Культура и сознание

Можно ли свести все культурные явления к рациональному уровню человеческого сознания? При всем уважении к достижениям человеческого разума ответ здесь может быть только отрицательным: культура — это проявление свойств человека во всей его полноте. Разве мы можем полностью передать содержание своего переживания от произведения искусства или своей нравственной реакции на какое-либо событие через рационалистическую форму научного высказывания? Разве культура чувств подвластна диктату разума? Наоборот, там, где разум берет на себя права единоличного самодержца, культура вырождается в орнаментальное украшение жизни, вместо того чтобы быть ее скрытой сутью.

Сказанное не значит, конечно, что область культуры должна быть неприкосновенной для рационального исследования, оно значит лишь то, что эта область как реальный объект не есть только произведение разума, не есть содержание исключительно сознательной деятельности ума. Нужно проникнуть в скрытые механизмы культуры, чтобы хотя бы в небольшой степени осознать свою зависимость от ее объективной силы. Культура часто субъективно воспринималась нами как полностью находящееся в нашей власти орудие прогресса, в то время как объективно мы находились в плену ее закономерностей.

XX столетие характеризуется мощным развитием культурологии, то есть науки о формах и типах культуры, о тех механизмах, которые лежат в основе взаимодействия культуры, общества и личности. С конца XIX в. началось фундаментальное исследование структуры бессознательного, того пласта в психике

562

человека, который скрыт от непосредственной рефлексии, но который включает в себя архетипические компоненты культуры. Исследуются разнообразные исторически изменчивые мифологические системы, функционирующие в каждом данном обществе, вскрываются лежащие в их основе системы символов и ценностей, которые тоже не всегда имеют отчетливо выраженную форму.

Сейчас у нас ведется специальная работа по реконструкции скрытых от непосредственного наблюдения, но тем не менее действенных норм и ценностей культурного порядка, причем результаты этих исследований оказываются порой совершенно неожиданными, если строить свои ожидания на основе принятой обществом системы рационально обработанных норм. Разве могли мы предполагать на уровне общественного сознания, что где-то в глубине культурных стереотипов нашего общества имеет столь широкое распространение и психологическую основу бюрократическая идея иерархической субординации? Ведь на уровне официально провозглашаемых рационально выверенных ценностей у нас всегда прокламировались демократические идеи. Разве могли мы предполагать, что самобытность национальных культур активно сопротивлялась уравнивающей терминологии — и была в этом права, что с виду различное в области культуры не есть еще несовместимо-противоречивое, что, в конце концов, разнообразие культур есть высокая ценность? Разве сразу мы осознали, что в тех предостережениях Ф. М. Достоевского, которые он высказывал относительно кроющихся в вульгарном социализме опасностей догматизма и нивелирования свободной индивидуальной воли, есть серьезная доля истины? И разве сразу мы согласились с тем, что даже истинная политическая идея неизбежно должна видоизменяться, будучи привита в различных культурных контекстах?

Культура общества есть совокупное коллективное достояние. В классовых обществах она включает в себя те существенные различия, которые в силу различия социального бытия возникают в самосознании каждого класса. Вместе с тем существует некий фонд культурных ценностей, которые могут быть общими не только для всех членов данного общества, но и для других, внешне принципиально различных по своему устройству обществ, если они имели общее историко-культурное развитие.

При рассмотрении вопроса о соотношении культуры и сознания нельзя не коснуться еще одного аспекта этой проблемы. Если между культурой и сознанием не может быть поставлено знака равенства, то может ли он быть поставлен между структурой культуры и структурой человеческого духа в целом, который включает в себя также и иррациональные, бессознательные, интуитивные явления? Существуют разные варианты ответа на этот вопрос, однако большинство исследователей все же склоняются к тому выводу, что в принципе структура культуры и человеческого духа совпадают. Конечно, между структурой духа и структурой культуры должно быть соответствие и, конечно, структура духа так или иначе повторяет структуру породившего его материального бытия. Однако если идти в этом направлении, то каждый последующий шаг будет удалять нас от специфики культуры как самостоятельного следа «тела» эволюции. Культурные фено-

563

мены представляют наибольший интерес не столько с точки зрения общности их внутренней структуры, сколько с точки зрения самобытного содержательного наполнения этих структур в каждой разновидности культуры. Здесь мы вплотную подошли к центральной проблеме философии культуры — к проблеме типологии культур.