§ 7. Критика буржуазных и ревизионистских теорий денег

Металлистическая и номиналистическая теории денег

По вопросу о сущности и функциях денег в бур­жуазной политической экономии сложились два на­правления — металлистическое и номиналистическое. Представители номиналистического направления утверждают, что деньги представляют собой только знаки стоимости, услов­ные счетные единицы. Коренной ошибкой номинализма является отрицание товарной природы денег, т.е. непонимание того, что возможность использо­вания денег в функции меры стоимости лишь в виде идеальных, мысленно представляемых денег и возможности замещения полноценных денег знаками стоимости при выполнении ими функций средства обращения и средства пла­тежа есть лишь выражение сущности денег как особого товара — всеобщего эквивалента.

Номиналистические взгляды впервые выдвинули римские и средневеко­вые юристы в целях оправдания практиковавшейся властями порчи монет. Они утверждали, что металлическое содержание монет несущественно для их ценности, что государь своим штемпелем и обозначением количества денеж­ных единиц в состоянии придать монетам любую ценность.

Порча монет препятствовала развитию торговли и вполне естественно по­этому, что идеологи купеческого капитала — меркантилисты — в противовес номиналистам выдвинули и защищали «металлистические» взгляды на природу денег. Меркантилисты старались доказать необходимость для хозяйственного оборота твердых, устойчивых денег, полноценных монет, что отвечало потреб­ностям нарождавшегося капиталистического способа производства. Меркан­тилисты-металлисты (Стаффорд, Мэн, Норс) отождествляли богатство с деньгами, а деньги — с благородными металлами и выступали против прак­тики выпуска в обращение заместителей денег. Они не понимали особой об­щественной роли денег и связывали сущность денег с естественными свойст­вами благородных металлов. Они не понимали, что деньги по природе своей — золото, но золото по природе своей не деньги, что возможность существова­ния знаков стоимости вытекает из особенностей определенных функций денег как средства обращения и средства платежа.

Если в античную эпоху и в средние века номинализм оправдывал порчу монет, т.е. выпуск неполноценных монет, сохранявших по закону платежную силу полноценных монет, то с появлением в Европе и Америке бумажных де­нег и широким использованием их для покрытия государственных расходов идеи номиналистической теории денег использовались для защиты эмиссии бумажных денег.

В XX в. с развернутым обоснованием номиналистической теории денег выступил буржуазный экономист Кнапп, выпустивший книгу под названием «Государственная теория денег». По его мнению, деньги — «творение право­порядка», установленное законом платежное средство. Значимость или пла­тежная сила каждого денежного знака определяется, по утверждению Кнаппа, законами, указами, распоряжениями государственной власти. Кнапп стре­мился доказать, что бумажные деньги во всех отношениях равнозначны ме­таллическим деньгам и что поэтому денежная система вообще не нуждается в золоте. По существу эта «новая теория денег» повторяет и развивает лож­ные положения старых номиналистов. Совершенно неправильным является утверждение Кнаппа о том, что деньги - «творение правопорядка», ибо в дей­ствительности деньги возникли стихийно, независимо от воли и желания лю­дей, в процессе развития обмена, задолго до установления государством мо­нополии на чеканку монет. Неправильны также попытки вывести сущность денег из функции платежного средства. Во-первых, функции денег являются проявлением их сущности, во-вторых, функция средства платежа сама яв­ляется результатом других функций — меры стоимости, средства обращения и сокровища. Государство, вопреки Кнаппу, не создает денег, оно лишь узако­нивает платежную силу заместителей действительных денег в сфере обраще­ния. Государство может, конечно, выпускать денежные знаки, используя для этого печатный станок, но оно совершенно бессильно в определении их дей­ствительной покупательной и платежной силы.

Чтобы убедиться в ложности утверждения Кнаппа о том, что государство якобы определяет платежную силу денег, приведем следующий пример. До­пустим, что А продал Б два одинаковых станка за 10 тыс. франков с уплатой через год. Допустим далее, что за этот год франк вследствие инфляции обес­ценился: цены на станки поднялись, скажем, на 100%. По наступлении срока платежа Б уплачивает А свой долг 10 тыс. франков, которые должны быть эквивалентны двум станкам, полученным в кредит у А. В действительности эти деньги эквивалентны только одному станку. И хотя с юридической точки зрения (которой придерживается Кнапп) долг формально погашен полно­стью, должник в действительности возвратил кредитору лишь половину сво­его долга.

При таких громадных убытках от продажи товаров в кредит продавцы товаров либо вовсе откажутся от практики продажи в кредит, либо будут требовать платежа за проданный в кредит товар золотыми деньгами или бу­мажными деньгами, но в такой сумме, которая обеспечит возврат с процен­тами реальной стоимости, кредитованной покупателю. Мы видим, таким об­разом, что утверждение, будто государство способно определять реальную платежную силу бумажных денег, в корне противоречит капиталистической хозяйственной практике, поскольку речь идет о взаимоотношениях между ка­питалистами.

Из сказанного вытекает, что государственная теория денег ложно трак­тует ту функцию денег, вокруг которой главным образом вращается эта тео­рия — функцию платежного средства. Чтобы платежное средство являлось реальным, экономически действительным, оно должно представлять определен­ную стоимость золота и обладать соответствующей этой стоимости покупа­тельной силой. Государство не определяет реальную стоимость выпущенных в обращение денежных знаков: эта стоимость регулируется стихийно действующими независимо от государства законами денежного обращения.

Кнапп и его последователи своей теорией оправдывают практику так называемого замораживания заработной платы, когда при обесценении бу­мажных денег рабочим выплачивается прежняя сумма заработной платы, за которую они могут приобрести меньшее количество предметов потребления. Номиналистическая теория по существу узаконивает ограбление капитали­стами рабочих в условиях обесценения бумажных денег.

Данный выше (§§ 1—5) анализ сущности и функций денег позволяет вскрыть коренной методологический порок обеих разобранных нами буржуазных теорий денег — металлистической и номиналистической: вместо того чтобы вывести различные функции денег из их сущности, они из отдельных функций выводят сущность денег и поэтому приходят к противоположным, но одинаково поверхностным и ложным определениям сущности денег.

Количественная теория денег

Металлистическая и номиналистическая теория денег имеют дело главным образом с вопросом о сущно­сти денег и источнике их происхождения. Что же касается вопроса о причинах изменений величины относительной стоимости денег, их покупательной силы, то в этой области наи­большей популярностью среди буржуазных экономистов пользуется так называемая количественная теория денег. Основное положение этой теории гласит: стоимость денег – как действительных денег, так и знаков стоимости — определяется их количеством.

В XVII—XVIII вв. количественную теорию денег развивали крупнейшие экономисты и философы Локк, Монтескье, Юм, а в XIX в. Рикардо.

Сопоставив два факта — рост массы золота в Европе со времени откры­тия новых золотых рудников в XVI в. и одновременный рост цен на товары,— Юм пришел к выводу: уровень цен товаров и тем самым покупательная сила денег определяется количеством денег в обращении. Юм извращенно предста­вил связь этих двух фактов. Открытие новых рудников позволило снизить затраты труда на производство золота. Его внутренняя стоимость снизилась. Соответственно повысились цены товаров. Увеличение суммы цен товаров вызвало увеличение количества денег в сфере обращения. По Юму же полу­чалось, что падение покупательной силы денег являлось следствием образо­вания избытка денег в сфере обращения. Между тем, как уже отмечалось, в сфере обращения никогда не может появиться золотых денег больше, чем это необходимо для сферы обращения. Это возможно только при бумажно­денежном, а не металлическом обращении. Фактически сторонники количест­венной теории денег смешивают законы бумажно-денежного обращения с за­конами золотого обращения и распространяют на золотое обращение законо­мерности, присущие только бумажным деньгам.

Сторонники количественной теории денег фактически исходят из того предположения, что товары вступают в процесс обращения без цены, а золо­то — без внутренней стоимости, и только на рынке то или иное соотношение массы золота и массы товаров определяет цены товаров и покупательную силу золота. Но это совершенно нелепая гипотеза. Товар не может реально войти в обращение без цены. Еще до обмена товары имеют цены, выражаю­щие их стоимости, а золото имеет стоимость. В процессе обмена лишь реализуются цены товаров, колеблющиеся вокруг их стоимостей, и обнару­живается действительная стоимость золота по отношению к другим то­варам.

Д. Рикардо правильно считал, что деньги тоже являются товаром и име­ют свою собственную стоимость, определяемую количеством труда, затрачен­ного на его производство.

Однако Рикардо не понимал, что деньги — особый товар. Он считал, что относительная стоимость денег меняется подобно относительной стоимости любого товара под влиянием спроса и предложения. Между тем деньги как особый, всеобщий товар не могут быть ни предметом спроса, ни предметом предложения.

Допуская возможность образования в условиях металлического обраще­ния избытка денег в каналах обращения, Рикардо игнорирует функцию денег как сокровища. Законы бумажно-денежного обращения он распространил на законы металлического обращения.

В XX в. новые варианты обоснования количественной теории денег пы­тались дать буржуазные экономисты Ирвинг Фишер, Кассель, Кейнс и др.

В своей книге «Покупательная сила денег» Фишер стремится теоретиче­ски и статистически обосновать правильность количественной теории денег. С этой целью Фишер строит следующее уравнение обмена: MV=PQ, где М — масса наличных денег, V — скорость их обращения, Р — средний уровень цен товаров, Q — количество проданных товаров¹. В отличие от Маркса, кото­рый в своей формуле учитывает реальный объем товарооборота в одном чле­не — сумме цен реализуемых товаров, Фишер оперирует двумя показателя­ми — «средним уровнем цен товаров» (Р) и «товарной массой», (Q), т.е. ее физическим объемом. Допустимо ли с точки зрения политико-экономической такое расчленение одной величины — суммы цен — на два указанных выше множителя? Ни в коем случае, ибо в обращении не существует цен без това­ров и товарной массы без суммы ее цен.

Столь же бессмысленным является понятие «среднего уровня цен» как абсолютной величины, существующей независимо от конкретных товаров и конкретных цен. Каково, например, экономическое содержание «среднего уровня цен» — такого конгломерата различных товаров, как тракторы, селедки, дамские туфли, турбины и т.д. и т.п. Такого «среднего уровня цен товаров» как абсолютной величины и экономической категории в действитель­ности не существует. Конструирование столь нелепого экономического поня­тия понадобилось Фишеру для того, чтобы математически «вывести» фор­мулу стоимости денег путем перенесения члена Р в правую часть его фор­мулы уравнения обмена, а именно .

Таким образом, этот пресловутый «средний уровень цен товаров», кото­рый, по Фишеру, выражает стоимость денег, определяется соотношением массы денежных средств (умноженной на скорость их обращения) и массы реализуемых товаров. Следовательно, по Фишеру, также как и по Юму и Рикардо, «товарная мешанина», куча товаров, лишенных цен, обменивается на груду денег, не имеющей стоимости, и таким путем в обращении рожда­ются цены товаров и стоимость денег. Производство товаров, общественный труд, затраченный на их производство, т.е. реальная стоимость товаров, не имеют, согласно Фишеру и Кейнсу, никакого отношения к ценообразованию и движению среднего уровня цен на рынке.

Защита современными буржуазными идеологами количественной и номи­налистической теорий денег имеет ярко выраженное классовое назначение. Она служит целям оправдания проводящейся многими буржуазными государствами инфляционистской политики, приводящей к дополнительному гра­бежу трудящихся масс и обогащению господствующих классов. Выпуск в об­ращение все новых и новых масс бумажных денег вызывает рост цен на все товары, приводит к обесценению денег. А это отражается прежде всего на положении рабочего класса, так как повышение заработной платы, если оно и имеет место в периоды инфляции, отстает, как правило, от повышения цен товаров, покупаемых рабочими.

Ревизионистская теория денег Гильфердинга

Открытую ревизию марксовой теории денег предпринял в своем труде «Финансовый капитал» теоретик германской социал-демократической партии Гильфердннга Рудольф Гильфердинг. Рассматривая бумажные деньги в отрыве от золота как действительных де­нег, Гильфердинг утзерждает, что они приобретают полную независимость от стоимости золота и непосредственно отражают стоимость товаров. Перед нами, таким образом, один из вариантов номиналистической теории денег.

Гильфердинг пошел дальше многих вульгарных экономистов, утвер­ждая, что при бумажно-денежном обращении происходит «дефетишизация» производственных отношений (поскольку, мол, бумажные деньги в отличие от золота не вещь, а чисто номинальный знак общественных отношений). Это выражается якобы в том, что буржуазное государство в данных условиях сознательно регулирует эти отношения, управляя движением денежной массы и ценами товаров, и тем самым через сферу обращения регулирует общест­венное производство.

В действительности же бумажно-денежное обращение не только ничего не меняет в природе анархического товарного производства, основанного па частной собственности, а наоборот, еще более обостряет все его противоречия, о чем свидетельствует история капитализма в течение нескольких деся­тилетий «после выхода в свет «Финансового капитала» Гнльфердинга (1909 г.).

Все современные псевдосоциалистические теории и практические реко­мендации в области денежного обращения, выдвигаемые английскими лей­бористами, французскими правыми социалистами и т.д., не выходят за пре­делы тех идей, которые содержатся в рассмотренных нами вульгарных тео­риях Кнаппа, Фишера, Гнльфердинга.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ

КАПИТАЛ И ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

На известной ступени развития товарного производства и товарного обращения деньги, выполняя уже известные нам функции, обретают новую роль: они становятся формой суще­ствования капитала. Изучение этой особой роли денег вводит нас в область специфических экономических явлений, связанных не с товарным производством вообще, а с капиталистическим товарным производством. В отличие от простого товарного производства, которое покоится на личном труде товаропроизводи­теля, капиталистическое товарное производство основано на эксплуатации чужого труда. Переход от простого товарного производства к капиталистическому неразрывно связан с пре­вращением рабочей силы непосредственного производителя в товар, покупаемый и потребляемый капиталистом как собствен­ником средств производства. В этом состоит коренная особен­ность капиталистического содержания товарно-денежных отно­шений, коренная особенность капиталистической формы товар­ного производства. Капитализм, по определению В. И. Ленина, есть товарное производство на том этапе его развития, когда товаром становится рабочая сила.

Превращение рабочей силы в товар порождает новые эко­номические отношения, характеризующиеся господством капи­тала в общественном производстве и производством прибавоч­ной стоимости, присваиваемой капиталистами.

Г лава 10

ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ