- •Часть I
- •Что такое эклектизм?
- •Типичная проблема
- •Факты и теория
- •Партикуляризм — горек он или сладок!
- •Обычный эклектизм
- •Попытки системного эклектизма
- •Возможен ли системный эклектизм!
- •Категорический императив для ученых
- •Пропагандирование продуктивной эклектики
- •Первое десятилетие
- •Второе десятилетие
- •Третье десятилетие
- •Четвертое десятилетие
- •Пятое десятилетие
- •Шестое десятилетие
- •Другой взгляд на проблему черт личности
- •Эвристический реализм
- •Конкретные исследования
- •Средние значения оценок ценностей для профессиональных женских групп
- •Значимые отклонения результатов опроса выпускников колледжа Веллесли от средних значений
- •Ковариация: религия и предрассудки
- •Корреляция между типами религиозной ориентации прихожан и различными шкалами измерения предрассудков
- •Средние значения выраженности предрассудков
- •Основные черты личности Дженни, определенные посредством двух методов
- •Человек как простое реактивное существо
- •Человек как реактивное существо, имеющее глубинные проявления
- •Человек как существо, находящееся в процессе становления
- •Гипотетичность и постоянство
- •Рационализм или иррационализм
- •Значение вышесказанного для теории
- •Статистическое и морфогенетическое
- •Недостатки «метода поваренной книги»
- •Морфогенетические техники
- •Творческая фантазия психолога и области ее применения
- •Переходный период
- •Морфогенезис и личность
- •Другие области применения фантазии
- •Построение теории
- •Системный плюрализм
- •Общественная значимость
- •Часть II личностные детерминанты развития
- •Терапия: методы общие и специфические
- •Общая ориентация
- •Роль религиозного консультанта
- •Психиатрия: преимуществе и недостатки
- •Другие науки о поведении
- •Две формы религиозного чувства
- •Определение ценностей
- •Тревога, порождающая надежду
- •Ценности и школа
- •Еще одно препятствие
- •Смысл ценности
- •Ценности и процесс обучения
- •Функциональная автономия
- •Влияние учителя
- •Многосторонность влияния
- •Природа кризиса
- •Апатия и тревога
- •Сферы проявления кризиса
- •Секс и семья
- •Пересмотр теории
- •Часть III предрассудки и личность
- •Аргумент в пользу социологического подхода
- •Аргумент в пользу личностного подхода
- •Конформизм
- •Авторитарная личность
- •Предварительные итоги
- •Религия и предрассудки
- •Изменения в личности
- •Предрассудки и личность
- •Определение и пространство предрассудка
- •Причины возникновения предрассудков
- •Психодинамика
- •Конформизм
- •Синдром жертвы
- •Ликвидация предрассудков
- •Что такое предрассудок!
- •Теологический аспект
- •Социокультурный аспект
- •Криволинейная зависимость
- •Описание исследования
- •Корреляции между показателями по субшкале внешней ориентации и склонностью к предрассудкам
- •Корреляции между показателями по шкале внешней-внутренней ориентации и склонностью к предрассудкам
- •Пересмотр подхода
- •Четыре типа религиозной ориентации
- •Процентное соотношение различных типов религиозности в каждой группе
- •Результаты пересмотра подхода
- •Результаты по субвыборкам
- •Корреляции между комбинированным показателем последовательной внешней и внутренней ориентации и склонностью к предрассудкам (тау Кендала)
- •Роль уровня образования
- •Часть IV. Личности
- •Человек и его достижения
- •Персоналистическая система
- •Некоторые конкретные применения
- •Персоналистика и психология самости
- •Влияние идей Штерна
- •Вечные загадки психологии
- •Взаимосвязь между психикой и телом
- •Позитивизм и феноменология
- •Осознание «я»
- •Свобода и детерминизм
- •Ассоциации
- •Индивидуальность
- •Объяснение парадоксов
- •Значение парадоксов Джеймса для современной психологии
- •Ранние психологические работы
- •Функционализм
- •Привычки
- •Мышление
- •Психология и образование
- •Социальная и политическая психология
- •Карл бюлер
- •Полемическо-эклектическое отступление
- •Избранные публикации Гордона в. Оллпорта
- •Библиография
- •Монографии
- •Методики
- •Статьи и рецензии
- •Содержание
Творческая фантазия психолога и области ее применения
Некоторых людей приводит в дрожь мысль о том, что психологи могут еще в большей степени использовать в работе свою фантазию, чем это делают они сейчас. Эти люди скажут: «Посмотрите на то, что вы уж напридумывали. Вы заморочили нам голову обучающими машинами, компьютерами и тренажерами; всевозможными личностными коэффициентами. Вы угощаете нас пилюлями правды и подвергли проверкам на детекторе лжи, опросам общественного мнения и тестам, лабиринтам прочей ерунде; и, что самое ужасное, вы приписываете нам Эдипов комплекс... Мы сыты по горло всем этим. То, что нам действительно нужно, это способ, с помощью которого мы могли бы противостоять вашему натиску». В качестве примера они приведут способ, который использовал один человек, устраиваясь на работу в Британскую разведслужбу. Подозревали, что он не прочь приложиться к бутылке, и перед психологом поставили задачу выяснить, так ли это на самом деле. Психолог предложил ему ассоциативный тест:
Скажи мне, что первое приходит тебе в голову, когда я говорю «Haig!». «Ну, — отвечает претендент, — вы знаете, это известный генерал, Первая мировая война, Северная Африка. А так больше ничего».
«Gordon!»* «Ну, еще один генерал, из Китая, Тайпинское восстание».
«Booth!»* «А, снова генерал. Этот современный, из Армии Спасения».
«Vat 69!»* «Ну... может, это номер телефона Папы Римского?»
Такого рода сопротивление и мне по душе. Но теперешний психологический «натиск» лучше всего лечить не отказом от творческой фантазии, а большей на нее опорой.
Переходный период
В настоящее время психология напоминает юнца, возможно, неловкого и излишне самоуверенного, но здорового и подающего определенные надежды. Эту ситуацию лучше всего рассматривать в контексте всей интеллектуальной истории нашего века.
На раннем этапе выдающиеся психологи того времени — Вильгельм Вундт, Уильям Джеймс, Уильям Мак-Даугалл и Джон Дьюи — отказались от полностью теоретического философского подхода и обратились к широкому эмпирическому пониманию человеческой природы. В своих рассуждениях они стремились опираться на эмпирические доказательства, собранные в лаборатории или клинике, хотя и не располагали достаточным объемом такого рода информации; в то же время они не собирались отказываться от своего целостного взгляда на основной предмет психологии, а именно на сущность человеческой природы.
Их протест против философии не заходил так далеко, чтобы поощрять энтузиастов, пропагандировавших простые формулы человеческой природы. Фрейд, например, предлагал нам удобный концептуальный стул на трех ножках — ид, эго и суперэго. Уотсон и другие представителя бихевиоризма говорили, что все дело в реакциях на стимулы. Было разработано множество доступных редукционистских концепций и понятий, таких, как бессознательное, обусловливание, подкрепление, иерархия привычек. Редукционизм — это доктрина, основная идея которой сводится к тому, что все лабиринты человеческой природы в принципе могут быть объяснены на основе одного или нескольких (в зависимости от предпочтений исследователя) механизмов.
Но дух времени этого века оказался еще более новаторским. Психология запуталась в той же паутине, что и другие науки, философия, искусство и литературоведение. Наступила эпоха крайнего позитивистского редукционизма. Все теории стали считаться подозрительными из-за своей вербальной соблазнительности и слабой эмпирической базы. Вундт и Джеймс, Мак-Даугалл и даже Фрейд предлагали нам частную точку зрения, свою личную интерпретацию. Но это не наука, говорили они нам, поскольку эти интерпретации основаны на наших личных представлениях о действительности, а они всегда субъективны.
Гораздо лучше, было нам заявлено, стать объективными — избегать интроспекции, воздерживаться от личного мнения. Окончательно разделаться с любыми субъективными проявлениями, использовать только операциональные определения понятий. Приспосабливать все полученные данные к математическим или компьютерным моделям, использовать статистические методы, определять вероятности. Минимизировать опосредующие переменные, рассуждать с точки зрения «пустого организма», чтобы все измерения и концепции были общедоступными для проверки.
Важно отметить, что тенденция к крайнему позитивизму не ограничивалась только рамками психологической науки. Аналогичная ситуация складывалась и в философии, которая повсеместно отказывалась от метафизики и теории ценностей в пользу лингвистического анализа и методологии. В новом подходе к литературоведению эта тенденция реализовывалась в рассмотрении, скажем, того или иного стихотворения вне целостного контекста, вне его связи с личностью автора; как изолированной вереницы слов, представляющей собой просто текст. В искусстве были отброшены реализм и образность, опирающиеся на смыслы и на традиции. В моду вошли абстракции, отражавшие преходящие переживания художника.
Фактически все сферы человеческой мысли декларировали одно и же: давайте откажемся от нашего передаваемого из поколения в поколение багажа слов, слов, слов. Не стоит доверять тому, что не может быть редуцировано до физических, поддающихся измерению операций. Не что не истинно, если с помощью лингвистического анализа нам не уд лось дать определение истины. Что же касается литературы и искусства, давайте остановимся на текущих фрагментах переживаний и на текстуальных доказательствах.
Этот период недавнего прошлого, который мы могли бы определи как эпоху «великой чистки», еще никоим образом не закончился. В психологии мы все время наталкиваемся на последствия редукционизма. Современные концепции, в отличие от целостных концепций раннего периода, чрезвычайно упрощены. Иногда это редукция к биологическому - тенденция, отчетливо наблюдаемая у Фрейда, иногда к физическому, как в стимульно-реактивной психологии, иногда к операционализму, кибернетическим аналогиям, к компьютерным аналогиям, к математическим формулам, включая, конечно же, факторный анализ и прочие формы бескомпромиссного эмпиризма. Плоды такого редукционизма продолжают считаться последним словом в психологии.
Я надеюсь, что эта эпоха не будет полностью предана забвению, поскольку преподанные ею уроки слишком ценны, чтобы оказаться забытыми. Никто, за исключением, возможно, нескольких мыслителей-философов, не хотел бы вернуться к априорным системам психологических рассуждения, почти или совсем не опирающегося на эмпирическое наблюдение.
В то же время обращает на себя внимание одна отчетливая тенденция. В последние десятилетия несложно заметить возрождение интереса к понятию «Я». Можно вспомнить экзистенциальное направление, которое, принимая во внимание фрагментарность жизни и потерю ценностных ориентиров, тем не менее посредством таких понятий, как «трансценденция», «ответственность», «воля к смыслу» старается противостоять атомизации мысли и дезинтеграции целей. Можно отметить возрождение интереса к целям терапии, а также к предназначению нации. Возрождение феноменологии как психологического метода, безусловно, означает определенный прогресс. С этим общим направлением связана и трансформация психоанализа в так называемую эго-психологию. Можно обратить внимание на появление новых журналов, посвященных проблемам индивидуальной психологии, экзистенциальной психологии, гуманистической психологии. Тенденция столь сильна и отчетлива, что получила название «третьей силы» современной психологии.
Таким образом, мы переходим к новой эпохе. Удастся ли нам критически усвоить уроки прошлых десятилетий и тем самым избежать тривиальности, сопровождающей крайний редукционизм? Сумеем ли мы создать обобщающие теории нового уровня, отдающие должное целостности человеческого сознания и в то же время не отказывающиеся от недавно разработанных конструктивных методов? Мой ответ — осторожное «да». Чтобы достичь этого, необходимо в первую очередь определить те xapaктеристики человеческой природы, которые ускользали от рассмотрения в эпоху массового редукционизма. Вторым необходимым условием является, без сомнения, память о тех методологических уроках, которые недавно были нам преподаны.