влия­ ние и количественно оценить его эффективность — чрезвычайно сложная задача. «Искусство,— сказал кто-то,— есть отпущение грехов». В лучших образцах искусства мы воспринимаем людей, вещи и ситуации яснее, чем в жизни, как будто они в некотором смысле реальнее самой реальности. Но это более ясное воспри­ ятие является в то же время менее личным и эгоистиче­ ским. Писатели, которые дают своим читателям воз­ можность видеть таким более интенсивным, но внеличным образом, оказывают на них влияние хоть и трудно определимое, но, безусловно, глубокое и благотворное.

Произведения художественной литературы име­ ют и другой, более простой эффект: с помощью внуше­ ния они меняют характеры тех, кто их читает. Фран­ цузский философ Жюль Голтье сказал, что одним из важных свойств человеческой натуры является «спо­ собность человека мыслить себя иным, чем он есть». Он называет эту способность «боваризмом» по имени

героини флоберовского романа мадам Бовари. До из­ вестной степени все люди живут под чужими именами, маскируются под кого-то другого, сознательно или бессознательно заимствуют чужой характер. Их «пер­ сона», если воспользоваться термином Юнга, возника­ ет в большой мере благодаря подражанию. Иногда подражают живым личностям, иногда выдуманным или историческим фигурам; иногда добродетельным

иполезным членам общества, а иногда преступникам

иискателям приключений. Это может быть, по знаме­ нитому слову Фомы Кемпийского, подражание Хри­ сту, а может быть подражание героиням романов

Майкла Арлена; кто-то подражает Юлию Цезарю, а кто-то Будде; кто-то Муссолини, а кто-то Вертеру; одни Ставрогину, другие святой Терезе из Лизье, а тре­ тьи убийцам из грошовых детективов. Люди боваризируются, уподобляясь самым разнообразным персона­ жам, реальным или выдуманным. Иногда подражатель выбирает образец, похожий на него самого, но бывает, что расхождение между тем и другим очень велико. Угол между реальностью и избранной человеком пер­ соной — де Голтье называет его «боварийским уг­ лом» — может быть тупым или острым. В крайних случаях этот угол может составлять сто восемьдесят градусов. Другими словами, истинный и заимствован­ ный характеры могут иметь абсолютно противополож­ ные свойства. Мне кажется, что для большинства из нас боварийский угол находится в пределах от сорока пяти до девяноста градусов.<...>

Влияние книг, безусловно, очень велико; но ни­ кто, тем паче сами писатели, не может сказать, на кого они повлияют, каким образом и надолго ли. Крайней формой боваризма является паранойя. Тут человек иг­ рает роль так самозабвенно, что начинает полностью отождествлять себя со своим героем. Влияние книг на параноиков, должно быть, весьма значительно. Люди, страдающие манией преследования, часто воображают себя жертвами некоего дьявольского тайного общества, отождествляемого с какой-нибудь реальной организа­ цией вроде масонов или иезуитов, о которой пациент I

Флобер Гюстао

(1821-1880), фран­ цузский писатель, ав­

тор романа «Госпожа Бовари».

Юнг Карл Густав

(1875-1961), швей­

царский психолог и

философ, основатель «аналитической пси­ хологии».

Кеинвмой Фома

(1379/80-1471), тео­ лог.

Арлон Майкл

(1895-1956), англий­ ский писатель.

| Цезарь Гай Юлий

I(102/100-44 до н. э.), римский диктатор.

Будда (санскр. Buddha — просвет­ ленный) — в буддий­ ской мифологии че­ ловек, достигший высшего предела ду­ ховного развития

Муесояон Бомого

(1883-1945), фашист­ ский диктатор Италии в 1922-43 гг.

Бартер — герой рома­ на Гете «Страдания молодого Вертера».

Стоврогон — персо­ наж романа Ф. Досто­ евского «Бесы».

дов, успешно сопротивляясь значительным флуктуациям читательских склонностей и образа мыслей. Например, стендалевский Жюльен Сорель до сих пор жив во Фран­ ции, и я с интересом узнал от приятеля-коммуниста, что этот представитель ярого индивидуализма недавно при­ обрел огромную популярность в России. Жизненность Гамлета через три с лишним столетия остается такой вы­ сокой, что нацисты сочли необходимым препятствовать постановке великой трагедии из опасений, что она побу­ дит юных немцев забыть о «героической» роли, которую им теперь положено играть.

Случается, что писатели, не оказавшие влияния на образ мыслей и чувств своих современников, начинают оказывать такое влияние после своей смерти, когда бла­ годаря изменившимся обстоятельствам их идеи стано­ вятся более приемлемыми. Так, необычный сексуальный мистицизм Уильяма Блейка взял свое лишь в двадцатом веке. Блейк умер в 1827-м; но в некотором смысле он яв­ ляется современником Д. Г. Лоуренса. Наряду с Лоурен­ сом он оказал значительное влияние на многих людей в послевоенной Англии и за ее пределами. Однако весь­ ма сомнительно, что характер этого влияния порадовал бы самих Блейка и Лоуренса. Есть опасение, что в боль­ шинстве случаев мистические доктрины Блейка и Ло­ уренса использовались их читателями только как оправ­ дание тяги к максимальной свободе половых отношений при минимальной степени ответственности. Мне извест­ но, что Лоуренс страстно негодовал против такого ис­ пользования своих сочинений; и более чем вероятно, что Блейк разделил бы его чувства. Ирония писательской судьбы отчасти заключается в том, что автор никогда не может сказать с уверенностью, какое именно влияние он окажет на своих читателей.<...>

Как мы видели, читатели часто заимствуют харак­ теры из книг, чтобы, подобно мадам Бовари, использо­ вать их в реальной жизни. Но они также делают и обрат­ ное: перенося себя из суровой реальности в литературу, живут вымышленной жизнью на страницах любимых произведений. Одна из главных задач всей популярной литературы, театра, а теперь и кино состоит в том, чтобы

Ф луктуацн (от

лат.— колебания) — случайные отклоне­ ния.

Стендаль (Анри Ма­ ри Бейль)

(1783-1842), фран­ цузский писатель, ав­ тор романа (Красное и черное».

Гамлет — персонаж одноименной траге­ дии Шекспира.

Блейк Уаяьям (1757-1827), англий­ ский поэт и художник.

Лоуренс Дэвид Гер­ берт (1885-1930), классик английской и мировой литерату­ ры, критик

Вербальный — уст­

ный, словесный.

Горацай (65-8 гг.

до н. э.), римский по­ эт.

Иоа — главный пер­ сонаж одноименной книги — анонимного древнееврейского по­ этического произве­ дения.

Сафо (VII-VI вв.

до н. э.), древнегре­ ческая поэтесса.

Ювенал Децим Юний (ок. 60 — ок. 127), римский по­ эт-сатирик.

Екклаеааст (с греч.— проповедник), автор книги Ветхого завета, созданной в сер. Ill в. до н. э.

дать людям средство утоления, пусть суррогатного и во­ ображаемого, их неудовлетворенных желаний, то есть служить психологическим заменителем стимуляторов

инаркотиков. Способность такой литературы вызывать

усвоих ярых поклонников нечто вроде наркотического ступора, помогающего им мириться с самой жестокой действительностью, весьма велика.<...>

До сих пор я описывал лишь основные аспекты влияния, которое художественная литература оказыва­ ет на своих читателей. Но она действует на них и менее заметным, более тонким образом.<.. .>

Слова имеют свойство поддерживать, укреплять, давать силы. И они же являются формами, в которые мы отливаем свою собственную мысль, уничтожая этим их более благородный и прекрасный облик,— они же служат каналами и протоками, куда мы направляем поток нашего бытия, и он стремится, исполненный смысла, к некоему постижимому концу. Слова — наша опора, они придают нашему жизненному опыту форму

инаправление и в то же время сами обогащают нас опытом иного рода — чистым, глубоким, не замутнен­ ным бессвязностью. Слова, выражающие желание, по­ рою действуют сильнее, чем близость самого предмета обожания. Ненависть, которую мы испытываем при ви­ де своих врагов, часто бывает слабее ненависти, кото­ рую пробуждают в нас печатные обвинения и прокля­ тия. В словах люди находят новую вселенную мысли

ичувства, и она чище, понятней, чем мир повседневно­ сти. Вербальная вселенная придает реальности форму

ивместе с тем способна заменить ее, стать высшей ре­ альностью. И именно контакт с этой высшей реально­ стью, полной смысла и красоты, является опорой наше­ го разума, предохраняет его от надвигающегося краха.

Впрошлом сознание культурного европейца формировалось и укреплялось Библией и греко-латин­ ской классикой. Философия жизни кристаллизовалась во фразах из Евангелий и «Од» Горация, «Илиады»

ипсалмов. Иов и Сафо, Ювенал и Екклесиаст придава­ ли изящество отчаянию людей и их любви, их негодо­ ванию и их цинизму. Опыт учил их мудрости, текущей

г%Что составляет

• культурную осно­ ву«боваризма»

лВ чем причина ма-

■гическоговоздей­ ствия на человека

вербальныхформ культуры

г\ Почемуформы ис-

•кусства, а ненау­ ка оказывают опре­ деляющеевоздейст­ виена формирование

сознания человека

волшебной силой и не могут укреплять и формировать сознание читателя. То же самое справедливо и для дру­ гого элемента международного достояния, а именно информации. Распространители информации часто пы­ таются придать своим сочинениям волшебную убеди­ тельность шедевров искусства, но как редко им это уда­ ется! Наши руины не подпереть обломками ежеднев­ ных газет.<...>

Привыкшие поглощать информацию, мы разви­ ваем в себе способность читать очень много и очень быстро. Наверняка есть немало людей, которые после окончания колледжа или университета ни разу не чита­ ли что бы то ни было вдумчиво или больше чем один раз. У них нет слов, которыми они могли бы подпереть свои руины. Да им это и не нужно. Достаточно раз­ дробленное и достаточно возбужденное сознание спо­ собно держаться одним только неистовством своего бега. Из руин оно превращается в песчаный вихрь.<...>

Хаксли О. Читатели и писа­ тели // ж. Иностранная ли­ тература, 1998, № 4.

С. 219-224.