Ромашками, чуть кивающими,

И речками, и пожнями,

И елками придорожными...

Не жать, не вязать,

Не рожь молотить.

Себя показать.

Народ удивить

Платьем богатым,

Станом необъятным

(была-то худа,

Нонь — что ягода!)

Долей успешной,

Говорей нездешней,

Умницей сыном.

Дочкой красивой,

Баловнем- внук ом

К прежним подругам,

Нарядная и гордая.

Приехала из города.

(О. Фокина)

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Станиславский К. С. Собр.соч. в 8-ми т.; т.т.1-4, М„ 1954-1961.

Немирович-Данченко Вл. И. О творчестве актера: Хрестоматия. — М„ 1984.

Вербовая Н. П., Головина О. М., Урнова В. В. Искусство речи. М., 1977.

Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтического речи. — М., 1963.

Галендеев В. Н. Учение К. С. Станиславского о сценическом слове. — Д., 1990.

Гончаров А. А. Поиски выразительности в спектакле. Изд.2-е. — М., 1964.

Дикий А. Д. Избранное. — М., 1976.

Добрович А. Б. Общение: наука и искусство. — М., 1978.

Кнебель М. О. Слово в творчестве актера. — М., 1971.

Культура сценической речи: сборник статей./ Под ред. Коэляниновой И. П. — М.,1979.

Петрова А. Я. Сценическая речь. — М., 1981.

Попов А. Д. Художественная целостность спектакля. — М„ 1959.

Рубинштейн С. А. Проблемы общей психологии. — М,, 1973.

Симонов П. В. Метод Станиславского и физиология эмоций. — М., 1962.

Слово в спектаклях Горького. — М., 1954.

Тимофеев Л. И. Основы теории литературы. — М., 1976.

Топорков В. О. Четыре очерка о К. С. Станиславском. — М„ 1963.

Черемисина Н. В. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь. — М., 1989.

Чехов М. А. Об искусстве актера: т.2. — М., 1986.

Юрский С. Ю. Кто держит паузу. — М., 1989.

Яхонтов В. Н. Театр одного актера. — М„ 1958.

Часть II

СТИХОТВОРНАЯ РЕЧЬ

Глава 1 теория стиха

Освоение поэтического слова в стихотворном произведении — важный раздел предмета "Сценическая речь". Будущие актеры и режиссеры должны знать и любить поэзию, читая стихи — владеть их "стихией", их эмоционально-образным строем, их ритмическим импульсом. Поэзия Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Блока, Маяковского, Есенина, современных российских и зарубежных поэтов обогащает студентов интеллек­туально и эмоционально, развивает их эстетический вкус, их общую культуру, языковое чутье, способствует раскрытию творческих возможностей, становлению индивидуально­сти художника. Существенным является и то, что освоение лирических или эпических стихотворных произведений подготавливает исполнителей к работе над стихотворной драматургией, занимающей значительное место в репертуаре современного театра.

Пришедшие в институт студенты чаще всего со стихом "на вы". Читая стихотворное произведение, учащиеся либо произносят его так, как произносили бы прозу, либо скан­дируют строки, чрезмерно выделяя рифмы, "выпевают" красивые "поэтические" слова и тогда остается неясной мысль произведения.

Для того, чтобы будущие актеры и режиссеры могли верно читать стихи, существо­вать в них упоенно и раскованно, им предстоит многое узнать и многому научиться. Безусловно, им надо знать теорию стиха. Правда, с ней студенты уже знакомились на уроках литературы в средней школе. Но здесь, в театральном институте, не должно быть литературоведческого подхода к стиху. Наибольшее внимание при изучении особенно­стей стихотворной речи и ее законов должно быть уделено применению знаний на прак­тике, в звучащем слове. "Нужно специально заниматься стихом. Нужно без счета трени­ровать актеров в практике современного произношения, приучать их "думать в стихе". Нужно развивать дыхание, артикуляцию, ставить голоса, воспитывать в актере чувство ритма, рифмы, мелодики", — справедливо утверждал режиссер и педагог А. Д. Дикий*.

ОБЩЕЕ В РАБОТЕ НАД ПРОЗАИЧЕСКИМИ И СТИХОТВОРНЫМИ ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ

При встрече со стихом многие студенты теряются. Как его читать? "По мысли", действуя словом, как в прозаическом произведении? Или несколько напевно, что свой­ственно поэтам? В чем отличие работы над стихом? Но прежде, чем говорить об отли­чии, отметим то общее, что сближает освоение стиха и прозы.

* Дикий А. Д. Избранное. М., 1976. С. 323.

Читая стихотворение, поэму, актер так же, как и в прозе, должен быть увлечен те­мой произведения, понимать, во имя какой сверхзадачи он его берет. Отстаивая основ­ную мысль стихотворения, актер должен, как и в прозе, действовать словом. Поэтиче­ское слово, как и слово в прозе, призвано выразить мир чувств и мыслей человека.

В стихе речь также не льется сплошным потоком, а делится на речевые такты ин-тонационно-лошческими (смысловыми) паузами. Место таких пауз часто подсказано авторской пунктуацией:

Храни меня, мой талисман. Храни меня во дни гоненья. Во дни раскаянья, волненья: Ты в день печали был мне дан.

(А. С. Пушкин)

Здесь запятые, точка, двоеточие помогают лепить фразу, подсказывают, где именно могут возникнуть смысловые паузы. Невнимание к авторской пунктуации приводит к бессмысленному произнесению текста. Например, фразу "Народ идет, рассыпавшись, назад" нельзя произнести, не сделав логической паузы после "рассыпавшись", иначе прозвучит бессмысленное высказывание: "Народ идет / рассыпавшись назад".

Так же бессмысленно звучит текст и в тех случаях, когда исполнитель, видя, что внутри строки пунктуация отсутствует, произносит эту строку подряд, в то время как она делится на речевые такты.

Царь

Щелкалов! разослать Во все концы указы к воеводам, Чтоб на коня садились ' и людей По старине на службу высылали...

(А. С. Пушкин)

В строке "Чтоб на коня садились и людей" должна быть логическая пауза после "садились", здесь кончается один речевой такт и начинается другой. Произношение строки целиком, подряд, приведет к тому, что указ царя прозвучит весьма странно: Го­дунов требует, чтобы воеводы садились на коня и людей. В указе же говорится, что сами воеводы должны сесть "на коня" и, как водилось в старину, выслать на службу царю своих людей.

Чрезвычайно важно найти в стихотворном тексте верные смысловые центры, как этого требует и проза. Верно строить фразу, выделять в ней главное и второстепенное помогает исполнителю точность мысли, понимание, ради чего этот текст произносится. Кроме того, работая над стихом, необходимо вновь обратить внимание учащихся на законы и правила логики речи, вновь тренировать их умение выделить логическим уда­рением: слова, содержащие в себе новое понятие (закон выделения нового понятия); противопоставляемые понятия; перечисляемые слова, однородные члены предложения; слова, содержащие в себе сравнение, вопрос (в вопросительном предложении); опреде­ление, выраженное существительным в родительном падеже.

* Знаком ' обозначена пауза.

Одновременно с этим, необходимо также научить учащихся снимать ударения со слов, лишь поясняющих, дополняющих мысль; снимать логическое ударение с опреде­лений, выраженных местоимениями, порядковыми числительными, прилагательными

(если, разумеется, они не несут в себе явного или скрытого противопоставления, не несут в данном контексте новой информации),

В русском языке при всей свободе порядка слов существует и грамматически пря­мой нормативный порядок: подлежащее, сказуемое, второстепенные члены предложения. Как правило, смысловые ударения падают на последнее слово фразы, так как именно в нем чаще всего содержится какое-либо новое суждение, именно в нем заключено движе­ние мысли,

В поэзии часто встречаются инверсии, что в переводе означает "перестановка", "переворачивание". В инверсированной фразе слова располагаются в ином порядке, чем это принято в нормативной грамматике. Инверсия выносит то или другое слово на не­обычное место, укрупняет его, делает рельефным.

При встрече с инверсией надо мысленно представить прозаическую структуру сти­хотворной фразы. Знание законов и правил логики речи поможет исполнителю найти верное логическое ударение. Например:

Кто услышал раковины пенье, Бросит берег — и уйдет в туман; Даст ему покой н вдохновенье Окруженный ветром океан...

(3. Багрицкий)

Логическое ударение в первой строке падает на слово "раковины", как и при пря­мом порядке слов: "кто услышал пенье раковины". В данном случае слово "раковины" берет на себя ударение, поскольку является определением, выраженным существитель­ным в родительном падеже.

Инверсии встречаются и в прозе. Однако исследователи стиха отмечают, что в по­эзии могут встретиться такие инверсии, которых нет в прозе. Например, в стихотворе­нии А. Фета "У окна" члены словосочетания "блеск лесов" находятся на расстоянии друг от друга, что придает высказыванию дополнительные смысловые оттенки:

Но в блеск сокрылась ты лесов, под листья яркие банана, за серебро пустынных мхов и пыль жемчужную фонтана.

В прозе могут встретиться такие инверсии, как "листья яркие", "пыль жемчужную". Но инверсия с разрывом тесных словосочетаний (в первой строке) — принадлежность поэзии*.

Для того, чтобы учащиеся учились нести действенную мысль в стихе, верно "ле­пить" фразу, соблюдая речевые такты, логические паузы, находя точные смысловые цен­тры, рекомендуем читать вслух специально подобранные тексты. Они насыщены инвер­сиями, сравнениями, перечислениями, противопоставлениями. Тексты представляют собой синтаксическую конструкцию периода. Читая эти тексты, учащиеся должны вы­явить мысль не только в точной "лепке" фразы, но и интонационно выразительно.

См.: Гончаров Б. П. Звуковая организация стиха и проблемы рифмы. М., 1973. С. 99.

118

Предлагаем прочитать сначала лирические тексты, а затем — небольшие отрывки из стихотворных пьес. В таком случае учащиеся будут в большей степени подготовлены

к работе над словом в стихотворной драматургии, утому принципу в подооре материала будем следовать и дальше, изучая особенности стихотворной речи.

Хорошо, если студенты не ограничатся чтением с листа, а перепишут предлагаемые тексты. Это позволит им отмечать необходимые смысловые паузы, подчеркивать смы­словые центры. Мы считаем необязательным подчеркивать все логические ударения и паузы, а лишь те, которые учащимся надо "не забыть" выявить при чтении вслух. Более всего это относится к инверсированной фразе.

Перед тем, как начать чтение текстов, предлагаем прослушать магнитозапись моно­лога Барона ("Скупой рыцарь" А. С. Пушкина) в исполнении В. И. Качалова. Вы убеди­тесь, каким мощным средством раскрытия характера Скупого была для Качалова по­эзия пушкинского слова. Слушая этот монолог, положите перед собой пушкинский текст. Это даст вам возможность увидеть, насколько бережно, любовно относился артист к пушкинской строке, насколько свободно владел он законами речи. Нет ни одного смыслового ударения, которое родилось бы случайно, а не в соответствии со структурой фразы, со стилистикой речи Барона. Это — плодотворный путь постижения способа мышления сценического героя.

Здесь приводится небольшая часть монолога, в ней отмечены смысловые центры в речи Барона — В. И. Качалова.

Барон

Я царствую!.. Какой волшебный блеск!

Послушна мне, сильна моя держава;

В ней счастие, в ней честь моя н слава!

Я царствую... но кто вослед за мной

Приимет власть над нею? Мой наследник!

Безумец, расточитель молодой,

Развратников разгульных собеседник!

Едва умру, он, он! сойдет сюда

Под эти мирные, немые своды

С толпой ласкателей, придворных жадных.

Украв ключи у трупа моего,

Он сундуки со смехом отопрет.

И потекут сокровища мои

В атласные дырявые карманы*.

Он разобьет священные сосуды,

Он грязь елеем царским напоит —

Он расточит... Л по какому праву?

Мне разве даром это все досталось,

Или шутя, как игроку, который

Гремит костьми да груды загребает?

Кто знает, сколько горьких воздержаний,

Обузданных страстей, тяжелых дум.

Дневных забот, ночей бессонных мне

Все это стоило? Иль скажет сын,

Что сердце у меня обросло мохом,

Что я не знал желаний, что меня

В. И. Качалов произносит "дырявые" <в отличие от принятого написания в изданиях А. С. Пушкина "днравые").

И совесть никогда не грызла, совесть.

1\.огт№гыи лигуь, скрсоуидни сердце, own.it, Незваный гость, докучный собеседник. Заимодавец грубый, эта ведьма. От коей меркнет месяц и могилы Смущаются и мертвых высылают?.. Нет, выстрадай сперва себе богатство, А там посмотрим, станет лн несчастный То расточать, что кровью приобрел.

Как видим, В. И. Качалов очень точно выделяет и смысловые паузы, и смысловые центры, которые наиболее полно выявляют ход мысли Барона: "царствую", "послушна", "сильна" держава, в ней "счастье", "слава", "царствую", "власть". А кто "наследник" власти? "Безумец", "расточитель", "развратник", которого окружают "ласкатели", "при­дворные". Сама пушкинская фраза выносит эти смысловые центры на первый план; в особенности инверсированная фраза:

"Послушна мне, сильна моя держава" — при прямом порядке слов фраза была бы иной, а ударения — те же:

Моя держава сильна, мне послушна.

Или: "Безумец, расточитель молодой,

Развратников разгульных собеседник!"

(прямой порядок слов: безумец, молодой расточитель, собеседник разгульных развратников).

Или: "Кто знает, сколько (...)

Дневных забот, ночей бессонных мне Все это стоило?"

(прямой порядок слов: кто знает, сколько дневных забот, бессонных ночей это все мне стоило?) и т. д.

Может быть, не всех убедит именно такое прочтение материала, с чем-то захочется поспорить. Что ж! В искусстве не может быть стандартов, единообразия, тем более при выделении смысловых ударений, в которых, говорил Вл, И, Немирович-Данченко, "ин­дивидуальность особенно капризничает". И, вместе с тем, мастера слова, обладающие высоко развитым языковым чутьем, лишь в редких случаях делают ударение, которое кажется неожиданным, — этого требует их решение материала. А во всех остальных случаях наиболее ярко звучат те слова, которые автор всем строем речи выносит на первое место. Здесь уместно напомнить, что своеобразие прочтения проявляется не в разных у каждого исполнителя смысловых центрах, а в различии интонационного рит­мического звучания, речевых приспособлений, психологических пауз и т. д. Повторяем: как правило, грамотному, образованному человеку — даже не актеру — сама структура фразы, ее мысль, соотнесенная с контекстом, подсказывает верные логические ударения, место пауз.

Задание. Перепишите тексты. Прочитайте их, выделяя смысловые центры, от­деляя речевые такты смысловыми паузами. Отмечайте те смысловые центры и те паузы, которые помогут вам прочитать текст верно, логически точно.

Как он умел казаться новым. Шутя невинность изумлять. Пугать отчаяньем готовым. Приятной лестью забавлять, Ловить минуту умиленья. Невинных лет предубежденья Умом н страстью побеждать. Невольной ласки ожидать, Молить и требовать признанья. Подслушать сердца первый звук. Преследовать любовь и вдруг Добиться тайного свиданья... И после ей наедине Давать уроки в тишине!

(А. С. Пушкин)

Ребенка милого рожденье Приветствует мой запоздалый стих.

Да будет с ним благословенье Всех ангелов небесных и земных!

Да будет он отца достоин, Как мать его, прекрасен и любим;

Да будет дух его спокоен И в правде тверд, как божий херувим.

Пускай не знает он до срока Ни мук любви, ни славы жадных дум;

Пускай глядит он без упрека На ложный блеск и ложный мира шум;

Пускай не ищет он причины Чужим страстям и радостям своим,

И выйдет он из светской тины Душою бел и сердцем невредим!

(М. Ю. Лермонтов)

Печальный Демон, дух изгнанья. Летал над грешною землей, И лучших дней воспоминанья Пред ним теснилися толпой; Тех дней, когда в жилище света Блистал он, чистый херувим. Когда бегущая комета Улыбкой ласковой привета Лк>била поменяться с ним, Когда сквозь вечные туманы, Познани жадный, он следил Кочующие караваны В пространстве брошенных светил; Когда он верил и любил, Счастливый первенец творенья! Не знал ни злобы, ни сомненья, И не грозил уму его Веков бесплодных ряд унылый... И много, много... и всего Припомнить не имел он силы!

(М. Ю. Лермонтов)

Клянусь я первым днем творенья. Клянусь его последним днем, Клянусь позором преступленья И вечной правды торжеством. Клянусь паденья горькой мукой, Победы краткою мечтой; Клянусь свиданием с тобой И вновь грозящею разлукой. Клянуся сонмищем духов, Судьбою братий мне подвластных, Мечами ангелов бесстрастных. Моих недремлющих врагов; Клянуся небом я и адом, Земной святыней и тобой. Клянусь твоим последним взглядом. Твоею первою слезой. Незлобных уст твоих дыханьем. Волною шелковых кудрей, Клянусь блаженством и страданьем, Клянусь любовию моей...

(Л/. Ю, Лермонтов)

Лишь только ночь своим покровом

Верхи Кавказа осенит,

Лишь только мир, волшебным словом

Завороженный, замолчит;

Лишь только ветер над скалою

Увядшей шевельнет травою,

И птичка, спрятанная в ней.

Порхнет во мраке веселей;

И под лозою виноградной.

Росу небес глотая жадно,

Цветок распустится ночной;

Лишь только месяц золотой

Из-за горы тихонько встанет

И на тебя украдкой взглянет, —

К тебе я стану прилетать.

Гостить я буду до денницы

И на шелковые ресницы

Сны золотые навевать.

(М. Ю. Лермонтов)

Когда ты загнан и забит Людьми, заботой, иль тоскою, Когда под гробовой доскою Всв, что тебя пленяло, спит; Когда по городской пустыне, Отчаявшийся и больной, Ты возвращаешься домой, И тяжелит ресницы иней. Тогда — остановись на миг Послушать тишину ночную: Постигнешь слухом жизнь иную, Которой днем ты не постиг; По-новому окинешь взглядом Даль снежных улиц, дым костра,

Ночь, тихо ждущую утра Над белым запушенным садом, И небо — книгу между книг; Найдешь в душе опустошенной Вновь образ матери склоненный, И в этот несравненный миг — Узоры на стекле фонарном, Мороз, оледенивший кровь. Твоя холодная любовь — Всё вспыхнет в сердце благодарном. Ты все благословишь тогда, Поняв, что жизнь — безмерно боле. Чем qoantum satis Бранда воли, А мир — прекрасен, как всегда, (А. Блок)

Бывает так: какая-то истома;

В ушах не умолкает бой часов;

Вдали раскат стихающего грома.

Неузнанных и пленных голосов

Мне чудятся и жалобы и стоны,

Сужается какой-то тайный круг.

Но в этой бездне шепотов и звонов

Встает один, все победивший звук.

Так вкруг него непоправимо тихо.

Что слышно, как в лесу растет трава.

Как по земле идет с котомкой лихо...

Но вот уже послышались слова

И легких рифм сигнальные звоночки, —

Тогда я начинаю понимать,

И просто продиктованные строчки

Ложатся в белоснежную тетрадь.

(А, Ахматова)

В воротах Азии, среди лесов дремучих,

Где сосны древние стоят, купая в тучах Свои закованные холодом верхи;

Где волка валите ног дыханием пурги; Где холодом охваченная птица Летит, летит и вдруг, затрепетав. Повиснет в воздухе, и кровь ее сгустится, И птица падает, замерзшая, стремглав; Пю в желобах своих гробообразных, Составленных из каменного льда, Едва течет в глубинах рек прекрасных От наших взоров скрытая вода; Где самый воздух, острый и блестящий, Дает нам счастье жизни настоящей. Весь из кристаллов холода сложен; Где солнца шар короной окружен; ГДе люди с ледяными бородами, Надев на голову конический треух, Сидят в санях и длинными столбами Пускают изо рта оледенелый дух;

В полную меру (лат,) — лозунг Бранда, героя драмы Г. Ибсена.

123

Где лошади, как мамонты в оглоблях.

Бегут, урча; где дым стоит на кровлях,

Как изваяние, пугающее глаз;

Где снег, сверкая, падает на нас

И каждая снежинка на ладони

То звездочку напомнит, то кружок,

То вдруг цилиндриком блеснет на небосклоне.

То крестиком опустится у ног;

В воротах Азии, в объятиях метели,

Где сосны в шубах и в тулупах ели, —

Несметные богатства затая,

Лежит в сугробах родина моя.

(И, Заболоцкий)

Общаясь с дураком, не оберешься срама.

Поэтому совет ты выслушай Хайяма:

Яд, мудрецом тебе предложенный, прими, Из рук же дурака не принимай бальзама.

(О, Хайям)

Мой боярышник лесной.

Ты весной

У реки расцвел студеной. Будто сотней цепких рук Весь вокруг