"Погоди; об ней, быть может,

Ветер знает. Он поможет.

Ты к нему теперь ступай,

Не печалься же, прощай". Елисей. (борется с отчаяньем, с

безнадежностью)

Елисей, не унывая,

К ветру кинулся, взывая:

"Ветер, ветер! Ты могуч.

Ты гоняешь стаи туч,

Ты волнуешь сине море.

Всюду веешь на просторе,

Не боишься никого.

Кроме бога одного.

Аль откажешь мне в ответе?

Не видал ли где на свете

Ты царевны молодой?

Я жених ее..."

Эти три рефрена-вопрос а у Елисея, конечно, должны прозвучать по-разному, в зави­симости от того, с кем он говорит и с которым по очереди. Закон нарастания требует усиления действенно-эмоциональной задачи. Отвечает ветер. И, конечно, это особая го­лосовая кантилена, вмещающая в себя широкую амплитуду звуковысотного диапазона и всех особенностей пушкинской звукописи. Обратите внимание на все "с" и "з".

Отвечает ветер буйный, — Таи за речкой тихоструйной Есть высокая гора, В ней глубокая нора; В той норе, во тьме печальной, Гроб качается хрустальный На цепи между столбов. Не видать ничьих следов Вкруг того пустого места; В том фобу твоя невеста". Ветер дале побежал.

Здесь Пушкин дает нам вторую ложную развязку для того, чтобы финальный аккорд прозвучал мощно, подготовленно.

Елисей. Королевич зарыдал

И пошел к пустому месту, На прекрасную невесту Посмотреть еще хоть раз.

По всем приметам, упомянутым Ветром, это должно быть здесь; чем дальше, тем то­ропливее идет Елисей. Но чем дальше, тем герою страшнее: близится встреча с неотвра­тимым, с потерей надежды. Темп и ритм вступают в борьбу: чем напряженнее внутрен­ний ритм, тем медленнее темп рассказа.

Вот хает; и поднялась

Перед ним гора крутая;

Вкруг нее страна пустая;

Под горою темный вход.

Он туда скорей идет.

Перед ним, во мгле печальной.

Гроб качается хрустальный,

И в хрустальном гробе том

Спит царевна вечным сном.

И о фоб невесты милой

Он ударился всей силой. Царевна. (Она не предполагает чьего-нибудь

присутствия. Только окончание сна ее

сейчас занимает, удивляет, заставляет

увидеть все новыми глазами)

Гроб разбился. Дева вдруг

Ожила. Глядит вокруг

Изумленными глазами

И, качаясь над цепями,

Привздохнув, произнесла:

"Как же долго я спала!"

И встает она из фоба.,. {Встреча свершилась) Ах!... и зарыдали оба. Елисей. В руки он ее берет

И на свет из тьмы несет, Царевна. И, беседуя приятно,

В путь пускаются обратно,

(Молва рада подхватить добрую весть.)

Молва.

И трубит уже молва: Дочка царская жива!

Этот рефрен произносится на разные лады, много раз. А злая царица все не может найти покой, вновь повторяя свой вопрос зеркалу.

Царица. Дома в ту пору без дела

Злая мачеха сидела

Перед зеркальцем своим

И беседовала с ним,

Говоря: "Я ль всех милее.

Всех румяней и белее?" Зеркало. (Правда торжествует)

И услышала в ответ:

"Ты прекрасна, слова нет,

Но царевна все ж милее,

Всё румяней и белее". Чернавка. (радуется исполнившейся

справедливости!)

Злая мачеха, вскочив.

Об пол зеркальце разбив,

В двери прямо побежала

И царевну повстречала. Царица. (Теряет все: амбицию, самообладание,

впадает в полную апатию)

Тут ее тоска взяла,

И царица умерла.

Конец сказки, как всегда, должен быть мажорным, исполненным энергии, несмотря на долгое действие. Надо преодолеть и усталость, и недавние трагические события. Пре­одолеть ради жизни и торжества истины.

Чернавка. (натерпевшаяся от строптивой

хозяйки)

Лишь ее похоронили,

Свадьбу тотчас учинили, Елисей. Ис невестою своей

Обвенчался Елисей; Царевна. И никто с начала мира

Не видал такого пира; Царь. (у него спала с глаз завеса,

но чувство вины его не покидает)

Я там бьш, мед, пиво пил.

Да усы лишь обмочил.

Конец коллективного рассказывания пушкинской сказки имеет непременной целью общую причастность к происходящему и общее очищение через эту причастность.

Здесь приведен один из возможных вариантов прочтения пушкинской сказки. Он возник на уроках, которые вел определенный педагог с конкретным курсом. Другие ин­терпретаторы, безусловно, нашли бы иной принцип распределения текста, взяли бы иное количество рассказчиков, другими были бы интонационное звучание сказки, ее подтек­сты, ритмы. И все же мы посчитали целесообразным дать пример событийно-действен­ного анализа литературного материала, который берется для коллективного рассказыва­ния, для воспитания навыков речевого взаимодействия.