Iq и костное строение

Для теоретика с убеждениями Айзенка важно показать, что IQ тесно связан с биологическими и физическими показателями. Так, Айзенк информирует своих читателей о «любопытном открытии Сандерсоном с коллегами (1975) заметной связи между интеллектом и формой нижней челюсти, предполагающей определенную генетическую взаимосвязь...» (1979). На этот раз нам дают ссылку и просят поверить, что была обнаружена «заметная связь» между интеллектом и формой нижней челюсти. Нам не сообщают, однако, что основное открытие Сандерсона состояло в том, что некоторые, пациенты психиатрического учреждения с диагнозом «умственная отсталость» имели особую форму челюстной кости, как не сообщают, что особая форма их челюсти, как указал Сандерсон, возможно, объясняется инфекционным заболеванием челюсти, которое столь часто встречается у пациентов психиатрических учреждений.

Профессор Айзенк также выявил удивительную связь между показателями IQ и размером черепа. Ссылаясь на работу ван Валена, Айзенк пишет: «Имеется высоко значимая корреляция между размером мозга и интеллектом, хотя абсолютная величина этой корреляции составляет всего лишь около 0,3. (Возможно, она была бы выше, если можно было бы изобрести более точные методы измерения размеров мозга.)» (1979).

Девятикратное завышение

Работа ван Валена дает краткий обзор восьми исследований, большинство из которых выполнено в 1920-е годы и использует субъективные оценки интеллекта, а не фактические показатели IQ. Оценки интеллекта были скоррелированы с размерами черепа, а не с размером мозга. «Наблюдаемая корреляция» в этих исследованиях, согласно ван Валену, составляла микроскопическую величину 0,1, а не 0,3, о которых говорил Айзенк. Ван Вален высказал предположение, что, если бы были доступны более точные измерения, корреляция, возможно, возросла бы с 0,1 до 0,3. Мы могли бы высказать предположение, что при наличии более точных и менее субъективных измерений корреляция, возможно, снизилась бы до 0,0. Как бы то ни было, Айзенк откровенно и ложно заявляет, что обнаруженная корреляция равнялась 0,3 — величине, которая объясняла в девять раз большую долю вариабельности, чем фактическая корреляция на уровне 0,1. При этом Айзенк внушает мысль о том, что при более точных измерениях эта корреляция была бы еще выше.

Цивилизация благополучно развивается

Послужной список Айзенка в качестве пророка не является непрерывной чередой удач. Делая обзор работ по евгенике Барта и Томсона в 1948 году, Айзенк суммировал их доводы следующим образом:

«(1) Интеллект является преимущество врожденным качеством. (2) Люди с низким интеллектом, как правило, имеют больше детей, чем люди с высоким интеллектом. (3) Интеллектуальный уровень популяции снижается вследствие этих фактов со скоростью 1,5—2 пункта IQ за поколение... Последствия такого падения трудно переоценить... Как показывает Барт, «если предполагаемый темп [снижения IQ] сохранится, тогда через каких-нибудь пятьдесят лет число учащихся с нормальными способностями снизится приблизительно вдвое, а число учащихся с умственными отклонениями почти удвоится». Едва ли можно быть уверенным, что цивилизация в ее нынешнем виде смогла бы пережить такую катастрофу... и в наши дни найдется очень мало психологов, которые не согласились бы с Бартом и Томсоном в этом вопросе».

Профессор Айзенк присоединился к призывам Барта и его сторонников провести крупномасштабное исследование для измерения точных очертаний катастрофы, которая, при отсутствии евгенических мер, должна была постигнуть цивилизацию. Такое исследование было проведено в Шотландии — и выявило, что национальный IQ вырос на пару пунктов за поколение. Когда инженеры строят мосты, которые рушатся, их увольняют с работы, а возможно, и отдают под суд за халатность. Когда нечто подобное делают теоретики генетической детерминации, они продолжают писать новые (пусть не по содержанию) книги.

Тема социальной мобильности

Упорство профессора Айзёнка, если не его точность, достойно всяческого восхищения. Когда в 1973 году он обсуждал IQ и социальную мобильность, он «в немалой степени» опирался на исследования Барта, указывая «высочайшее качество расчетов и статистических выкладок в его исследованиях». Статья Барта 1961 года цитировалась, чтобы продемонстрировать, что дети с высокими показателями IQ имеют тенденцию подниматься вверх по социальной лестнице, тогда как дети с низкими показателями IQ имеют тенденцию опускаться вниз. «Корреляция между социальной мобильностью и интеллектом дает по расчетам величину 0,38», — писал Айзенк.

Когда он снова писал о социальной мобильности в 1979 году, расчеты и статистические выкладки Барта лежали в руинах. Математическая неправдоподобность слишком идеальных данных Барта о социальной мобильности была самым подробнейшим образом разоблачена Дорфманом — достаточно ясно в действительности, чтобы вызвать уступку со стороны Айзенка. Однако Айзенк повторил старое утверждение об IQ и социальной мобильности, приводя на этот раз в качестве свидетельства небольшое исследование Уоллера:

«Роль, которую играет IQ, более прямым образом была продемонстрирована Уоллером, который скоррелировал различия в IQ отца и сына с различиями в профессиональном статусе, получив... очень значимую корреляцию... Ясно, что различия в IQ играют важную роль в процессе профессиональной мобильности».

Существенное значение имеет сам язык, используемый при описании этого исследования. Барт заявлял, что продемонстрировал то, что сыновья поднимаются выше или опускаются ниже своих отцов по уровню профессионального положения в зависимости от того, имеют они более высокие или более низкие показатели IQ, чем их отцы. Уоллер не предъявлял таких данных, и заявление Айзенка о том, что Уоллер скоррелировал различия в IQ с «различиями в профессиональном статусе», является ложным. Хотя Уоллер собрал данные о профессиональном уровне, корреляция вычислялась между различиями в IQ и различиями по индексу социального положения Холлингсхеда, который объединяет в один показатель образовательный и профессиональный уровень.

То, что сын с более высоким показателем IQ, чем у его отца, имеет более высокий балл по индексу Холлингсхеда, может означать не более, чем то, что дети с высоким IQ ходят в школу дольше, чем ходили их отцы. В работе Уоллера нет никаких свидетельств того, что сыновья с высоким IQ достигли более высокого профессионального положения, чем их отцы, но в ней содержатся некоторые указания на то, что реальность, вероятно, выглядела иначе. Средний образовательный уровень, которого достигали сыновья, был существенно выше, чем у их отцов; однако средний профессиональный уровень двух поколений был совершенно одинаковым. Следует заметить, что индекс Холлингсхеда сконструирован таким образом, что сержант в армии с дипломом университета имеет более высокий «социальный статус», чем президент банка, которого выгнали из школы. Положение об IQ и социальной мобильности, высказанное Айзенком, еще не было подтверждено фактами, Ссылка на фальшивые данные попросту была заменена фальшивой ссылкой на реальные данные.

Имеется еще немало примеров ложных и предвзятых ссылок, но нет смысла продолжать их перечислять. Читатель уже должен был понять, что не все уверенные заявления и сообщения теоретиков генетической детерминации — или средовой детерминации — следует принимать всерьез. Похоже, что ученый, совершенно как торговец подержанными машинами, имея даже минимальный шанс, пытается внушить другому человеку выгодное для него представление. Обыватель может надеяться только на то, что ученые разных убеждений будут разоблачать предвзятости и ошибки друг друга; и не так уж неуместен разумный скепсис со стороны потребителей науки.