Познавательный смысл чувственных впечатлений

Вопрос о познавательной роли чувственных впечатлений имеет длительную историю. Звучит он так: можем ли мы, опираясь на наши ощущения, получать знания о вещах, как они существуют сами по себе, то есть к чему относится наше знание — к вещам или к самим ощущениям? На протяжении веков этот вопрос решался по-разному в зависимости от общей мировоззренческой ориентации мыслителей, но общим для всех было то, что он оставался предметом умозрительных рассуждений вплоть до XIX в., когда вследствие развития естественнонаучного знания появилась возможность обсуждать данную проблему на твердом фундаменте естественных наук. Анализируя данные психофизиологии органов чувств, немецкий физиолог И. Мюллер пришел к выводу, будто наши ощущения не являются верными снимками с предметов, а всецело зависят от физиологической организации субъекта, от «специфической энергии» его органов чувств. Факт зависимости ощущений и восприятий от исторически сложившейся функциональной специфики наших органов чувств был верно отмечен Мюллером. Однако отсюда им был сделан совершенно неверный вывод о том, будто мы познаем не объективные свойства вещей, а лишь состояние наших нервов. Получалось, что органы чувств фактически отрывались от воздействия внешнего мира и превращались в самодостаточный источник познания.

Но отрыв образа от изображаемого с неизбежностью ведет к агностицизму. На самом же деле специфичность органов чувств не только не является препятствием для правильного познания внешнего мира, но, напротив, обеспечивает наиболее полное и точное отражение объективных свойств предметов. Хотя образ и есть продукт деятельности познавательных механизмов человека — его органов чувств, мозга, психофизиологических структур и процессов, чего никак нельзя отрицать, он тем не менее есть результат воздействия объекта на органы чувств, сформировавшиеся с целью адаптации к вполне определенным условиям внешней среды.

Можно ли, например, говорить о цвете как лишь о порождении органа зрения? Положительный ответ на этот вопрос дал бы лишь тот результат, что между ощущением и вызывающим его раздражителем оказалась бы непроходимая пропасть. И тогда нельзя было бы принципиально отличить галлюцинацию от адекватного восприятия. Рассуждать о чувственных впечатлениях таким образом — значит рассуждать метафизически, то

283

есть предать забвению или сознательно игнорировать факт взаимодействия объекта и субъекта. А ведь именно это взаимодействие, или отношение, и составляет суть живого и более того — жизнь сущего.

2. Мышление: сущность, уровни и формы Переход от ощущения к мысли

Лишь небольшая часть того, что познает человек, может быть охвачена чувственным созерцанием. В основном познание осуществляется мышлением с помощью понятий, суждений и т. д. Человек не может жить не мысля. Как же объяснить переход от чувственного к понятийному уровню познания? Как чувственный образ предмета превращается в акт мысли? Мышлению так же невозможно принимать данные чувственности без их переработки, как организму принимать пищу, не переваривая и не усваивая ее.

Познание осуществляется человеком как целостным существом, в котором лишь аналитический «нож» исследователя может вычленить чувственное созерцание отдельно от интеллектуальной деятельности. Живое же созерцание — не пассивное и бездумное глазение, а осмысленное (и даже категориально) восприятие. В действительности оба познавательных уровня нераздельны, так что не существует совершенно независимого чувственного познания. При каждом взгляде, кинутом на мир, мы уже теоретизируем, как заметил Гёте. Человек смотрит на мир осмысленными глазами. Так, когда мы говорим об остроте восприятия, то имеем в виду ясность сознания предмета. Именно благодаря этому единству, так сказать, «примеси» мысли в чувственном созерцании возможна его позпавательная активность ¹.

Мышление осуществляет упорядочение данных чувственного восприятия, но отнюдь не сводится к этому, а рождает нечто новое — то, что не дано в чувственности. Этот переход суть скачок, перерыв постепенности. Он имеет свое объективное основание в «раздвоении» объекта на внутреннее и внешнее, сущность и проявление ее, на отдельное и общее. Внешние стороны вещей, явлений отражаются прежде всего с помощью живого созерцания, а сущность, общее в них постигается с помощью мышления. В этом процессе перехода осуществляется то, что именуется пониманием. Понять — это значит выявить

¹ Наукой доказано, что и на этом уровне познавательные процессы носят активный характер: чувственный образ — результат конструирующей деятельности человеческого духа.

284

существенное в предмете. Мы можем понимать и то, что не в состоянии воспринимать. Устройство наших органов чувств и их небольшое число потому не определяют абсолютной границы нашему познанию, что к ним присоединяется деятельность мышления. «Око видит далеко, а мысль — еще дальше» — гласит народная мудрость. В своем мышлении мы переходим границы видимого мира. Мышление соотносит показания органов чувств со всеми уже имеющимися знаниями индивида, более того — со всем совокупным опытом, знаниями человечества в той мере, в какой они стали достоянием данного субъекта. Переход от чувственного к рациональному не означает, однако, движения от реальности в пустую тьму сверхчувственного. Мышление опирается на чувственный материал речи, прежде всего внутренней, на проникнутые символикой наглядные образы.