ЭРНСТ КАССИРЕР

Кассирер Эрнст (1874-1945) — немецкий уче­ ный, один из родоначальников семиотики. Преподавал философию и занимался теорией языка, мифологией, религией и литературой в университетах Берлина и Гамбурга, а позднее — в Йельском и Колумбийском университетах. Большой интерес представляют фунда­ ментальный труд Э. Кассирера «Философия символи­ ческих форм» (1923-1929) и последняя по времени на­ писания работа «Опыт о человеке. Введение в филосо­ фию человеческой культуры» (1944).

С мм опка — общая теория, исследующая свойства знаковых систем (например, языковая система).

ТЕХНИКА СОВРЕМЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ МИФОВ

Если мы попытаемся рассмотреть по элементам, что представляют собой современные политические мифы, окажется, что они не содержат ничего в полной мере нового. Все детали их давно известны. <...>

Даже в примитивных общинах, где мифы управ­ ляют всеми социальными чувствами и всей социальной жизнью человека, они не всегда функционируют оди­ наково и имеют одинаковую силу. Они набирают пол­ ную мощь, когда человек оказывается перед лицом не­ обычной и опасной ситуации. Малиновский, прожив­ ший много лет среди туземцев Тробрианских островов и давший нам подробнейший анализ мифических кон­ цепций и магических ритуалов тамошних племен, не­ однократно указывал на этот факт. <.. .>

Итак, во всех делах, которые не требуют особых, исключительных усилий, выдержки и смелости, мы не находим применения какой-либо магии или мифологии. Обширная и развитая магическая система и связанная

Малиновский Бро­ нислав Каспер (1884-1942), англий­ ский этнограф и со­ циолог.

Персонафакацмя —

олицетворение, оче­

ловечивание, в дан­

ном случае — лицо,

которому присваива­

ются черты лидера.

с ыей мифология приходят в действие, когда налицо опасность и неизвестность.

Эта характеристика магии и мифов в примитив­ ном обществе так же хорошо подходит и для весьма развитых форм политической жизни людей. В отчаян­

ных ситуациях человек всегда склонен обращаться |к отчаянным мерам, и наши сегодняшние политические мифы как раз и есть такие меры. В случае, когда здра­ вый смысл подводит нас, в запасе всегда остается сила

сверхъестественного, мистического. <...> В мирное, спокойное время, в периоды стабиль­

ности и безопасности рациональная организация легко поддерживается и функционирует. Она кажется гаран­ тированной от любых атак. Но в политике абсолютно­ го, статического равновесия никогда не бывает — толь­ ко динамическое. Всегда чувствуешь себя на вулкане, всегда ждешь подземных толчков и извержений. Во все критические моменты человеческой социальной жизни рациональные силы, сопротивляющиеся выходу на по­ верхность старых мифических концепций, не могут быть уверены в себе.

В это время возвращаются мифы — они никогда и не были по-настоящему подавлены, подчинены и лишь ждали своего часа, чтобы появиться из тени на свет. <...>

Миф — это персонифицированное желание группы. Это определение было дано 35 лет назад. Разу­ меется, автор не мог тогда предвидеть наши тепереш­ ние политические проблемы. Он выступал как антропо­ лог, занимающийся религиозными ритуалами диких племен Северной Африки. Однако его формула вполне уместна как наиболее лаконичное и точное выражение современных представлений о лидерстве и диктаторст­ ве. Потребность в вожде появляется только тогда, ко­ гда коллективное желание достигает максимальной си­ лы и когда, с другой стороны, все надежды удовлетво­ рения его обычными путями оказываются тщетными.

Втаком случае желание не только остро ощущается, но

иперсонифицируется, встает перед человеческим вооб­ ражением в конкретной, пластичной и индивидуальной

форме. Сила коллективного желания осуществляется в вожде. Все социальные установления — закон, спра­ ведливость, конституция — объявляются не имеющи­ ми никакой цены. Остается лишь мистическая сила и власть вождя, и воля его становится высшим законом.

Разумеется, коллективное желание не может удовлетворяться одинаково и в случае больших циви­ лизованных наций, и в случае племени, находящегося на первобытных ступенях развития. Цивилизованный человек — объект самых необузданных эмоций, и ко­ гда они достигают апогея, он способен поддаться со­ вершенно диким импульсам, однако даже в этом случае он не может полностью отказаться от требований ра­ циональности. Чтобы верить, он должен ощущать ка­ кие-то резонные основания для веры, он должен иметь теорию для оправдания своего кредо. И теории эти ока­ зываются отнюдь не примитивными, а, наоборот, весь­ ма сложными.

И все это происходит в нашем современном ми­ ре! Если исследовать нынешние политические мифы и их использование, мы обнаружим не только извраще­ ние всех наших этических ценностей, но даже искаже­ ния человеческой речи. Магическое слово вытесняет здесь семантическое. <...>

Но ловкое применение магического слова — это еще не все. Чтобы оно имело максимальный эффект, новое слово нужно подкрепить новыми ритуалами. И над этим фашистские лидеры работали продуманно, методично и успешно. Каждое политическое действие имеет свой ритуал. И поскольку в тоталитарном госу­ дарстве не существует никакой личной, приватной сфе­ ры, свободной от вторжения политики, всю человече­ скую жизнь вдруг захлестывает волна новых ритуалов. Они так же регулярны, упорядочены и неизбежны, как ритуалы, которые мы наблюдаем в примитивных об­ щинах. Каждый класс, каждый пол, каждый возраст имеет свои ритуальные правила. Никто не может прой­ ти без этого по улице, поздороваться с приятелем или соседом. И точно так же, как и в примитивных общи­ нах, пренебрежение каким-либо из предписанных

Тоталитарный — по­ давляющий, осущест­

вляющий полный кон­

троль.

Приватный — част­

ный, неофициаль­

ный.

Руссо Жан Жак

(1712-1778), фран­ цузский философ

эпохи Просвещения.

Iритуалов значит страдание и смерть. Даже малым детям это не сходит с рук как нечаянный грех, а засчиты-

в цепи неизменных традиции... Эти оковы принимают­ ся им как нечто само собой разумеющееся, он никогда не ищет освобождения... Очень часто то же можно ска­ зать и о цивилизованном человеке, но он слишком бес-

покоен, слишком любит перемены, слишком любопы­ тен, чтобы долго сохранять установку покорности».

Эти слова написаны 20 лет назад, а за это время мы научились еще кое-чему, что весьма оскорбительно для гордого человечества. Оказалось, что современный человек, несмотря на все свое беспокойное нутро, а возможно, как раз из-за него, вовсе не преодолел сво­ его сходства с дикарем. Когда он сталкивается с теми же силами, что и его предок, он очень легко приходит в состояние полной покорности, никаких вопросов не задает и принимает все как само собой разумеющееся.

Из печального опыта последних 20 лет этот факт, пожалуй, наиболее ужасен. Ситуацию можно сравнить с той, в которой оказался Одиссей на острове Цирцеи, но нынешняя, пожалуй, еще хуже. Там друзья и спутники Одиссея были превращены в различных зверей. Но здесь люди, и люди интеллигентные, чест­ ные и прямые, внезапно сами отказались от важнейшей человеческой привилегии — свободы и независимости мышления. Выполняя предписанные ритуалы, они ста­ ли чувствовать, думать и говорить тем же предписан­ ным образом. Их жесты остались живыми и энергичны­ ми, но это искусственная, поддельная жизнь. На са- мом-то деле ими движет внешняя сила, они действуют, как марионетки в кукольном представлении. И даже не подозревают, что за веревочки дергают и управляют всей их личной и общественной жизнью политические лидеры. <...>

В описании современных политических мифов мы упустили одну черту. Мы указывали, что в тотали­ тарном государстве политические лидеры принимают на себя те функции, которые в первобытном обществе были возложены на шаманов. Они были абсолютными властителями, они одни брались избавить общину от социального зла. Но это не все. В примитивной общине перед колдуном стоит еще и такая важная задача, как передача людям воли богов, предсказание будущего. Предсказатель занимает свое твердое место в прими­ тивной общественной жизни, играет в ней совершенно необходимую роль. Даже на достаточно высокоразви-

Одвсевй — герой

Троянского цикла мифов.

умфа. Но достижения эти эфемерны, потому что в со­ циальном мире, так же как и в физическом, есть своя логика, свои законы, которые не могут нарушаться без­ наказанно. Даже в этой сфере мы должны следовать со­ вету Бэкона — подчиняться законам социального мира, чтобы научиться управлять ими.

Что же может сделать философия, чтобы помочь

вборьбе с политическими мифами? Современные фи­ лософы давно уже отказались от мысли влиять на тече­ ние политических и социальных событий. Гегель верил

всамую высокую ценность и достоинство философии.

Итем не менее тот же Гегель сказал, что философия всегда является слишком поздно для того, чтобы пере­ делать мир, и глупо рассчитывать на то, что какая-либо теория может обогнать свое время. <.. .>

Разумеется, она не в силах разрушить политиче­ ские мифы. Мифы в некотором роде непобедимы: их не опровергнешь разумными аргументами и не побьешь

силлогизмами. Философия может сослужить другую службу: она помогает понять врага, дабы затем разбить его. Понять не только его дефекты и слабые места, но и в чем его сила, которую мы все склонны преуменьшать. Когда впервые сталкиваешься с политическим мифом, он кажется столь абсурдным и неуместным, столь фан­ тастическим и отвратительным, что трудно заставить себя принимать его всерьез. Но теперь стало ясно, ка­ кая это огромная ошибка, и не стоит допускать ее в другой раз. Необходимо тщательно изучать истоки, структуру и технику политических мифов, чтобы ви­ деть лицо врага, которого мы надеемся одолеть.

Кассирер Э. Техника со­ временных политических мифов // Антология культу­ рологической мысли. М, 1996. С. 204-209.

Бэкон Фрейме

(1561-1626), англий­

ский философ, гума-

Гегель Георг Виль­ гельм Фридрих

(1770-1831), немец­ кий философ.

Свллогизиумозак­ лючение, состоящее из двух суждений, из которых следует третье — вывод.

Какие социальные ■ условия активизи­

руют мифотворче­ ство

г\Каковы составшлякщиесовре­ менного мифа

г\ Почему, по мне- ■ нию автора, нахо­

жение вмифологи­ ческом пространст­ венежелательно

Семвологая — уче­

ние о знаках и знако­ вых системах.

Барт Ролан (1915-1980) — французский литерату­ ровед и семиолог. Получил классическое гуманитарное образование — сначала в лицеях Монтеня и Людовика Великого, а затем в Сорбонне. В 40-50-х годах Барт на­ ряду с педагогической деятельностью начинает зани­ маться литературной публицистикой, вследствие чего становится известным в среде гуманитарной интеллиген­ ции. Престиж и популярность Барта в последнее десяти­ летие его жизни были чрезвычайно высоки. Высоки на­ столько, что в 1977 году в старейшем учебном заведении Франции, Коллеж де Франс, специально для Барта была открыта кафедра литературной семиологии. Основные работы: «Мифологии», 1957; «Основы семиологии», 1965; «Система моды», 1967; «S/Z»,1970.

Эйнштейн Альберт

(1879-1955), физик-теоретик, один из основателей со­ временной физики, автор теории относи­ тельности. Нобелев­ ский лауреат.

МОЗГ ЭЙНШТЕЙНА

Мозг Эйнштейна является мифическим объек­ том: парадоксально, но величайший ум изображается как сверхсовершенный механизм, человек непомерной интеллектуальной мощи изымается из сферы психоло­ гии и помещается в мир роботов; как известно, в науч­ ной фантастике сверхчеловекам всегда присуща неко­ торая овеществленность. Так и с Эйнштейном: его обыкновенно характеризуют через его мозг — образцо­ во-показательный орган, настоящий музейный экспо­ нат. В данном случае, быть может в силу математиче­ ской специализации, сверхчеловек освобожден от вся­ ких магических черт; в нем нет никакой диффузной мощи, вся его таинственность чисто механическая; он просто орган мышления — небывалый, чудесный, но вполне реальный, даже физиологичный. Мифологиче­ ский Эйнштейн принадлежит материи, его сила не свя-

зана прямо с духовностью, и ему требуется поддержка от некоей сторонней морали, требуется зов «совести» ученого (как было сказано, «наука без совести...»)

В известной мере Эйнштейн сам способствовал возникновению этой легенды, упомянув свой мозг в за­ вещании, так что теперь две клиники оспаривают это наследство, словно необыкновенный механизм, кото­ рый наконец-то появилась возможность развинтить. На одном из снимков он показан лежащим на кушетке, с головой, опутанной электрическими проводами; аппаратура записывает волновые эффекты его мозга, а самого его просят в это время «думать об относитель­ ности» (только что, собственно, значит — «думать о чем-то»?); очевидно, нам хотят внушить, что от этого колебания на осциллограмме становятся особенно сильными, ведь думать об относительности трудно. Та­ ким образом, сама мысль представляется нам как мате­ рия, наделенная энергией, как поддающийся измере­ нию продукт некоего сложного (грубо говоря, электри­ ческого) аппарата, преображающего мозговую субстанцию в силу. В мифе об Эйнштейне его гений на­ столько немагичен, что его мышление описывается на­ подобие какого-то функционального труда — вроде механического производства сосисок, помола зерна или дробления руды; как мельница дает муку, так и Эйнштейн непрерывно вырабатывал мысль, и сама его смерть оказалась лишь остановкой в выполнении этой локальной функции: «мощнейший мозг в мире перестал мыслить».

Продукцией этого гениального механизма были, как считается, уравнения. В мифе об Эйнштейне мир вновь обрел сладостный облик точно формулированно­ го знания. Парадокс в том, что чем более в этом мозге материализовался человеческий гений, тем более маги­ ческий характер получали его открытия, давая новое воплощение эзотерическому образу науки, целиком за­ ключенной в немногих буквах. В мире есть один-един- ственный секрет, и весь он таится в одном слове; все­ ленная — нечто вроде сейфа, к которому человечество подбирает шифр. Эйнштейн почти нашел такой

Осцаллограмма

(от лат. качаюсь) —

измерение зависимо­

сти между двумя или несколькими быстро меняющимися вели­ чинами.

Эзотерачаскай

(с греч. внутрен­ ний)— тайный, скры­

тый, предназначен­

ный для посвящен­

ных.

Гностицизм (с греч. познающий) — рели­ гиозное учение позд­ ней античности, при­ тязающее на знание особого таинственно­ го смысла Библии.

Герметнеты- имеют­

ся в виду алхимики. Название происходит от имени мифологи­ ческого бога Гермеса.

Беркли Джордж (1685-1753), англий­ ский философ.

Ш еллинг Фридрих Вильгельм (1775-1854), немец­ кий философ.

Энформ — состоя­ ние приподнятого на­ строения, благоду­ шия.

|шифр — в этом и состоит миф об Эйнштейне. В нем присутствуют все характерные мотивы гностицизма: природа едина, мир в идеале сводим к одной основе, слово обладает силой открытия, речь испокон веков бо­ рется с тайной, целостное знание может быть открыто лишь все сразу, подобно замку сейфа, который после множества неудачных попыток внезапно срабатывает. Историческая формула Е - т с своей неожиданной про-

|стотой как бы воплотила в себе чистую идею ключа — голого, линейного металлического предмета, магиче­ ски легко отпирающего дверь, в которую человечество стучалось столько веков. Это хорошо проявляется в изображениях Эйнштейна: на фотографиях он стоит у черной доски, испещренной какими-то явно сложны­ ми математическими значками; на рисунках же, то есть в легендарной ипостаси, он еще держит в руках мел,

Вкоторым только что, как бы с ходу, написал на чистой доске свою магическую формулу мироздания. Тем са­ мым мифология соблюдает иерархию человеческих за­ нятий: исследовательская работа как таковая приводит в действие механические шестеренки и осуществляется в сугубо материальном органе, вся необычность кото­ рого — лишь в его кибернетической переусложненности, открытие же, напротив того, сущностно относится к магии, обладает простотой первичцого тела, первооб­ разной субстанции, наподобие философского камня у герметистов, дегтярной настойки у Беркли или кисло­ рода у Шеллинга.

А поскольку жизнь на свете продолжается, ис­ следованиям нет конца и края, да еще и Бог требует воздать ему должное, то Эйнштейн в чем-то да должен был потерпеть неудачу; и вот, говорят нам, Эйнштейн умер, так и не сумев доказать «уравнение, заключавшее в себе тайну мироздания». Таким образом, в конечном счете мир все же устоял; его секрет, едва было приот­ крывшись, закрылся вновь, шифр оказался неполным. Благодаря этому Эйнштейн вполне удовлетворяет тре­ бованиям мифа, который не смущается противоречия­ ми, лишь бы утвердить в жизни эйфорическую устой­ чивость; совмещая в себе мага и машину, неутомимого