Литература

Болотнова Н.С. Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте. Томск, 1994.

Реклама. Сибирский еженедельник. 2003. №12.

О рекламе: Федеральный закон: Вып. 10. М., 2002.

Раздел 5

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРАВА

А.С. Александров

ХАРАКТЕРИСТИКА ВОПРОСОВ, УПОТРЕБЛЯЕМЫХ В ХОДЕ СУДЕБНОГО ДОПРОСА

Судебный допрос – это диалог, участники которого находятся в асимметрическом отношении. Тот, кто задает вопросы, играет роль ведущего в устном взаимодействии.

Допрашивающий обладает большими возможностями по использованию семантических и прагматических свойств вопросов как средств достижения своих процессуальных целей. Эти свойства могут быть объяснены как дискурсивные правила, управляющие речевыми событиями, из которых складывается допрос.

Поэтому вопросы имеют стратегическое значение для формирования в процессе судоговорения судебных фактов, и таким образом – для установления истины по делу. С помощью умело поставленных вопросов допрашивающий может направлять, контролировать ход показаний, представлять свою версию дела устами допрашиваемого. Через вопросы участники судебного следствия получают новые сведения, а также информацию, дополняющую, уточняющую прежнюю. Вопросы могут быть использованы и в деструктивных целях. Например, для разрушения входе перекрестного допроса показаний свидетеля противной стороны.

При постановке вопроса юрист, во-первых, представляет определенную информацию (служащую базисом вопроса), а во-вторых, осуществляет психолингвистическое воздействие на допрашиваемого (а также на состав суда). Допустимость того и другого определяется правилом о запрете наводящих вопросов.

Принято понимать под наводящими такие вопросы, которые подсказывают ответы адресату. Однако в законе трудно сформулировать формальные критерии недопустимости вопроса, поскольку могут быть весьма изощренные формы наведения допрашиваемого на нужный ответ.

Так, законодатель в ч. 7 ст. 193, ч. 2 ст. 189 УПК категорически запрещает следователю (дознавателю) задавать наводящие вопросы при производстве следственных действий в ходе предварительного расследования.

Согласно ч. 1 ст. 275 УПК председательствующий отклоняет наводящие вопросы.

Если применительно к досудебному производству любая форма наведения допрашиваемого вопросом на ответ недопустима, то в судебном следствии, где доказательства (как правило, уже собранные) представляются и исследуются сторонами, практика употребления направляющих вопросов не может быть полностью запрещена.

Следует признать, что наиболее достоверный способ распознать недопустимый наводящий вопрос состоит в том, чтобы учитывать весь контекст, в котором он употребляется стороной.

С формальной точки зрения все типы вопросов, которые включают предполагаемые ответы, подпадают под распространенное определение «наводящий вопрос». Но это не так.

Вероятно, будет полезно терминологически разделить наводящие (недопустимые) вопросы и направляющие (допустимые) вопросы. Последние есть прежде всего средства исследования доказательств, представляемых противной стороной. И в меньшей степени они могут использоваться как средство контроля показаний «своих» свидетелей.

Полагаем, что как лингво-психологическое принуждение, так и тактика юриста представить свое видение фактов показаниями свидетеля, являются неотъемлемым элементом состязательного судоговорения. Проблема состоит лишь в дозировке и контроле за указанными явлениями. Очевидно, что без в той или иной степени направляющих вопросов практически невозможно вести перекрестный допрос: получать дополнительную, уточняющую информацию; контролировать ответы допрашиваемого; изобличать лживые показания и пр.

В исключительных случаях, при отсутствии возражений с противной стороны, направляющие вопросы могут задаваться и в прямом допросе. Например, когда «свой» свидетель неожиданно в суде изменил показания.

Кроме того, и это уже крайне негативный факт, по нашим данным, не столько даже стороны, сколько судьи склонны к тому, чтобы задавать вопросы, направляющие в той или иной мере ответы допрашиваемого. Это объясняется тем, что по советской традиции именно председательствующий в судебном заседании был наиболее активен в исследовании доказательств, а стороны, напротив, пассивны.

Новый УПК коренным образом меняет роли. Теперь не судья, а сами стороны отвечают за формирование доказательственной базы для своих утверждений. Полагаем, критерий недопустимости вопроса должен определяться судьей индивидуально – сообразно судебной ситуации, по инициативе и с учетом мнений и аргументации сторон.

Обвинителю важно не допустить постановку свидетелю обвинения наводящего вопроса. Уметь обосновать перед судьей ходатайство об отклонении недопустимого наводящего вопроса защиты.

В связи с этим представляется важным проанализировать грамматические и прагматические характеристики различных типов вопросов с тем, чтобы дать примерные (предварительные) ориентиры участникам судебного следствия по определению допустимости вопросов. Это можно сделать, потому, что прагматические свойства вопросов определяются не только контекстом их употребления. Существует ряд характеристик, которые присущи определенным типам вопросов независимо от ситуации, в которой они употребляются.

С учетом этих характеристик вопросы делятся на два основных типа: открытые (1) и закрытые (2). В первом случав адресату предлагается предоставить сведения или указать на спрашиваемый предмет. Во втором − согласен он или не согласен с предложенным содержанием вопроса. В русском языке эти два типа вопросов выражаются грамматически различным образом.

Грамматически открытые вопросы строятся при помощи вопросительных слов. Это так называемые «что-вопросы», т.е. начинающиеся с вопросительных слов кто, чей, когда, который, что, как и пр. Они требуют, чтобы была предоставлена обсуждаемая переменная, т.е. требуют новых, дополнительных сведений, восполняющих знания относительно обсуждаемого предмета мысли. Например:

(1) Когда Вы вошли в дом?

Как указывалось, закрытые вопросы требуют от адресата согласиться или не согласиться с предложением, выдвинутым оратором; требуют уточняющих суждений, содержащихся в этих вопросах. Грамматические конструкции таких вопросов разнообразны; в общем их называют «да/нет-вопросы». Ответы на закрытые вопросы однозначны («да» либо «нет», «согласен» – «не согласен» т.п.), и число их ограничено. Например:

(2) Вы вошли в дом в 7 часов?

Все типы вопросов, которые могут быть употреблены в суде, принадлежат к одной из этих двух основных категорий. Формальное различие между ними сопровождается рядом прагматических свойств, которые могут использоваться ораторами определенным числом способов.

Одним из этих различий является то, что выбор возможного ответа адресата ограничен в зависимости от того, должен ли он ответить на вопрос как (1) или как (2). Что-вопросы как (1) дают адресату относительную свободу, так что ответы «в два», «днем», «вскоре после ужина» и многие другие могут удовлетворительно описать одно и то же событие. Круг выбора ответов сокращается только до двух, если вопрос ставится как (2). Тогда адресат должен либо согласиться, либо не согласиться, хотя, конечно, он может попытаться уклониться от однозначного ответа (чему могут воспрепятствовать участники судебного следствия).

Если считать, что вопросы – это высказывания, которые приглашают слушателя придать значение данной в этом высказывании переменной, тогда отвечающий должен выбрать одну из двух возможных переменных, если eму зададут да/нет-вопрос. Диапазон выбора переменой гораздо больше, когда он отвечает на что-вопрос.

Предложения с что-вопросами и да/нет-вопросами различны, и это является второй характерной чертой, отличающей эти две категории вопросов. Вопрос, подобный (1), предполагает достоверность высказывания, которое он воплощает, а в вопросе типа (2) истина воплощенного в нем высказывания зависит от ответа адресата.

Наконец, эти две категории вопросов отличаются по степени, в которой они обязательны для адресата. Уклончивые ответы на да/нет-вопросы более привлекают внимание и могут повлечь за собой новые вопросы, что заставляет отвечающего быть конкретным.

Что-вопросы отличаются по степени конкретизации, требуемой от ответа, который считается достаточно информативным. Вопросы, начинающиеся с вопросительных слов кто, где, когда и который, требуют ответов по возможности более конкретных. Таким образом, ответ: «мужчина» является уклончивым ответом на вопрос «Кто вошел в дом в то время?», если этот мужчина известен адресату по имени. Вопросы, начинающиеся со слов какой, почему и как, менее чувствительны к требованию конкретности и в зависимости от обстоятельств часто довольствуются менее информативными ответами.

Однако степень конкретности ответа, требуемая от адресата, связана в конечном счете с судебной ситуацией. Юрист может настоять на том, чтобы свидетель был как можно более точным и определенным в своем ответе.

В зависимости от контекста судебной ситуации, в которой они задаются, что-вопросы могут быть разделены на три типа: широкие что-вопросы, узкие что-вопросы и сокращенные что-вопросы.

Широкими что-вопросами являются такие: «А что случилось затем?», или «Что вы делали затем?», или «Что вы видели?».

Поскольку одним из свойств что-вопросов является большая свобода, предоставляемая свидетелю для формулирования ответа, постольку что-вопросы в некоторой степени лишают юриста возможности контроля над потоком и формой показаний. Это, несомненно, наиболее важная причина, почему они более употребимы во время прямого допроса; при перекрестном допросе они употребляются менее часто, чем узкие что-вопросы. По нашим данным, чаще всего к широким что-вопросам прибегает обвинитель во время прямого допроса (21% от всех задаваемых вопросов), при перекрестном допросе (11%); у стороны защиты показатели частоты употребления этих вопросов соответственно – 17% в прямом и 6% – в перекрестном допросе. У судей – 8%.

Во время перекрестного допроса применяются преимущественно узкие что-вопросы. Защитники используют их с такой частотой: 36% при прямом допросе и 41% – при перекрестном. Прокуроры употребляют эти вопросы в прямом допросе (47%) и в перекрестном (39%). У судей частота употребления узких что-вопросов – 46%.

Одной из распространенных тактических целей, преследуемая вo время перекрестного допроса, является то, чтобы заставить свидетеля противной стороны противоречить своим прежним заявлениям и показать суду, что его показания неправдоподобны. Отсюда узкие что-вопросы часто используются для того, чтобы свидетель дал детали событий, о которых он свидетельствует, а затем по возможности показать, что он не может на них ответить должным образом. Известен такой тактический прием, как неоднократное возвращение юристом в ходе допроса к одному и тому же обстоятельству через постановку различным образом формулируемых узких что-вопросов. Полученные разногласия могут быть в результате истолкованы юристом как недостоверность показаний в целом. Узкие что-вопросы используются и для решения других тактических задач: получения уточняющей, дополнительной информации и пр.

Альтернативные вопросы (3) – это промежуточные вопросы между да/нет-вопросами и что-вопросами:

(3) Вы вошли в дом в два или в три часа?

Кроме формального сходства с вопросом (2), вопрос (3) подобен да/нет-вопросу в том, что он вынуждает адресата выбирать между альтернативами, данными судебным оратором. Между тем вопрос (3) имеет два прочтения: одно – да/нет-прочтение, т.е. имеет толкование – «Вы вошли в дом в два или в три часа или не входили?». А другое прочтение что-вопроса «Когда вы вошли в дом, в два или в три часа?».

Второе прочтение также содержит предположительную характеристику что-вопросов, но оно ограничивает выбор адресата, как в случае с да/нет-вопросом. Можно классифицировать альтернативные вопросы с первым прочтением вместе с да/нет-вопросами, а второе прочтение называть «сокращенными» что-вопросами.

Альтернативные вопросы употребляются чаще всего защитниками при перекрестном допросе (4%), прямом допросе (3%.) У обвинителя частота употребления этих вопросов не превышает 1%. Аналогично у судей.

Следующие примеры показывают четыре основных типа да/нет-вопросов:

(4) Вы вошли в дом в то время?

(5) (Разве) Вы не вошли в дом в то время?

(6) а) Вы вошли в дом в то время?

б) Вы не вошли в дом в то время?

(7) а) Вы вошли в дом в то время, не так ли?

б) Вы не вошли в дом в то время, не так ли?

в) Вы вошли в дом в то время, правильно (да)?

г) Вы вошли в дом в то время, так?

(4) – грамматический да/нет-вопрос; (5) – отрицательный грамматический да/нет-вопрос; (6 а) и (6 б) – просодические вопросы; (7 г) – раздельные вопросы.

Характеристика грамматических да/нет-вопросов уже обсуждалась выше. Ее можно распространить на все разновидности да/нет-вопросов. Однако некоторые типы да/нет-вопросов имеют дополнительные свойства, которых нет в грамматических да/нет-вопросах.

Скажем, отрицательные грамматические да/нет-вопросы, такие как (5), демонстрируют удивление оратора относительно информации, которую он только что получил. Когда он спрашивает: «Разве Вы не вошли в дом в то время?», скрытым смыслом является: «Я думал, что вы вошли, а вы противоречите этому».

Грамматические да/нет-вопросы встречаются в перекрестном допросе у стороны защиты с частотой 24%, у обвинения – 32%. В прямом допросе сответственно 35 и 21%. У судьей частота их употребления составляет 28,5% от всех задаваемых ими вопросов.

Отрицательные грамматические да/нет-вопросы составляют в прямом вопросе у защиты 7%, а у обвинения – 8% от общего числа задаваемых им вопросов. В перекрестном допросе соответственно 11 и 10%. У судей эти вопросы составляют 7% от числа задаваемых.

Отношение оратора передается в том числе просодическими и раздельным вопросами. Они также имеют дополнительные прагматические свойства. Просодические вопросы (см. 6 а и 6 б) являются декларативным предложениями, содержащими вопросительные намеки, которые могут быть выражены интонацией, или же создаваемое юристом высказывание воспринимается как вопрос через множество контекстуальных намеков на обстоятельства (например, доказательство, признанное недопустимым во время предварительного слушания), известные сторонам и допрашиваемому. Мы не можем показать интонацию и все те контекстуальные намеки, которые используются ораторами при кодировании такого рода вопросов. Так, один защитник при формулировке своих вопросов на перекрестном допросе употреблял слово «конечно» для выражения иронии по отношению к показаниям свидетеля обвинения. Вероятность контекстуальных намеков в судебном допросе, естественно, не столь велика, как в обычном разговоре, но она есть. Не стоит недооценивать их значения как средств воздействия на допрашиваемого.

Пример (1)

Boпрос: Вы внимательно знакомились с содержанием протокола обыска?

Ответ: Да.

Вопрос (просодический): Это, конечно, так же верно, как и все, что вы говорили нам?

Ответ: Да, правильно.

Здесь защитник намекал на недостоверность показаний понятого, который допрашивался в качестве свидетеля относительно хода и результатов следственного действия, в котором он участвовал.

Пример (2)

Вопрос: Когда Вы разъяснили задержанному его право на помощь защитника, он сказал: «В услугах защитника не нуждаюсь»?

Ответ: Да.

Вопрос (просодический): Это для Вас было отказом от права на защиту (подчеркнуто интонационно автором)?

Ответ: Да.

В данном случае защитник выказывал свое недоверие к тому, что обвиняемому было реально обеспечено его право на помощь защитника.

Отношение оратора, передаваемое просодическим вопросом, состоит в том, чтобы показать, что оратор верит в истинность того высказывания, которое сформулировано в вопросе. Так как просодические вопросы могут выражаться или в положительной, или в отрицательной форме, как в (6), оратор может сообщить слушателю, верит ли он, что то или иное утверждение является истинным. Просодические вопросы, кроме того, выражают ожидания оратора относительно того, каков будет вероятный ответ. Положительные просодические вопросы, как (6а), выражают ожидания оратора по поводу того, что он получит «да» в качестве ответа; а отрицательные просодические вопросы, как (6б), указывают, что он ожидает услышать «нет». Сочетая эти два свойства, мы можем сказать, что просодические вопросы выражают ожидания оратора, а его мнение, каково бы оно ни было, должно подтвердиться. Тот факт, что ответ адресата не всегда соответствуют этим ожиданиям, не следует рассматривать как препятствие для придания этому вопросу указанного ожидаемого значения, поскольку в принципе акт постановки вопроса всегда дает право адресату соглашаться или не соглашаться с предложением, которое ему делают.

Просодические вопросы несут большую прагматическую нагрузку, чем грамматические да/нет-вопросы, т.е. в определенных судебных ситуациях просодические вопросы позволяют тому, кто ведет допрос, показать суду, каковы, как он полагает, факты и какой ответ он надеется получить от свидетеля. Грамматические да/нет-вопросы не сигнализируют об этой скрытой информации. Таким образом, применение просодических вопросов обеспечивает юристу большую степень контроля за тем, как показания будут поняты судом.

Просодические вопросы чаще всего задаются защитниками при перекрестном допросе (9%), у обвинителей процент использования указанных вопросов колеблется в пределах 2–3%. Судьи используют их с частотой 4–5%.

Раздельные вопросы (их еще называют ли-вопросы) обладают всеми свойствами просодических вопросов, но, кроме того, они содержат точное приглашение к ответу. Имеются три варианта раздельных вопросов: проверяющие, как в (7а и 7б), подтверждающие (утвердительные) (7в) и копирующие (или воспроизводящие), как в (7г). Первый тип, проверяющий, может быть положительным или отрицательным. В обоих случаях основная (первая) часть вопроса обозначает одну полярность предполагаемого ответа, а вторая часть – другую. Подтверждающие раздельные вопросы нейтрализуют полярность проверяющих разделительных вопросов, а копирующие вопросы имеют такое же значение полярности в основной части вопроса, как и во второй части. Формально данные вопросы похожи друг на друга в том, что все они состоят из утвердительных предложений, за которыми следует сам вопрос. Утвердительное предложение содержит одно или более предложений, вторая часть вопроса предлагает слушателю подтвердить или опровергнуть его.

Раздельные вопросы отличаются друг от друга по диапазону прагматических значений, которые ораторы могут выразить с их помощью. Известно, что их прагматические значения изменяются в зависимости от ситуации. Подтверждающие раздельные вопросы (7в) применяются для подтверждения мнения оратора. Их можно заменить проверяющими раздельными вопросами; но в этом случае происходит перемещение центра внимания от слушателя (Вы согласны?) к оратору (я прав?). Копирующие раздельные вопросы (7г) используются для выражения различных отношений оратора к только что полученной информации. Тип выражаемого отношения зависит от того, является ли содержание неблагоприятным, а также от пропозиционального содержания вопроса.

Помимо того, что в них имеются прагматические свойства просодических вопросов, раздельные вопросы могут сигнализировать о различных отношениях допрашивающего к предмету вопроса, а также они содержат в конце явное приглашение к определенному ответу. Этому служат утвердительные окончания вопросов (в них как бы содержится приглашение подтвердить версию понимания фактов допрашивающего). Например: а) Остальные остались в том месте, где были вы, так? или б) Вы не оспариваете точность этого, (ведь) правильно?

Проверяющие раздельные вопросы применяются агрессивно во время перекрестного допроса, чтобы а) сделать косвенные негативные намеки, б) опорочить и в) посеять сомнение в достоверности данною показания.

а) У вас были головные боли, так?

б) И вы покупали подарки для других подружек тоже, не так ли?

в) Ну, ну, N.N., ранее ведь Вы входили туда, не так ли?

Проверяющие раздельные вопросы имеют место, по нашим данным, во время перекрестного допроса: защита (5%), обвинение (2%), судьи (6%). Явное приглашение подтвердить или опровергнуть то, что передается этой формой вопроса, кажется, иногда используется юристами (в том числе судьями) как настоятельное требование сделать это. Форма и содержание этих опросов часто предполагают, что ожидаемый ответ дискредитирует свидетеля. Юристы применяют проверяющие раздельные вопросы, когда они хотят придраться к свидетелю. Эту разновидность вопросов следует признать одной из наиболее «агрессивных». Примеры: а) Вы уверены, что ошибок быть не может, не так ли? или б) Вы хотите ввести в заблуждение суд, так, что ли?

Проверяющие, раздельные вопросы используются как средство лингвопсихического давления на свидетеля. К сожалению, следует констатировать относительную частоту употребления подобных вопросов судьями.

Весьма часто употребляются судьями также копирующие раздельные вопросы.

Пример (3)

Вопрос: Вы показали, что потерпевшая А. и К. лежали на кровати, так?

Ответ: Да.

Вопрос: И Вы подошли к ним, так?

Ответ: Да.

В целом следует полагать, что широкие что-вопросы менее всего контролируют ответ, а раздельные вопросы в наибольшей степени помогают контролировать ответы допрашиваемого. Можно расположить все типы вопросов по степени их способности контролировать показания в следующем порядке – от наименее к более контролирующим:

1. широкие что-вопросы

2. узкие что-вопросы

3. альтернативные вопросы

4. грамматические да/нет-вопросы

5. отрицательные грамматические да/нет вопросы

6. просодические вопросы

7. раздельные вопросы.

Хотя раздельные вопросы позволяют юристу в наибольшей степени контролировать показания допрашиваемого и навязывать свою точку зрения аудитории, однако не только они могут быть признаны недопустимыми наводящими вопросами. И, напротив, отнюдь не всегда раздельные вопросы (ли-вопросы) могут быть квалифицированы как недопустимые наводящие вопросы.

По нашему мнению, решающим критерием недопустимости вопроса является характер вводимой им информации. Полагаем, что недопустимо использовать грамматические да/нет-вопросы, в которых юрист сам поднимает новые темы, т.е. в базисе вопроса имеется указание на факты, которых ранее не было в показаниях допрашиваемого, или которые не были установлены по делу, или были опровергнуты в ходе судебного следствия, или признаны недопустимыми доказательства, их подтверждающие.

Назначение запрета наводящих вопросов, по нашему мнению, состоит в том, что истинно новую информацию (например, вводя новую тему во время какого-нибудь допроса свидетеля) можно получить через применение широких чтo-вonpocoв. Они в этом смысле стратегические. Причем они являются стратегическими и в смысле управления впечатлением, оказываемым на судей (присяжных). Ведь в конечном счете именно судьи (присяжные) являются главными получателями показаний. Основная стратегия субъекта доказывания состоит в создании «общего впечатления» (по выражение Л.Е. Владимирова) правдивости «своего» дела, достоверности «своих» доказательств. Широкие что-вопросы позволяют свидетелю самостоятельно излагать факты, а это придает показанию наиболее убедительный вид. Присяжные более склонны будут доверять свидетельским показаниям, получаемым безо всякого рода ухищрений, наведения, давления со стороны юриста. Вопрос должен быть квалифицирован как «наводящий» тогда, когда он содержит указание на ожидаемый ответ, а также вводит новую идею. Наводящие вопросы предполагают не факты, которых нет в показаниях, а скорее предлагают темы, которых нет в показаниях. Поставленные по-другому, такие вопросы несут новую информацию, и так или иначе (но не всегда через применение типов вопросов, содержащих ожидаемый ответ) они предлагают ответ, на который рассчитывает допрашивающий. Во время прямого допроса, где новая информация должна появиться в показаниях спонтанно, без какого бы то ни было наведения, просодические, раздельные ^вопросы с их вложенным ожидаемым ответом недопустимы и должны вводиться, если они выходят за рамки уже данной свидетелем информации. В целом следует считать правилом, что во время прямот допросада-нет-вопросы можно применять крайне осторожно – противная сторона может прокомментировать это как недобросовестный прием.

Таким образом, мы полагаем, что нельзя заранее указать, какие типы вопросов являются всегда недопустимыми наводящими вопросами. Вместе с тем очевидна необходимость контроля за лингвопсихическим воздействием нa допрашиваемого, за объемом и содержанием информации, вводимой юристом посредством постановки вопросов. Полагаем, что обязанность распознания недопустимого наводящего вопроса лежит на сторонах. Судья обязан удовлетворить обоснованное ходатайство об отводе недопустимого наводящего вопроса. Именно в этом смысле следует понимать норму, содержащуюся в ч. 1 ст. 275 УПК.

Полагаем, что по собственной инициативе (без ходатайства на это стороны) судья не вправе снимать вопрос, квалифицируемый им как наводящий. Если же судья делает иначе, он тем самым входит в противоречие со ст. 15 УПК, т.е. не создает необходимые условия сторонам для осуществления предоставленных им прав и выполнения обязанностей.