Вопрос 6

Как уже сказано в ответе на предыдущий пункт запроса, текст вопроса №1 (18 стр. вопросного листа, 6 эпизод) чрезвычайно насыщен информацией о марках похищенных изделий и стоимости каждого из них, поэтому можно лишь предполагать, что было воспринято тем или иным из присяжных заседателей в качестве наиболее актуальной информации. Определенно можно сказать лишь то, что ни одна из похищенных вещей не выделена в тексте особо, в том числе вещи, факт похищения которых не был достоверно установлен в ходе судебного разбирательства, и вещи, имеющие особое значение для установления вины конкретного подсудимого. Так, в ходе судебного разбирательства выявились противоречия в показаниях относительно марки карбюратора, получение которого от лиц, участвовавших в разбое, вменялось в вину Лобасу, однако в формулировке вопроса это никак не отражено, и присяжным заседателям могло составить затруднение из огромного потока информации выделить ту, которая действительно актуальна и должна оказать влияние на решение ими дальнейших вопросов по каждому из конкретных подсудимых, в данном случае решение вопроса о виновности Лобаса. Нагромождение языковых единиц со стоимостной семантикой при отсутствии обобщающего члена, указывающего общую сумму, могло при восприятии присяжными заседателями сформировать неадекватное представление о тяжести совершенного деяния.

Вопрос 7

Информация, содержащаяся в тексте вопроса №2.1, слабо соотносится по смыслу с какими-либо текстами, изученными в ходе судебного разбирательства. В отношении информации о причинении вреда здоровью Беляеву и Кириллову можно еще раз сказать, что она не опирается ни на какой из фрагментов оглашенных в суде показаний. То же самое можно констатировать и относительно информации о том, что Лобас предложил забрать из дома № 8 двуствольное ружье, в материалах дела содержится лишь информация о том, что он знал о существовании этого ружья. Формулировка «предложил забрать имущество» также не соотносится прямо по смыслу ни с каким из рассмотренных в суде текстов (показаний), так как не уточняет, какое именно имущество предложил забрать Лобас. Информация о том, что Лобас предоставил своим знакомым сведения о месте расположения дома № 8 по ул. Нагорной в с. Гоньба, опирается на фрагменты изученных в ходе судебного разбирательства показаний. Таким образом, это единственная информация из всей содержащейся в тексте вопроса №2.1, которая непосредственно соотносится по содержанию и форме языковых единиц с конкретными фрагментами текстов, изученных в суде.

Вопрос 8.

Ст. 340 УПК РФ определяет, что в своем напутственном слове председательствующий напоминает об исследованных в суде доказательствах, как уличающих подсудимого, так и оправдывающих его, разъясняет присяжным сущность принципа презумпции невиновности и положение о толковании неустраненных сомнений в пользу подсудимого. Кроме того, п. 6 данной статьи косвенно обязывает председательствующего судью в своем напутственном слове соблюдать принцип объективности и беспристрастности. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 20 декабря 1994 г. разъясняет в п. 21, что под нарушением председательствующим принципа объективности при произнесении напутственного слова следует понимать, в частности, напоминание присяжным заседателям только уличающих подсудимого доказательств, исследованных в суде (Сборник постановлений Пленумов по уголовным делам. – М.: Спарк, 1994. – С. 445). Лингвистический анализ напутственного слова судьи в тех его фрагментах, которые касаются действий подсудимого Лобаса, показывает, что оно, с точки зрения семантики и коннотации языковых единиц, не нарушает требований данного принципа. В то же время с точки зрения соотношения в ней смысловых фрагментов противоположного содержания (обвиняющих и оправдывающих подсудимого Лобаса) обнаруживается заметное преобладание элементов текста с обвинительной семантикой. Судьей приведены полностью все фрагменты показаний других подсудимых, уличающие Лобаса, а также тех свидетелей, которые данным показаниям не противоречат. Однако показания свидетелей, которые подтверждают версию Лобаса и могли бы способствовать его оправданию, судьей не были приведены. Не было обращено внимание присяжных заседателей и на неустраненные сомнения, как предписывает закон (противоречия в показаниях относительно времени совершения Лобасом вменяемых ему в вину действий, марки карбюратора, полученного им от Косюка, которая не совпадает с похищенными, и т.п.). Разъясняя присяжным суть презумпции невиновности, судья мог бы обратить их внимание на то, что обвинение против Лобаса основывается только на показаниях других подсудимых, и напомнить при этом, как рекомендует Комментарий к п. 6 ст. 340, что сами доводы, изложенные в чьих-либо показаниях, не являются доказательствами и должны оцениваться присяжными заседателями по их внутреннему убеждению и с учетом презумпции невиновности. Он мог бы также, в соответствии с п. 4 ст. 340, напомнить присяжным, что в случае вынесения обвинительного вердикта они могут признать подсудимого заслуживающим снисхождения. Однако фрагменты с таким содержанием в напутственном слове судьи отсутствуют. Таким образом, можно сделать вывод, что в напутственном слове судьи преобладают элементы текста с обвинительной семантикой.