Юридическая лингвистика в1 украине: вчера, сегодня, завтра

Для развития научной мысли в конце ХХ – начале ХХІ в. характерными являются не только процессы дифференциации, но и интеграции наук, вследствие чего на стыке отдельных отраслей возникают новые науки, как, например, математическая логика, химическая физика, экономическая геология, военная география, техническая эстетика и др. Сказанное в полной мере касается и юридической науки. Так, например, на стыке юридической и психологической отраслей возникла юридическая психология, юридической и философской – философия права, юридической и социологической – юридическая социология, юридической и филологической – юридическая лингвистика². Если юридическая социология и философия права получили, как говорится, всеобщее признание и даже включены Высшей аттестационной комиссией Украины в перечень научных специальностей, по которым проводится защита диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук, то юридическая социология и юридическая лингвистика – только на пути признания.

Известно, что любая новая наука возникает тогда, когда накапливается достаточное количество специальных научных работ по данной проблематике. Проведенный нами анализ свидетельствует, что в отечественной и зарубежной науке как раз немало сделано в области решения проблем, связанных с лингвистическим обеспечением развития правоведческой науки и усовершенствованием законодательной и юридической практики, свидетельством чего являются многочисленные работы, опубликованные как в Украине, так и за ее пределами.

Попытаемся проследить этапы становления юридической лингвистики как отдельной науки в Украине. Первые работы, которые условно можно объединить под рубриками «Правовые проблемы языка» и «Языковые проблемы права», начали регулярно появляться на страницах авторитетных юридических изданий только шесть-семь лет назад³.

Несколько позднее в Украине появляются и диссертационные работы по юридической лингвистике. Первой ласточкой была кандидатская диссертация З.А. Тростюк «Понятийный аппарат Особенной части Уголовного кодекса Украины», защищенная в специализированном ученом совете при Киевском национальном университете им. Тараса Шевченко по специальности 12.00.08 – «уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право» в июне 2000 г. [Тростюк, 2000]. В октябре этого же года в специализированном ученом совете при Одесской национальной юридической академии защищается кандидатская диссертация С.П. Кравченко «Язык как фактор правообразования и законотвор-чества» по специальности 12.00.01 – «теория и история государства и права; история политических и правовых учений» [Кравченко, 2000]. Затем в ноябре 2002 г. специализированный ученый совет при Национальной академии внутренних дел Украины рассматривает кандидатскую диссертацию В.Я. Радецкой «Язык науки криминалистики» (специальность 12.00.08 – «уголовный процесс и криминалистика; судебная экспертиза») [Радецька, 2002].

Такая детальная паспортизация диссертаций З.А. Тростюк, С.П. Кравченко, В.Я. Радецкой неслучайна. Это позволяет сделать интересные, на наш взгляд, выводы: 1) если за всю вторую половину ХХ в. в Украине не защищено ни одной (!) диссертации по проблемам юридической лингвистики, то всего за три года в ХХІ в. – их три (!); 2) несмотря на то, что эти диссертации очень близки по тематике, защищены они по трём разным (!) специальностям; 3) диссертации написаны во Львове, Одессе, Киеве и защищены в специализированных ученых советах по защите диссертаций на соискание ученой сте­пени доктора (!) юридических наук, созданных при таких ведущих высших учебных заведениях страны, как Киевский национальный университет им. Тараса Шевченко, Одесская национальная юридическая академия, Национальная академия внутренних дел Украины (Киев).

В начале 2003 г. увидела свет первая в Украине монография по юридической лингвистике «Понятийный аппарат Особенной части Уголовного кодекса Украины» З.А. Тростюк [Тростюк, 2003]. В предисловии к этой работе доктор юридических наук профессор В.А. Навроцкий пишет: «Проблемы, связанные с терминологией законодательства, относятся к тем, актуальность которых несомненна. Ведь от их правильного решения зависит не только разрешение теоретических дилемм, но и решение вопросов правоприменения – судьбы конкретных людей. <...> Определяющей является роль исследования терминологических проблем для теории и практики уголовного права. Именно в этой отрасли цена слова, иногда даже буквы или знака препинания чрезвычайно высока» [Навроцький, 2003, с. 3–4].

Несколько месяцев спустя появляется и оригинальная работа В.Н. Демченко «Органический и неорганический украинский язык», где в диахронном и синхронном плане анализируются естественные и искусственные черты юридического субстиля украинского языка [Демченко, 2003].

Еще одним убедительным свидетельствам того, насколько актуальны сегодня проблемы юридической лингвистики, является проведение в 2003 г. только на базе высших учебных заведений Министерства внутренних дел Украины пяти научных конферен-ций и семинаров: «Формирование культуры профессионального языка специалиста: теория и практика» (Донецкий институт внутренних дел), «Коммуникативная культура правоведов и их связи с общественностью» (Львовский институт внутренних дел), «Проблемы гуманитарной подготовки работников ОВД в условиях европейской интеграции» (Прикарпатский филиал Национальной академии внутренних дел Украины), «Право и лингвистика» (Крымский юридический институт МВД Украины), «Язык и нация» (Луганская академия внутренних дел им. 10-летия независимости Украины), тогда как в 2001–2002 гг. подобные конференции вообще не проводились.

Несколько подробнее остановимся на конференции «Право и лингвистика», проведенной на базе Крымского юридического института МВД Украины в сентябре 2003 г., в которой приняли участие более 150 ученых, юристов и лингвистов, из Украины, России, Польши, Словакии, Германии. Среди участников 29 докторов наук и более 80 кандидатов наук. После пленарного заседания обмен мнениями продолжился на заседаниях секций «Лингвистика и развитие юридической науки на современном этапе», «Языковое обеспечение правотворческого процесса», «Использование юридических знаний в юридической практике», «Пути совершенствования лингвистической подготовки правоведов в высшей школе» [Право і лінгвістика, 2003]. Ученые были единодушны в том, что наступило время обобщить творческие достижения украинских и зарубежных ученых по проблемам юридической лингвистики.

Заметим, что начало этой кропотливой работы, которая требует объединения усилий ученых разных стран, в Украине положено. Обоснованию статуса юридической лингвистики как отдельной науки и учебной дисциплины, ее места среди других наук, связей с иными юридическими и неюридическими науками и подобному посвящены наши многочисленные работы (их около пятидесяти), опубликованные на страницах юридических и филологических изданий, которые увидели свет во Львове и Луганске, Киеве и Одессе, Донецке и Ивано-Франковске, Харькове, Запорожье, Симферополе, в Польше, России, Словакии⁴.

Следует подчеркнуть, что работы, опубликованные в юридических и филологических изданиях, в определенной мере дополняют, но ни в коем случае не повторяют, друг друга. Таков был замысел, ведь своими соображениями хотелось поделиться как с учеными-юристами, так и с учеными-лингвистами. Вполне понятно, что на страницах юридических изданий внимание акцентируется на правовых проблемах языка, филологических – на языковых проблемах права.

Почти два года назад издано и наше пособие «Введение в юридическую лингвистику» [Прадід, 2002], на которое уже опубликовано три рецензии. Хорошо, что их авторы не только одобряют идеи, высказанные нами, но и ведут дискуссии по поводу отдельных положений, вносят свои предложения⁵. Кроме официальных, имеем немало и неофициальных отзывов как от ученых-юристов, так и от уче­ных-лингвистов [Юридична лінгвістика, 2003, с. 4–6].

Продолжением работы по обобщению творческих достижений ученых в области юридической лингвистики является и составленный нами тематический библиографический справочник, в котором насчитывается свыше 500 позиций. Отметим, что этот перечень является далеко не полным, ведь из-за объективных и субъективных обстоятельств в него не вошел ряд работ, опубликованных за пределами Украины [Прадід, 2003].

Кое-кто из наших оппонентов упрекает во «вторжении» ученых-языковедов «в сферу влияния» ученых-юристов и наоборот, хотя в этом мы не усматриваем ничего сверхъестественного. Подобные процессы, как отмечалось выше, являются типичными для развития науки в конце ХХ – начале ХХІ в. в целом. Подтверждением этого стали работы украинских ученых, юристов и лингвистов, З.А. Тростюк и Н.В. Артикуци, С.П. Кравченко и А.С. Токарской, В.Я. Радецкой и О.Ф. Юрчук и др.

Еще несколько, на наш взгляд, показательных примеров.

Б.Р. Стецюк начинал свой путь в науку с филологии, защитив в 1999 г. диссертацию на соискание ученой степени кандидата филологических наук по специальности 10.02.01 – «украинский язык» на тему «Юридическая лексика уголовно-процессу­ального права Гетьманщины» [Стецюк, 1999], а спустя некоторое время появляются его работы по этой же проблематике, но по истории государства и права [Стецюк, 2002]. Кстати, подобный путь прошли и хорошо известные в Украине российские ученые доктора юридических наук Е.И. Галяшина и Т.В. Губаева, которые тоже начинали свой путь в науку с филологии.

Развитие юридической лингвистики в Украине и за границей свидетельствует о том, что настало время ВАК Украины признать ее как самостоятельную научную специальность. Кстати, этот вопрос обсуждался нами еще в 2001 г. [Прадід, 2001]. В частности, констатировалось, что если говорить о юридической лин­гвистике как об отдельной научной специальности, то возникает закономерный вопрос: к какой области науки ее относить: 10 – «филологические науки» или 12 – «юридические науки»? Проведя анализ перечня специальностей, по которым проводится защита диссертаций в Украине [Перелік спеціальностей, 2003], мы пришли к выводу, что по образцу специальностей 02.00.04 – «физическая химия», принадлежащей к химическим наукам, 04.00.19 – экономическая геология, принадлежащей к геологическим наукам, 19.00.06 – «юридическая психология», принадлежащей к психологическим наукам, и др., юридическую лингвистику следует отнести к филологическим наукам.

По какой отрасли науки присуждать ученую степень по специальности «юридическая лингвистика»? Тем же ваковским инструктивным циркуляром предусмотрено присуждение ученых степеней по двум и более отраслям науки. Например, по специальности 04.00.22 – «геофизика» – геологических и физико-математических наук; по специальности 09.00.07 – «этика» – философских, исторических и социологических наук; по специальности 20.02.04 – «военная география» – военных, физико-математических, технических, географических наук; по специальности 21.02.03 – «гражданская оборона» – химических, биологических, технических, медицинских, военных и ветеринарных наук; по специальности 21.07.02 – «разведывательная деятельность органов государственной безопасности» – физико-математических, технических, юридических, психологических, военных, социологических и политических наук. Что касается стыковых с юриспруденцией наук, то пока в Украине присуждаются учёные степени по двум отраслям науки лишь по специальностям 12.00.12 – «философия права», 19.00.06 – «юридическая психология», соответственно юридических и философских, юридических и психологических наук.

Учитывая изложенное выше, нами предлагалось до официального утверждения ВАК Украины юридической лингвистики как самостоятельной специальности продолжить практику присуждения ученых степеней кандидата и доктора филологических наук по специальности 10.02.01 – «украинский язык» или же юридических наук по специальности 12.00.01 – «теория и история государства и права»; «история политических и правовых учений» в зависимости от того, решению каких проблем, лингвистических или юридических, отдаётся предпочтение.

Интересно, что свои соображения относительно юридической лингвистики как самостоятельной дисциплины высказывались нами тогда, когда еще не довелось ознакомиться со статьей Т.В. Губаевой и В.П. Малкова «Словесность в юриспруденции как учебная дисциплина». «Высокий теоретический и методологический уровень преподавания словесности в юриспруденции, – утверждают Т.В. Губаева и В.П. Малков, – невозможен без повседневной научно-исследовательской работы. Чтобы стимулировать научный поиск в этой области знаний, необходимо открыть в будущем (по мере накопления научных знаний и кадров) в номенклатуре научных специальностей новую специальность – «Словесность в юриспруденции». Скорее всего, она не должна быть введена в перечень научных специальностей по филологическим наукам, ибо проблематика этой нарождающейся науки выходит как за рамки литературоведения (10.00.00), так и языкознания (10.02.00). Более предпочтительным выглядит другой вариант решения этого вопроса: открыть новую научную специальность в номенклатуре юридических наук (12.00.00) или дополнить научную специальность 12.00.01 – «Теория права и государства, история политических учений» еще одной – «Словесность в юриспруденции». Сказанное обосновывается тем, что данная наука является междисциплинарной методологической наукой о праве, интегрирующей знания из области лингвистики, философии, психологии и логики [Губаева, Малков, 1996, с. 108–116].

Таким образом, можно констатировать, что потребность и основания, что не менее важно, в выделении юридической лингвистики как самостоятельной специальности имеется. Вопрос о том, к какой отрасли науки ее относить, юридической или филологической, здесь, на наш взгляд, не принципиален.

И последнее. Мы твердо убеждены, что в недалеком будущем юридическая лингвистика займет свое достойное место и в перечне специальностей, по которым проводится защита докторских и кандидатских диссертаций, и среди учебных дисциплин, изучающихся в высших юридических учебных заведениях как в Украине, так и за ее пределами.