- •Часть I
- •Что такое эклектизм?
- •Типичная проблема
- •Факты и теория
- •Партикуляризм — горек он или сладок!
- •Обычный эклектизм
- •Попытки системного эклектизма
- •Возможен ли системный эклектизм!
- •Категорический императив для ученых
- •Пропагандирование продуктивной эклектики
- •Первое десятилетие
- •Второе десятилетие
- •Третье десятилетие
- •Четвертое десятилетие
- •Пятое десятилетие
- •Шестое десятилетие
- •Другой взгляд на проблему черт личности
- •Эвристический реализм
- •Конкретные исследования
- •Средние значения оценок ценностей для профессиональных женских групп
- •Значимые отклонения результатов опроса выпускников колледжа Веллесли от средних значений
- •Ковариация: религия и предрассудки
- •Корреляция между типами религиозной ориентации прихожан и различными шкалами измерения предрассудков
- •Средние значения выраженности предрассудков
- •Основные черты личности Дженни, определенные посредством двух методов
- •Человек как простое реактивное существо
- •Человек как реактивное существо, имеющее глубинные проявления
- •Человек как существо, находящееся в процессе становления
- •Гипотетичность и постоянство
- •Рационализм или иррационализм
- •Значение вышесказанного для теории
- •Статистическое и морфогенетическое
- •Недостатки «метода поваренной книги»
- •Морфогенетические техники
- •Творческая фантазия психолога и области ее применения
- •Переходный период
- •Морфогенезис и личность
- •Другие области применения фантазии
- •Построение теории
- •Системный плюрализм
- •Общественная значимость
- •Часть II личностные детерминанты развития
- •Терапия: методы общие и специфические
- •Общая ориентация
- •Роль религиозного консультанта
- •Психиатрия: преимуществе и недостатки
- •Другие науки о поведении
- •Две формы религиозного чувства
- •Определение ценностей
- •Тревога, порождающая надежду
- •Ценности и школа
- •Еще одно препятствие
- •Смысл ценности
- •Ценности и процесс обучения
- •Функциональная автономия
- •Влияние учителя
- •Многосторонность влияния
- •Природа кризиса
- •Апатия и тревога
- •Сферы проявления кризиса
- •Секс и семья
- •Пересмотр теории
- •Часть III предрассудки и личность
- •Аргумент в пользу социологического подхода
- •Аргумент в пользу личностного подхода
- •Конформизм
- •Авторитарная личность
- •Предварительные итоги
- •Религия и предрассудки
- •Изменения в личности
- •Предрассудки и личность
- •Определение и пространство предрассудка
- •Причины возникновения предрассудков
- •Психодинамика
- •Конформизм
- •Синдром жертвы
- •Ликвидация предрассудков
- •Что такое предрассудок!
- •Теологический аспект
- •Социокультурный аспект
- •Криволинейная зависимость
- •Описание исследования
- •Корреляции между показателями по субшкале внешней ориентации и склонностью к предрассудкам
- •Корреляции между показателями по шкале внешней-внутренней ориентации и склонностью к предрассудкам
- •Пересмотр подхода
- •Четыре типа религиозной ориентации
- •Процентное соотношение различных типов религиозности в каждой группе
- •Результаты пересмотра подхода
- •Результаты по субвыборкам
- •Корреляции между комбинированным показателем последовательной внешней и внутренней ориентации и склонностью к предрассудкам (тау Кендала)
- •Роль уровня образования
- •Часть IV. Личности
- •Человек и его достижения
- •Персоналистическая система
- •Некоторые конкретные применения
- •Персоналистика и психология самости
- •Влияние идей Штерна
- •Вечные загадки психологии
- •Взаимосвязь между психикой и телом
- •Позитивизм и феноменология
- •Осознание «я»
- •Свобода и детерминизм
- •Ассоциации
- •Индивидуальность
- •Объяснение парадоксов
- •Значение парадоксов Джеймса для современной психологии
- •Ранние психологические работы
- •Функционализм
- •Привычки
- •Мышление
- •Психология и образование
- •Социальная и политическая психология
- •Карл бюлер
- •Полемическо-эклектическое отступление
- •Избранные публикации Гордона в. Оллпорта
- •Библиография
- •Монографии
- •Методики
- •Статьи и рецензии
- •Содержание
Партикуляризм — горек он или сладок!
Построение модели — продукт партикуляристского мышления, и этот партикуляризм достаточно ценен. Приверженцы партикуляризма, это, как правило, квалифицированные и серьезные исследователи, претендующие на признание изящества своих работ. Они принципиально отличаются от тех, кто склонен к эклектизму; эпитеты, которым они награждают сторонников эклектизма, выражают их крайнее презрение. «Вы интуитивны, — говорят они. — Наши предположения можно проверить, вы же занимаетесь метафизикой». Уязвленный упреками интуитивист парирует: «По крайней мере, мы черпаем силы из разных источников. Посмотрите, что стало с ортодоксальным титченеризмом, с ортодоксальным уотсонизмом, наконец, с ортодоксальным фрейдизмом. Они себя исчерпали. Они вновь становятся конструктивными лишь в том случае, когда подпитываются гештальт-психологией, психологией цели, эго-психологией. Коллегам, придерживающимся подхода «стимул — реакция», интуитивист заявляет: «Вы принимаете рефлекс (например, коленный) за базовую модель. Замечательно, но какое отношение имеет коленный рефлекс к смеху самотрансцендентного субъекта, который таким образом выражает эмоции по поводу того, как его коленка реагирует на удар молоточка?». Психоаналитику он говорит: «Глубинная психология — это чудесно, но даже в геометрии глубина бессмысленна, если там нет еще и высоты».
Оставим в стороне их взаимную пикировку и обратимся к самому предмету спора. Можно многое сказать в пользу партикуляризма, в пользу миниатюрных моделей, в пользу максимального исчерпывания всех возможностей одной концептуальной системы; можно найти положительные стороны в том, что мы называем редукционизмом в широком смысле.
История — лучшее тому доказательство. Вспомним о тех могущественных импульсах, которые мы получили из работ Гербарта, Фехнера, Шарко, Фрейда, Павлова, Уотсона, Мак-Даугалла, Титченера, Бриджме-на, Терстоуна, Халла, Скиннера и многих других, работавших строго в рамках одного направления. Каждый из них бросал вызов и кому-то конкретному, и всем представителям профессии в целом. Некоторые из них были осторожными и терпимыми, другие — догматичными и язвительными. Но вклад в науку каждого из них является весомым историческим доказательством в поддержку партикуляризма. Концептуальная база некоторых из них, как мы теперь понимаем, весьма сомнительна, но все они оказали на нас глубокое влияние.
Кроме того, партикуляризм проясняет и упрощает коммуникацию среди всех тех, кто владеет его понятиями того или иного направления. Операционизм, например, оказался хорошей общей основой для описания экспериментов. Но любая попытка расширить сферу его использования обречена на неудачу. В качестве универсального принципа он годен только на то, чтобы описывать факты человеческого опыта. Или, скажем, психоанализ, который исключительно точно открыл определенные аспекты нашего бытия, такие как импульсы и самообман. Но и он терпит фиаско, если применять его к другим аспектам — к самоуважению, к пониманию обязанностей, к культуральной обусловленности и личностной самоидентичности.
Подведем итог. В определенных случаях партикуляризм имеет огромную побудительную ценность. Сомнительно, чтобы психология в прошлом, в настоящем или в будущем могла без него прогрессировать. Он способствует ясности рассуждении и достойному моральному состоянию в среде определенного интеллектуального сообщества. Он стимулирует конструктивные противоречия. Он спасает исследователя от болезненных парадоксов эклектизма. Наконец, даже в том случае, когда партикуляризм претендует на слишком уж большую значимость, он оставляет богатое наследство. В наши дни никто не думает, что Фехнер решил проблему соотношения физического и психического, но психофизика до сих пор существует как наука. Многие не согласны с Титченером, который утверждал, что произвольная интроспекция является единственно верным научным методом, но она до сих пор находит свое применение. Многие не согласны и с Мак-Даугаллом (McDougall, 1933) в том, что у человека существует восемнадцать склонностей, но его концепции до сих пор используют те, кто занимается изучением мотивации.
Таковы несомненные заслуги партикуляризма. Основных же его недостатков всего два, и оба они связаны с опасностью чрезмерного распространения, на которую я уже ссылался. Во-первых, сторонник конкретной теории склонен проигнорировать любой факт, который не вписывается в его концептуальную схему. Возьмем, к примеру, подход «стимул— реакция». Он замечательно служит тем, кто не принимает в расчет наличие у индивида сознания. Инвайронментализм (считающий влияние окружающей среды на формирование черт личности решающим, от environment — англ. — среда, окружение) прекрасно служит тем, кто не сведущ в генетике. Концепция бессознательного удобна для тех, кто забывает, что большая часть наших конфликтов отчетливо представлена в сознании. Уайтхед говорил о том, что чрезмерная любовь к абстракциям — «основной недостаток интеллекта» (Whitehead, 1925, р. 24). Уайт был еще более категоричен, предостерегая нас от такой опасности нашего века как «тотальная одержимость частными идеями» (L. L. Whyte, 1962, р. 5). Политика на каждом шагу предоставляет нам наглядный пример того, сколь катастрофической может быть такая одержимость.
Второй недостаток партикуляризма заключается в любопытной логической инверсии. При построении любой аналогии или модели мы опираемся в первую очередь на свой воспринимающий и познающий разум. Из нашего опыта, связанного с регуляцией собственной деятельности, мы почерпнули идею регуляторных систем в живой и неживой природе. Аналогия, которую создает человек, зависит от своего создателя, является его взглядом на что-либо. Таким образом, это просто стороны его жизни в целом, такие же стороны, как компьютеры, биохимические соединения, крысы в лабиринте или социальное поведение насекомых. Это только хвостовой фрагмент слона, похожий на канат.
Пример такого рода ошибки мы находим в книге Миллера, Галантера и Прибрама (Miller, Galanter, Pribram, 1960). Авторы этой книги утверждают, что понятие цели наконец получило признание в научных кругах, поскольку теперь конструируются машины, способные действовать «целенаправленно». В такой формулировке машины, которые являются только частичной аналогией человеческих процессов и чье существование полностью зависит от людей, возвеличены до того, чтобы заменить (или объяснить) человеческие процессы. Такое инверсионное рассуждение может быть объяснено только современным эйфорическим раболепством перед технологическими идолами.
Наши миниатюрные модели с гораздо большим успехом могут быть применены для объяснения отдельных кратковременных актов поведения, происходящего здесь и сейчас, чем для анализа сложных длительных процессов. Как выглядит, например, модель, технологическая или какая-то другая, которую можно было бы использовать для объяснения устойчивой цели (при весьма разнообразных поведенческих проявлениях), существовавшей у Вундта, Ганди или Эйнштейна? В то время как их физическая энергия с годами ослабевала, синергичность их цели становилась все сильнее.