Глава 2 Факторы эволюции региональной политической элиты России 83

августе 1958 г. выходит специальное постановление ЦК, в котором ряд обкомов и крайкомов партии критикуются за понуждение хозяйственных руководителей к выполнению неплановых работ в угоду местным инте­ресам ⁶⁴.

Хозяйственная реформа 1957 г. означала и определенное перерас­пределение ответственности: за провалы в экономическом развитии приходилось отвечать не только хозяйственным руководителям, но и партийным ⁶⁵. Расширение компетенции партийных структур сопровож­далось и расширением их ответственности⁶⁶.

С точки зрения М. С. Горбачева, идея совнархозов «отвечала назрев­шей потребности регионализации страны» ⁶⁷. Конечно, Н. Хрущев исходил не только из высших интересов страны, но и из собственных политических целей, полагая, что региональные партийные лидеры ответят ему на эти меры повышением доверия и усилением под­держки ⁶⁸.

Руководители центральных министерств и ведомств восприняли реформу управления крайне болезненно. Реагируя на их недовольство, Н. Хрущев говорил: «Вы ведомственники и привыкли руководить через министерства, не считаясь с мнением республик, областей. А им виднее»⁶⁹. Это был сильный удар по позициям союзной государствен­ной бюрократии и технобюрократии. Ее недовольство пыталась исполь­зовать в своей борьбе против Хрущева в 1957 г. «антипартийная группа»⁷⁰.

Реформа означала новое усиление партийных структур, как по «вертикали», так и по «горизонтали» власти. Одновременно с ликвида­цией министерств в структуре ЦК КПСС по указанию Хрущева было образовано множество отраслевых отделов⁷¹,которые фактически ста­ли курировать отрасли экономики, выведенные из-под централизован­ного управления. На местах руководители совнархозов стали входить в номенклатуру областных и республиканских партийных комитетов, ока­зываясь в сфере непосредственного влияния партийного руководства.

Соединение в 1958 г. в лице Н. Хрущева двух высших постов — Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР — «рождало законные опасения партийного аппарата в надежности Хру­щева как своего представителя и защитника»⁷².

Двойственное влияние на положение региональной элиты оказали изменения в административно-территориальном делении страны. До 1953 г. существовала тенденция к разукрупнению местных органов управления, к увеличению их численности; с 1953 г. начался процесс укрупнения административно-территориальных единиц на всех уровнях с соответствующим сокращением численности политической элиты. В середине 1950-х гг. произошло некоторое сокращение численности краев и областей (со 132 в 1950 г. до 114 в 1960 г.)⁷³, на рубеже 1959-1960 гг.— значительное сокращение районов (с 3980 в 1959 г. до 3531 в 1960 г.; в целом число районов сократилось за 1950-е гг. с 4285 в 1950 г. ДО 3531 в 1960 г. и 1845 в 1964 г.)⁷⁴, с 1954 г. проводилось укрупнение

84

В П Мохов Региональная политическая элита России (1945-1991 гг ;

сельских советов, в результате чего их численность за 1954 г. сократи­лась почти в полтора раза — с 73 736 в 1954 г. до 50 583 в 1955 г.⁷⁵ и затем до 43 698 в 1960г.⁷⁶ Сокращение административно-территори­альных единиц создавало сложные кадровые проблемы на местах, но одновременно повышало значимость имеющихся должностных позиций.

Перекройка административно-территориального деления страны была не случайной, а вызвана политическими факторами. При Сталине большая численность административно-территориальных единиц, а ста­ло быть, и соответствующих им партийных и советских органов была необходима для непосредственного политического контроля за кадрами и населением со стороны партийных органов. Курс Н. Хрущева на повышение роли регионов сделал излишним чрезвычайно дробное административно-территориальное деление страны. Слишком «плот­ный» партийный и административный контроль над деятельностью кадров сковывал инициативу.

Однако перетряски партийных и советских органов в 1950-е гг. зачастую были спонтанными, вызывались конкретными, нередко сию­минутными решениями Н. Хрущева. Они воспринимались как неизбеж­ное зло, как дань уже сложившейся традиции нестабильности во властном эшелоне страны. Даже в условиях «стабильной нестабильно­сти» в мироощущении партийных работников по сравнению с перио­дом конца 1940-х — начала 1950-х гг. произошел определенный перелом. Выступая на декабрьском Пленуме ЦК КПСС в 1958 г., первый секретарь Омского обкома партии Е. Колущинский так охарак­теризовал его: «Разве так относились раньше к партийным работни­кам? Ничего похожего не было. А сейчас к нам — секретарям обкомов, райкомов партии, к другим работникам настоящее товарищеское, уважительное отношение»⁷⁷.

С начала 1960-х гг. управленческие реформы Н. Хрущева приобрели новое качество — они стали претендовать на системность, на институци-онализацию нестабильности. Если при Сталине и при «раннем Хруще­ве» нестабильность положения во властной элите могла быть объяснена волей вождя или конкретными политическими решениями, то теперь была предпринята попытка создать автоматически действовавший ме­ханизм ротации кадров в органах власти, в т. ч. самой элиты.

Решения XXII съезда КПСС заложили основы политического меха­низма непрерывного обновления кадров на всех ступенях партийной власти. В частности, особое внимание решения съезда уделяли принци­пу систематического обновления состава партийных органов. На каждых очередных выборах состав ЦК КПСС и его Президиума должен был обновляться не менее чем на одну четвертую часть; состав ЦК компар­тий союзных республик, крайкомов, обкомов — не менее чем на одну треть; состав окружкомов, горкомов и райкомов, парткомов или бюро первичных парторганизаций — наполовину⁷⁸.

В партии создавалась ситуация, когда при буквальном выполнении Устава КПСС состав региональной партийной элиты должен был бы