Роль приборов в научном исследовании

Наблюдение и эксперимент ученые осуществляют, прибегая к показаниям своих органов чувств, разрешающая возможность которых велика, но не безгранична. И уже издавна исследовательская мысль начала все больше прибегать к приборным средствам, как бы продолжающим и во много раз усиливающим возможности органов чувств. Так, микрофон «слышит» лучше, чем человеческое ухо; фотоэлемент «видит» лучше и большую часть спектра, чем глаз. Современный телескоп дает возможность человеку заглянуть в такие дали мироздания, откуда свет идет к нам 140 млн световых лет. Вне приборов сегодня уже невозможно представить себе научное исследование, особенно в области естествознания. Приборы дают возможность ученому зарегистрировать сам факт бытия объекта именно в данной его качественной определенности; без этого не может быть наличной достоверности изучаемого явления.

Посредством приборов осуществляют возможные связи, необходимые для передачи информации: ныне обычный язык уже не в состоянии справиться с лавинами информационного потока, и наука разработала гигантскую сеть технических информационных каналов, начиная от телефона и телеграфа и кончая радиолокаторами и иными сигнальными устройствами. Гигантское значение приобрела компьютерная техника, микроэлектроника личного пользования, что позволяет с головокружительной скоростью осуществлять логические вычислительные

315

операции. Компьютерная техника — это не просто продолжение и усиление органов чувств, а продолжение и усиление возможностей самого человеческого интеллекта. Этот вид приборов экономит время при получении, отборе, хранении и в самом процессе переработки информации.

Будучи огромным подспорьем в процессе научного исследования, приборы, прежде всего ориентированные на изучение микроявлений, неизбежно вносят в эти явления возмущения (изменяют их состояние), то есть делают их уже другими. И в этом случае экспериментатор имеет дело не только с вещью самой по себе, а и со своими возмущающими воздействиями, то есть он имеет дело с некой результирующей, а не с объектом в его, так сказать, первозданном виде. Возникает вопрос: что же изучает экспериментатор — сам по себе объект или результирующую взаимодействия с прибором? Из этого некоторые ученые, даже такие выдающиеся физики, как В. Гейзенберг, сделали вывод о стирании (в квантовой механике) различия познающего субъекта и объекта: объект субъективируется, а субъект объективируется. И мы получаем некую равнодействующую между ними. Тут необходимо отвлечение от фактора «приборной привнесенности», чтобы выявить свойства и закономерности самого исследуемого объекта. Поэтому однозначное описание собственно квантового явления должно в принципе заключать описание всех существующих частей экспериментальной установки. Данная трудность порой порождает склонность утверждать, что сами свойства объекта не проявляются во взаимодействии с прибором, а порождаются этим взаимодействием, что ведет уже к возможности мировоззренческой ошибки.

Его величество господин факт

Необходимым условием научного исследования является установление фактов. Что такое факт? Есть ли вообще факты сами по себе, как они пребывают вне их отношения к субъекту познания. Конечно, факты существуют вне субъекта. Но тогда это просто объективная реальность. Слово «факт» происходит от лат. factum — сделанное, совершившееся. Оно означает действительное, не вымышленное событие в природе, истории, обыденной жизни, в духовной сфере. Произвольный вымысел есть тоже факт, но уже факт сознания, то есть сознания, фиксирующего факт вымысла. Факт — это фрагмент бытия, попавший в фокус мысли субъекта, в систему знания. Иначе говоря, факт — это явление материального или духовного мира, ставшее удостоверенным достоянием нашего сознания, зафиксированность (наблюдением, экспериментом) какого-либо предмета, явления, свойства или отношения. Значение факта в науке исключительно велико: будучи достоверным, он составляет основу любого

316

научного исследования, ибо всякая наука занимается изучением, описанием и объяснением фактов и только фактов. «Факты — это воздух ученого»,— говорил И. П. Павлов. Небрежное же отношение к ним неизбежно ведет к искажению реальности. Умственная деятельность и ее результат не имеют никакого отношения к науке, если произвольно оперируют фактами в угоду чьим-то интересам и не опираются на опыт жизни. По словам А. Эйнштейна, наука должна начинаться с фактов и оканчиваться ими вне зависимости от того, какие творческие структуры строятся между началом и концом. Что значит констатировать факт? Это значит убедиться в достоверности наблюдения, исторического документа, эксперимента. Чтобы факт явил себя мысли как факт, он должен быть зафиксирован, например, в виде протокола, показаний прибора, кинокадра и т. п. В жизни нередко люди склонны простое наблюдение возводить в факт. Но тут таится возможность серьезной ошибки. Дело в том, что само наблюдение есть факт, но факт не того, над чем проводится наблюдение. В действительности тут может быть и нечто совсем другое — лишь видимость того, что мы принимаем за существо дела. Необходимо наблюдаемое еще возвести на пьедестал научного факта, для которого самое характерное — достоверность. Факт должен быть осмыслен, обоснован. Факты воспринимаются по-разному в зависимости от позиции мыслителя. Мы никогда не берем факты в их чистом виде. Они всегда оказываются опосредствованными характером их понимания, интерпретации. Любой факт дан нам в восходящем ряде осмысленных воззрений. В сознании может сложиться прочная система стереотипов, принятых воззрений, которые как бы въедаются в структуру сознания, становятся привычными для миропонимания. Уже в простом «глазении» наблюдателя факт неизбежно меняет свои краски и уж тем более — оттенки, а их свечение исходит и от объекта, и от субъекта, от его жизненного опыта и позиции. В словах «факты меняются в зависимости от их освещения» есть доля правды. Напомним меру достоверности свидетельских показаний: как они порой бывают неоднозначны! Хотя люди говорят об одном и том же, но совершенно по-разному. И ведь все «клянутся» в достоверности виденного, слышанного! Таким образом, очевидность отнюдь не является полной гарантией реальной достоверности факта.

Но сами по себе факты еще не составляют науки, так же как строительный материал еще не есть здание. Факты включаются в ткань науки лишь тогда, когда они подвергаются отбору, классификации, обобщению и объяснению, хотя бы гипотетическому. Задача научного познания заключается в том, чтобы вскрыть причину возникновения того или иного явления, выяснить су-

317

щественные его свойства и установить закономерную связь между ними. Для прогресса научного познания особо важное значение имеет открытие новых фактов.

Факт содержит немало случайного. Науку же интересует прежде всего общее, закономерное. Поэтому основой для научного анализа является не просто единичный факт, а множество фактов, отражающих основную тенденцию. Значит, из обилия фактов должен быть сделан разумный отбор некоторых из них, необходимых для понимания сути проблемы. Но мудрость может иной раз и в единичном факте усмотреть суть дела.

Только во взаимной связи и цельности факты могут служить основанием для теоретического обобщения. Взятые же изолированно и случайно, вырванные из жизни, факты ничего не могут обосновать. Из тенденциозно подобранных фактов можно построить любую «теорию», однако она не будет иметь никакой научной ценности. «В области явлений общественных нет приема более распространенного и более несостоятельного, как выхватывание отдельных фактиков, игра в примеры. Подобрать примеры вообще — не стоит никакого труда, но и значения это не имеет никакого… Факты, если взять их в их целом, в их связи, не только “упрямая”, но и безусловно доказательная вещь» ¹.

Факты обладают научной ценностью, если есть теория, их истолковывающая, но еще большей научной ценностью обладает факт, еще не нашедший объяснения в науке. Когда появляются такие факты, которые не могут быть объяснимы в рамках существующей теории, тогда возникает противоречие между фактами и теоретическими принципами. Научная мысль принуждена искать новые объяснении. По словам А. М. Бутлерова, факты, не объяснимые существующими теориями, наиболее дороги для науки, от их разработки следует по преимуществу ожидать ее развития. В таких случаях «знания о фактах» испытывают дефицит в «большой теории». Тогда может действовать и «черный рынок» всевозможных догадок, иногда доходящих до фантастических масштабов. Бывает и так, что и подтвердить трудно, и опровергнуть невозможно!