- •Часть I
- •Что такое эклектизм?
- •Типичная проблема
- •Факты и теория
- •Партикуляризм — горек он или сладок!
- •Обычный эклектизм
- •Попытки системного эклектизма
- •Возможен ли системный эклектизм!
- •Категорический императив для ученых
- •Пропагандирование продуктивной эклектики
- •Первое десятилетие
- •Второе десятилетие
- •Третье десятилетие
- •Четвертое десятилетие
- •Пятое десятилетие
- •Шестое десятилетие
- •Другой взгляд на проблему черт личности
- •Эвристический реализм
- •Конкретные исследования
- •Средние значения оценок ценностей для профессиональных женских групп
- •Значимые отклонения результатов опроса выпускников колледжа Веллесли от средних значений
- •Ковариация: религия и предрассудки
- •Корреляция между типами религиозной ориентации прихожан и различными шкалами измерения предрассудков
- •Средние значения выраженности предрассудков
- •Основные черты личности Дженни, определенные посредством двух методов
- •Человек как простое реактивное существо
- •Человек как реактивное существо, имеющее глубинные проявления
- •Человек как существо, находящееся в процессе становления
- •Гипотетичность и постоянство
- •Рационализм или иррационализм
- •Значение вышесказанного для теории
- •Статистическое и морфогенетическое
- •Недостатки «метода поваренной книги»
- •Морфогенетические техники
- •Творческая фантазия психолога и области ее применения
- •Переходный период
- •Морфогенезис и личность
- •Другие области применения фантазии
- •Построение теории
- •Системный плюрализм
- •Общественная значимость
- •Часть II личностные детерминанты развития
- •Терапия: методы общие и специфические
- •Общая ориентация
- •Роль религиозного консультанта
- •Психиатрия: преимуществе и недостатки
- •Другие науки о поведении
- •Две формы религиозного чувства
- •Определение ценностей
- •Тревога, порождающая надежду
- •Ценности и школа
- •Еще одно препятствие
- •Смысл ценности
- •Ценности и процесс обучения
- •Функциональная автономия
- •Влияние учителя
- •Многосторонность влияния
- •Природа кризиса
- •Апатия и тревога
- •Сферы проявления кризиса
- •Секс и семья
- •Пересмотр теории
- •Часть III предрассудки и личность
- •Аргумент в пользу социологического подхода
- •Аргумент в пользу личностного подхода
- •Конформизм
- •Авторитарная личность
- •Предварительные итоги
- •Религия и предрассудки
- •Изменения в личности
- •Предрассудки и личность
- •Определение и пространство предрассудка
- •Причины возникновения предрассудков
- •Психодинамика
- •Конформизм
- •Синдром жертвы
- •Ликвидация предрассудков
- •Что такое предрассудок!
- •Теологический аспект
- •Социокультурный аспект
- •Криволинейная зависимость
- •Описание исследования
- •Корреляции между показателями по субшкале внешней ориентации и склонностью к предрассудкам
- •Корреляции между показателями по шкале внешней-внутренней ориентации и склонностью к предрассудкам
- •Пересмотр подхода
- •Четыре типа религиозной ориентации
- •Процентное соотношение различных типов религиозности в каждой группе
- •Результаты пересмотра подхода
- •Результаты по субвыборкам
- •Корреляции между комбинированным показателем последовательной внешней и внутренней ориентации и склонностью к предрассудкам (тау Кендала)
- •Роль уровня образования
- •Часть IV. Личности
- •Человек и его достижения
- •Персоналистическая система
- •Некоторые конкретные применения
- •Персоналистика и психология самости
- •Влияние идей Штерна
- •Вечные загадки психологии
- •Взаимосвязь между психикой и телом
- •Позитивизм и феноменология
- •Осознание «я»
- •Свобода и детерминизм
- •Ассоциации
- •Индивидуальность
- •Объяснение парадоксов
- •Значение парадоксов Джеймса для современной психологии
- •Ранние психологические работы
- •Функционализм
- •Привычки
- •Мышление
- •Психология и образование
- •Социальная и политическая психология
- •Карл бюлер
- •Полемическо-эклектическое отступление
- •Избранные публикации Гордона в. Оллпорта
- •Библиография
- •Монографии
- •Методики
- •Статьи и рецензии
- •Содержание
Типичная проблема
Мы можем проиллюстрировать нашу проблему, обратившись к сфере образования. Любой мыслящий исследователь скажет нам, что существует множество форм и типов научения. Толмен (Tolman, 1949) и Гибсон (Gibson, 1950) так и сделали. Взятое само по себе, подобное суждение — не что иное, как пример эклектического подхода. Некоторые учебники, в том числе и мой собственный, ограничиваются тем, что перечисляют отдельные теории. Подобное галочье поведение, возможно, лучше, чем односторонняя приверженность, однако, мало кого может устроить простое перечисление теорий. -
Но каким образом, испытывая на современном этапе недостаток в исчерпывающей модели, мы можем синтезировать столь чудовищно разные формы научения, как ассоциация и инсайт, как латентное научение и биографическое научение, не говоря уже о тех противоречащих друг другу обстоятельствах, что иногда мы научаемся чему-то благодаря нашим успехам, а иногда понимаем гораздо больше, переживая неудачи и страдания, а в таком случае не является ли все, чему мы научились, просто «поведением избегания»? Если вы, как и я, считаете, что все эти противоречивые тенденции отражают истинное положение вещей, где скрывается та самая исчерпывающая теория, которая их объединит и расставит по своим местам? Поскольку подобная теория все еще не появилась, нам всем приходится либо становиться теми пресловутыми галками, либо призывать себе на помощь стратегию отрицания, с помощью которой мы сможем игнорировать доказательства, не соответствующие предпочитаемой нами частной теории научения. Фактически, у нас есть только три выхода.
1. Мы можем прибегнуть к стратегии отрицания, которая, по сути своей, заключается просто в жонглировании словами, используемым нами, чтобы устранить не устраивающие нас доказательства.
2. Мы можем придерживаться эклектического подхода и принести все теории научения в наше галочье гнездо.
3. Или, наконец, мы можем пытаться сформулировать исчерпывающую концепцию, в которой нашлось бы должное место для всех валидных факторов: субъективных и объективных, биологических и социальных, периферических и проприативных. Эти три возможности есть у нас не только тогда, когда мы занимаемся проблемами научения, но и при разработке любой другой нашей проблематики, будь то перцепция, эмоции, конфликты, познание, сознание или что-то еще.
Факты и теория
Очевидно, что в наших попытках объединить то, что нам кажется верным в различных подходах, задействованы и эмпирические данные, и теория. Большинство из нас эклектичны в том, что касается сбора эмпирического материала. Когда мы собираем воедино данные, полученные в различных экспериментах либо из других надежных источников, мы достигаем «эмпирической генерализации». В качестве примера можно привести следующее широкое обобщение: похвала — сильный побудительный мотив. Хотя мы можем вспомнить и исключения, в целом мы принимаем это положение, опирающееся на вероятностную основу.
Джон Стюарт Милль утверждал (1875, Book IV, ch. 5), что подобные эмпирические генерализации говорят нам, что единообразие «верно», но не могут сказать, ни «что именно верно», ни почему. Чтобы точно знать, что именно верно, необходимо понимание скрытых обстоятельств, иными словами, необходимо основывать свое мнение на какой-либо теории. Верно ли, что приподнятое настроение, вызванное похвалой, убыстряет некоторые синаптические потоки? Если мы соглашаемся с подобным объяснением, значит, мы соотносим эмпирическую генерализацию с какой-то теорией. Или верно ли, что посредством похвалы удовлетворяется потребность субъекта в аффилиации и что именно потребность в аффилиации порождает последующую продуктивность? Или, например, является ли похвала вторичным вербальным подкреплением? Или, может быть, субъект старается поддержать высокий уровень своей самооценки? И все эти, и дюжина других современных теорий могут тем или иным образом объяснить эту эмпирическую генерализацию. Но правильность объяснения зависит, таким образом, не от собранных эмпирических фактов, а от той теории, которой мы придерживаемся.
В нашей науке на настоящий момент имеются уже тысячи эмпирических генерализаций, полученных на основе кропотливых исследований. Но для каждого из них мы можем найти десяток или больше концептуальных моделей, с помощью которых тот или иной исследователь будет его объяснять.
Я хочу сказать, что все мы эклектичны в том смысле, что принимаем любую эмпирическую генерализацию, предложенную и доказанную компетентным исследователем. Но никто не вынуждает нас принимать любую теорию, объясняющую тот или иной факт. Мы, скорее, склонны сопоставлять предложенные обобщения с нашими устоявшимися концептуальными рамками. Мы эклектичны в том, что касается подбора фактов, но не в том, что связано с теми категориями и концепциями, которых мы придерживаемся.
Первое, что требуется от того, кто придерживается эклектического подхода при построении концептуальной модели — осознать тот факт, что человеческое поведение может определяться большим количеством причин, действующих изолированно или совместно. Таким образом, вполне может быть, что похвала — это сильный побудительный мотив, и потому, что человек является организмом, действующим в соответствии с выработанными условными рефлексами, и потому, что человеку требуется повысить уровень своей самооценки, и вследствие наличия у него потребности в аффилиации, и по многим другим причинам. Только с учетом всех этих возможностей, мы можем перейти от эклектизма в подборе эмпирических данных к теоретическому эклектизму.
Эта перспектива сбивает с толку. Она предполагает, что любой адекватно широкий плюрализм должен учитывать тот факт, что валидные объяснения (так же как и описания) могут быть сделаны на основании многих моделей: нейрофизиологических и психических, делающих упор на сознательные или на бессознательные процессы; активных и реактивных; уделяющих большее внимание высшим либо низшим уровням психического; основанных на локальных энергиях или на целостных синергиях. И, тем не менее, нельзя утверждать, что все эти модели в равной степени валидны. В том виде, в котором они сформулированы, они часто противоречат друг другу. И те теории, в которых мы нуждаемся, должны вобрать в себя все эти противоречия и в то же время избежать внутренней рассогласованности.
На настоящий момент ситуация такова. Каждый теоретик, как правило, занимается исследованием только одного какого-то аспекта человеческой природы и строит для себя некоторую модель, удовлетворяющую как собранным им данным, так и личным взглядам. Те, кто занят только исследованием мозговых процессов или только феноменологией, сосредоточили свое внимание лишь на одном важном аспекте (тело—душа); глубинные психологи — на соотношении сознательного и бессознательного; сторонники теории черт личности — на соотношении неизменности и вариабельности. Трудности возникают тогда, когда исследователь пытается объяснить на основе изучаемого им аспекта или выбранной им модели всю целостность человеческой личности.
К счастью, психологи не так зависят от своей приверженности к той или иной теории. Хирург не может импульсивно следовать одной частной теории, поскольку речь идет о жизни и смерти. Психологи, напротив, могут быть по-детски горячо и агрессивно односторонними, и даже беспечными относительно того, насколько их любимая теория соответствует ситуации. Но, как я уже сказал, этот недостаток серьезности вызывает недоверие у представителей более «зрелых» профессий.
Говоря о моделях, я хотел бы подчеркнуть, что, несмотря на их нынешнюю популярность, они по сути своей — редукционистские, нетеоретические и антиэклектические. Модель — это аналогия, иногда содержательная, иногда формальная (Nagel, 1961). Идея о том, что человеческое поведение «аналогично тому, что происходит в компьютере», — это содержательная модель; идея о том, что человеческое поведение можно отразить в математических формулах — формальная модель. Сформулировав содержательную или формальную модель, исследователь перестает мыслить продуктивно. Он больше не может предложить какую-либо теорию. Он не объясняет нам, что есть поведение, а просто говорит, что человек ведет себя так, как если бы он был чем-то другим (ср. Boring, 1957). Это не теория, это просто аналогия.
Опасность подобного подхода была давным-давно подмечена в индийской притче о слепцах и слоне. Державшийся за хвост говорит, что слон очень похож на канат; державшийся за ногу — что слон напоминает колонну; державшемуся за ухо кажется, что слон похож на седло. Но никто из них не может охарактеризовать слона как целое. Подобным образом и исследователь, утверждающий, что человек очень похож на машину, голубя или математическую теорему ошибочно принимает часть за целое. Системный эклектизм работает в большей степени не с моделями, а с теориями. И его конечная цель — построение всеобъемлющей теории, объясняющей природу человека.