Влияние на игровые группы и группировки других детей и взрослых

В игровых группах и группировках старших детей и юношей часто употребляют клички, «секретный язык», опознавательные знаки, выбирают особые места для сборов: перекрестки, заброшенные дома или игровые площадки, — в зависимости от района и вида группы. «Стаи» часто перенимают у взрослых ритуалы посвящения, пароли и другие внешние атрибуты тайных обществ. Эти атрибуты никак не «защищают» шайки детей и подростков, и в этом смысле являются больше подражанием, имитационными играми. Эти игры важны для каждого члена, как знак принадлежности к группе, и во всяком случае удовлетворяют личные фантазии. Стремление принадлежать к какой-либо группе, кроме семьи, обычно весьма сильно в подростковом и юношеском возрасте. Подражать, делать так, как делают другие в твоем возрасте, испытывать их влияние — важный шаг в этом направлении. Тот, кто отличается от групповой нормы одеждой, речью или еще чем-нибудь, может стать предметом насмешек или даже быть изгнанным из группы.

Влияние взрослых и других детей на ребенка меняется с возрастом. Нельзя точно определить возраст, в котором влияние сверстников становится больше, чем влияние взрослых. Независимость, ожидаемая от мальчика, различна в разных обществах, социальных группах и слоях. Разные дети в разной степени зависят от взрослых, и их индивидуальность является одним из факторов влияния на них. В одном из экспериментов 9-летние дети пытались решить, двигался ли тонкий лучик света по темной комнате. Суждение взрослого оказало на них большее влияние, чем суждение мальчика чуть старше их (Jakubczak, L. F., Walters, R. H., 1959). В следующем эксперименте, от детей в возрасте от 7 до 10 лет, требовалось определить, какая из трех линий совпадает с еще одной. Услышав безоговорочное заключение восьми своих сверстников (подставных участников эксперимента), они присоединялись к мнению большинства, даже если оно было ошибочным (Berenda, R. W., 1950). Высказывания учителя в этом эксперименте принималось реже. На детей от 10 до 13 лет повлиять было сложней, даже в подобной ситуации. До какой степени люди поддаются влиянию других, зависит от многих факторов: численности группы, которая вынесла суждение, ее значимости для испытуемого, наличия или отсутствия объективных причин для сомнения, большей или меньшей безаппеляционности группы, степени несоответствия между суждением группы и мнением испытуемого, уровня его личностной тревожности, возраста (чем моложе, тем легче воздействие), получения или неполучения вознаграждения за «неправильные» ответы (собственное мнение) в прошлом, и т. д. (Berg, I. A., Bass, B. M., 1961).

В целом, вероятно, на подростков члены их группы оказывают большее влияние, чем взрослые. Первопричиной и, вполне возможно, более важной, чем специфическая деятельность, к которой стремится игровая группа или «шайка», образованная в детском или подростковом возрасте, является потребность в принадлежности, потребность быть «одним из».

Соперничество в игре и соревнования

Преимущество организованных игр в том, что они сводят до минимума трения внутри группы по поводу распределения ролей и правил поведения среди участников. Группа обретает общую задачу или цель, стремиться к которой может каждый, ощущая себя, таким образом, истинным членом группы, пусть даже на определенное время. Участник игры может вообразить себе, что выступает за Англию, играет лучше всех остальных, что ему рукоплещут девочки, что он спасает группу от поражения (или весь мир от гибели), что он проявляет чудеса сноровки и т. д. Мы немногое знаем об этом.

Теория, согласно которой игры имитируют серьезные общественные занятия, для того чтобы тренировать необходимые умения (Roberts, J. M. et al., 1959), — это еще одна версия теории Карла Гроса об игре как упражнении (см. гл. 1). На первый взгляд, она кажется вполне правдоподобной. Воинственное общество должно держать своих членов в форме и побуждать молодых людей учиться самоотверженности и сотрудничеству с товарищами, которые необходимы для совместных действий. Маневры проводятся со всеми атрибутами настоящих военных действий, но можно усомниться, считают ли командиры эти действия игрой.

Знаменитая теория игры Йохана Хёйзинги, в какой-то степени, противоположна теории Гроса. Игра, по Хёйзинге, старше культурных форм общества. Цивилизация ведет происхождение от игры, а не наоборот. На основе анализа значений слова «игра» в разных цивилизациях, Хёйзинга пришел к выводу, что в большинстве из них игра имеет взаимосвязь с борьбой и состязанием, а также с любовной игрой (запрещенной). В основе игры лежит борьба или враждебность, сдерживаемая дружескими отношениями. Это поощряет такие социальные достоинства, как рыцарство, верность, храбрость, подталкивает стремление к первенству в мнениях и знаниях. Корни философии начинаются в священной игре в загадки, корни поэзии — насмешливые песни, дразнящие противоположный пол. Мифы и поэзия — это лингвистические игры. Хёйзинга считает, что игра тождественна магии, например, в объявлении божественных решений, или в сакральном изображении божественного вмешательства в дела людей: вызывание дождя во время засухи или ритуал пробуждения плодородия земли.

Несмотря на неутешительные утверждения Хёйзинги о том, что понятие игры не редуцируется к другим терминам и к нему не применим биологизаторский подход, все же кажется возможным перевести некоторые из его предположений в экспериментальную форму. Например, его утверждение, что социальная игра есть враждебность, сдерживаемая дружескими отношениями, было бы интересно рассмотреть, с точки зрения социальной игры млекопитающих (см. гл. 3). Но его предположение о том, что соревнование является основой всех игр, хотя частично и является верным, вряд ли имеет познавательное значение. Ведь соперничество само по себе изучается в социальном контексте, в том числе через игры и соревнования. Анализ организованных игр и спортивных состязаний не входит в тему настоящей работы, но в следующей главе мы рассмотрим некоторые современные исследования взаимосвязи между играми и социальным научением.