- •Сканирование:
- •Порывы и поиски двадцатого века
- •А. М. Горький. С кем вы, «мастера культуры»? Ответ американским корреспондентам
- •Анри барбюс. Группа «кларте»
- •Андре бретон. Манифест сюрреализма
- •Сапфира на острове Цейлон
- •Анри барбюс. Золя в 1932 году
- •Ромен роллан. О роли писателя в современном обществе
- •Леон муссинак.Социалистический реализм
- •Жан поль сартр. Объяснение «постороннего»
- •Жан ришар блок. Ответственность таланта
- •Ален роб-грийе. О нескольких устаревших понятиях
- •113 Персонаж
- •История
- •Луи арагон. Надо называть вещи своими именами
- •Андре стиль. Ответ на вопрос «нувель критик»: «какую пользу вы приносите?»
- •Ролан барт. Драма, поэма, роман
- •Гильвик. Жить в поэзии
- •Филиппо томмазо маринетти. Первый манифест футуризма
- •Технический манифест футуристской литературы
- •Антонио грамши. Социализм и культура
- •Массимо бонтемпелли. Четыре преамбулы
- •I. Обоснование
- •II. Начала
- •III. Советы
- •IV. Аналогии
- •Анджело гульельми. Группа 63 Экспериментальный роман
- •Либеро биджаретти. Перст указующий (Письмо издателю)
- •Альберто арбазино. Послесловие 1977 года к «собратьям-итальянцам»
- •Развлечение
- •Постмодернизм, ирония, удовольствие
- •Мигель де унамуно. Искусство и космополитизм
- •Ультра (Манифест молодых писателей)
- •Гильермо де торре. Ультраманифесты Эстетика ультраячества
- •Призыв к богохульству
- •Каталонский антихудожественный манифест
- •Сальвадор дали. Фотография свободного творчества
- •Поэзия стандарта
- •Речь на митинге в ситжес
- •Себастьян гаш. К упразднению искусства
- •Федерико гарсиа лорка. О воображении и вдохновении
- •Речь о театре
- •Антонио мачадо. О защите и распространении культуры Поэт и народ
- •Милисиано 1936
- •Коллективное выступление, зачитанное артуро серрано плахой
- •Мигель эрнандес. Ветер народа
- •Рафаэль альберти. Неотложный театр
- •Леон фелипе камино. Прометеев поэт
- •Габриэль селайя. Поэзия и правда
- •Блас де отеро. Манифест
- •Поэзия и слово
- •Какой будет поэзия
- •Альфонсо састре. Искусство как средство созидания
- •I. Одиннадцать положений о задачах искусства
- •II. «Социальный реализм» — необходимое искусство
- •Дамасо алонсо. Регуманизация искусства
- •Хуан гойтисоло. Ортега и роман
- •Хвостовой вагон
- •Генрих манн. Дух и действие
- •Альфред дёблин. Футуристическая техника слова. Открытое письмо ф. Т. Маринетти
- •Казимир эдшмид. Экспрессионизм в поэзии
- •Хуго балль. Манифест к первому вечеру дадаистов в цюрихе
- •317 Рихард хюльзенбек. Дадаистский манифест 1918 года
- •1918 Хаусман, хюльзенбек, голишефф. Что такое дадаизм и какие цели он ставит себе в германии?
- •Иван голль. Манифест сюрреализма
- •Иоганнес р. Бехер готфрид бенн. Радиобеседа
- •Иоганнес р. Бехер. О великих принципах нашей литературы
- •Бертольд брехт. Об экспериментальном театре
- •Эрих вайнерт. Доклад на съезде писателей
- •Фридрих вольф. Мы — сила!
- •Генрих белль. В защиту литературы руин
- •Томас манн. Художник и общество
- •Петер вайс. Искусство — активный участник
- •Роберт музиль. О книгах роберта музиля
- •Франц кафка. Из дневников
- •Герман брох. Дух и дух времени
- •Ганс карл артман. Прокламация поэтического акта в восьми пунктах
- •Хаймито фон додерер. Основы и функции романа
- •Петер хандке. Я — обитатель башни из слоновой кости
- •Эрнст яндль. Предпосылки, примеры и цели одного из способов поэтического письма
- •Герман гессе. Художник и психоанализ
- •Фридрих дюрренматт. О смысле художественного творчества в наше время
- •Макс фриш. Общественность как партнер
- •Артур лундквист. Не программа, а направление
- •Харри мартинсон. Модернизм
- •Соня окессон, кай хенмарк, бу хольмберг, п. К. Ершильд фронт против тирании
- •Мартин андерсен-нексё. Речь на съезде советских писателей
- •Бьёрн поульсен. Башня из слоновой кости Некоторые размышления о диалектике современной поэзии
- •Ханс кирк. О ясном и темном в литературе
- •Флемминг андерсен. Я пишу книги и люблю мыть посуду
- •Нурдаль григ. Речь на съезде писателей
- •Эспен ховардсхолм. Модернизм Исследование понятия в историко-философском плане
- •Даг сулстад. Норвежская проза — европейский модернизм (к решению проблемы)
- •Юхан борген. Что значит быть писателем
- •Вирджиния вулф. Современная художественная проза
- •Томас стернз элиот. Традиция и индивидуальный талант
- •Олдос хаксли. Искусство и банальность
- •Джон голсуорси. Вера романиста
- •Джон корнфорд. Левый?
- •Ралф фокс. Социалистический реализм
- •Джеймс олдридж. Мнимый авангард — кому он служит? (Письмо из Лондона)
- •Франция Анри Барбюс (1873 — 1935)
- •517 Андре Бретон (1896 — 1966)
- •Анри Барбюс Золя в 1932 году
- •Ромен Роллан (1866 — 1944)
- •Леон Муссинак (1890 — 1964)
- •Жан Поль Сартр (1905 — 1980)
- •Жан Ришар Блок (1884 — 1947)
- •Луи Арагон (1897 — 1982)
- •Андре Стиль (р. 1921)
- •Ролан Барт (1915 — 1980)
- •Гильвик (р. 1907)
- •Филиппе Томмазо Маринетти (1876 — 1944)
- •Антонио Грамши (1891 — 1937)
- •Массимо Бонтемпелли (1878 — 1960)
- •Анджело Гульельми (р. 1929)
- •Либеро Биджаретти (р. 1906)
- •Альберто Арбазино (р. 1930)
- •Умберто Эко (р. 1932)
- •Испания Мигель де Унамуно (1864 — 1936)
- •565 Ультра (Манифест молодых писателей)
- •566 Гильермо де Торре (1900 — 1972)
- •Каталонский антихудожественный манифест
- •Сальвадор Дали (р. 1904)
- •Себастьян Гаш (1897 — 1980)
- •572 Антонио Мачадо (1875 — 1930)
- •573 Коллективное выступление, зачитанное Артуро Серрано Плахой.
- •Мигель Эрнандес (1910 — 1942)
- •Рафаэль Альберти (р. 1902)
- •Леон Фелипе Камино (1884 — 1969)
- •Габриэль Селайя (р. 1911)
- •Блас де Отеро (р. 1916)
- •576 Альфонсо Састре (р. 1926)
- •Дамасо Алонсо (р. 1898)
- •Хуан Гойтисоло (р. 1932)
- •Германия Генрих Манн (1871 — 1950)
- •Альфред Дёблин (1878 — 1957)
- •Казимир Эдшмид (1890 — 1966)
- •Рихард Хюльзенбек (1892 — 1974)
- •Хаусман, Хюльзенбек, Голишефф
- •Иван Голль (1891 — 1950)
- •583 Готфрид Бенн (1886 — 1956)
- •Иоганнес Роберт Бехер (1891 — 1958)
- •Бертольт Брехт (1898 — 1956)
- •Эрих Вайнерт (1890 — 1953)
- •588 Фридрих Вольф (1888 — 1953)
- •Генрих Бёлль (1917 — 1985)
- •Томас Манн (1875 — 1955)
- •590 Петер Вайс (1916 — 1982)
- •Австрия Роберт Музиль (1880 — 1942)
- •Франц Кафка (1883 — 1924)
- •Герман Брох (1886 — 1951)
- •Ганс Карл Артман (р. 1921)
- •Хаймито фон Додерер (1896 — 1966)
- •Петер Хандке (р. 1942)
- •Эрнст Яндль (р. 1925)
- •Швейцария Герман Гессе (1877 — 1962)
- •Фридрих Дюрренматт (р. 1921)
- •Макс Фриш (р. 1911)
- •Швеция Артур Лундквист (р. 1906)
- •Харри Мартинсон (1904 — 1978)
- •Дания Мартин Андерсен-Нексё (1869 — 1954)
- •Бьёрн Поульсен (р. 1918)
- •Ханс Рудольф Кирк (1898 — 1962)
- •Флемминг Андерсен (р. 1944)
- •Норвегия Нурдаль Григ (1902 — 1943)
- •Даг Сулстад (р. 1941)
- •Юхан Борген (1902 — 1979)
- •Великобритания Вирджиния Вулф (1882 — 1941)
- •Томас Стернз Элиот (1888 — 1965)
- •Олдос Хаксли (1894 — 1963)
- •Джон Голсуорси (1867 — 1933)
- •Джон Корнфорд (1915 — 1937)
- •Ралф Фоке (1900 — 1937)
- •613 Джеймс Олдридж (р. 1918)
Фридрих дюрренматт. О смысле художественного творчества в наше время
Сказать что-то толковое о смысле художественного творчества в наши дни нелегко, во всяком случае, настолько трудно, что я не считаю, что один могу овладеть этой темой. То, что я смогу сделать, — это лишь высказаться на предложенную тему, указать, в каком направлении мы могли бы вести поиски в дремучем лесу и дебрях современного мышления, если хотим найти хоть какие-то просеки. Я хочу высказать свои мысли откровенно, не формулируя их окончательно: я делаю это по той причине, что меня как писателя, комедиографа, спрашивают об этом, а не потому, что я приписываю им нечто большее, чем личную ценность. Это в порядке вещей. Ведь Платон на пиршестве наряду с Сократом предоставлял слово и Аристофану. Я отказываюсь выступать в качестве мыслителя, только как дилетант я могу высказаться свободно — так, будто я принадлежу этой корпорации, а это иногда может иметь свои положительные стороны. Я исхожу из немногих сухих понятий, однако важное часто "можно сказать, вынося его за скобки.
Хочу сразу же признаться, что я изрядно повозился с этой темой. Я не люблю говорить о смысле художественного творчества. Я пишу, потому что имею к этому склонность, потому что люблю рассказывать истории, но не чувствую себя при этом вынужденным разрешать мировые загадки. Все это, однако, нужно разъяснить.
Наше мышление, мне кажется, все больше и все принудительное вытекает из домена слов и стало математически абстрактным,
1 Вперемешку (франц.).
403
по крайней мере это касается точных наук. Конечно, физика и математика не одно и то же. Обширные разделы математики вообще имеют смысл лишь внутри математики, физика же представляет природу с помощью математики, математика — как средство выражения, так и метод мышления физики. Разумеется, я могу и с помощью языка передать математическую или физическую формулу, однако стану слишком многословным, а язык утратит свое важнейшее определение — непосредственность. Для математика, напротив, язык несподручен, а потому он с помощью шифров и знаков сокращает его и делает наглядным, чтобы можно было заниматься им математически. Математика становится языком для посвященных, так сказать «секуляризированным» языком, в своей безукоризненной ясности доступным лишь для знатоков, содержание математики — она сама, связь ее понятий друг с другом (обо всем этом я говорю лишь в очень общей форме).
Лишь в физике обретает математика определенное содержание, которое находится вне ее (в физике также), но все же постольку, поскольку физика нуждается в математике. Так как математика не нуждается в образе, она может быть вещью в себе как оперирующая чисто математическими понятиями; с другой стороны, обладая ясной, имманентной логикой, и физика, если я верно понимаю ее новейшие тенденции, ради точности мышления перешла теперь к тому, чтобы отказаться от воззрений, образа, модели, наконец. Она не только математически представляет образ действий природы, она понимает его также математически. Многомерное пространство, но и атом также — чувственная, однако не математическая бессмыслица.
Эту тенденцию грешить против смысла порицал уже Гёте. Он пытался своим учением о цвете освободить физику от математики, и, как мы знаем, тщетно. Теперь утешаются вообще тем, что этот путь поверх языка в мир математических понятий имеет место лишь в естественнонаучном мышлении, но не в философии или в так называемых гуманитарных науках, которые все еще пребывают в домене слова. И все же я хотел бы высказать здесь подозрение, не является ли естествознание формой сегодняшней философии, не предаемся ли мы обману, когда верим, что старую философию слова все еще можно сохранить в какой-нибудь форме, что мы у Эйнштейна и Гейзенберга, а не у Хайдеггера находим начала новой философии. Мы приучили себя рассматривать результаты естественных наук как несущественные, как сообщения о недуховном или механическом мире. Очевидно, мы должны быть скромнее. Очевидно, благодаря точному, честному мышлению о мире в действительности ничто иное, кроме нескольких немногих представлений о функциях вечно таинственной первоначальной силы, не имеет значения, а остальное для философии — молчание. Очевидно, картина мира в физике лишь очень точное выражение того, как мало мы знаем. Очевидно,
404
философия также не нечто опьяняющее, но нечто безмерно отрезвляющее, чему мы даже не рискнем присудить титул «философия», потому что перед лицом философски познанной реальности мы любим впадать или в экстаз, или в отчаяние, но никогда в скуку — а ведь ее испытывает большинство при изучении физики! Важно, однако, еще кое-что иное. Физика, естествознание благодаря их необходимой связи с математикой далеки от понимания нефизика, то есть подавляющего большинства людей. Было бы несерьезно, если бы естественные науки замкнулись в себе, оставаясь без влияния извне. Однако это отнюдь не случайно. Напротив, они открывают миру все новые и новые возможности — радар, телевидение, лекарства, транспортные средства, электронный мозг и т. д. Человек видит себя все больше окруженным вещами, которых он, хотя и умеет ими пользоваться, уже не понимает. Добавим, что мир пока лишь потому существует, что есть водородные и атомные бомбы, которые для неизмеримо большей части человечества совершенно непонятны. Техника — мы можем сказать об этом с известной осторожностью — ставшее зримо наглядным мышление нашего времени. Она относится к физике так, как искусство к религии Древнего Египта, которую понимала лишь каста жрецов.
Присоединим к этому еще одно обстоятельство. Человечество, если применить выражение из физики, вступило из области малых чисел в область крупных чисел. Так же как в структурах, которые охватывают неизмеримое число атомов, господствуют иные законы природы, чем в глубинах атома, так же изменяется и образ действий людей, когда они из относительно обозримых и, что касается числа их населения, малых союзов старого мира оказываются в бесконечно огромных пространствах нашей эпохи. По отношению к государственным образованиям мы теперь с осторожностью говорим, что это — отечества. Сегодняшние политики зачастую стараются сохранить в силе идеи, которые уже не соответствуют государственной реальности: отсюда общее ощущение необходимости противостоять злому, безличному, абстрактному чудовищу государства. Политика в старом смысле слова едва ли уже возможна. Мы нуждаемся в техническом овладении техническим пространством, прежде всего новым, точным различением того, что есть сфера императора, а что царство божье, тех областей, где возможна свобода, и тех, где она невозможна. Мир, в котором мы живем, оказался не столько в кризисе познания, сколько в кризисе осуществления своих познаний. Без современности он либо зависит от прошлого, либо впадает в утопию будущего. Человек живет сегодня в мире, который знает меньше, чем мы это предполагаем. Он утратил цельный образ мира и стал жертвой образов. То, что сегодня наш век называет образом, стало на самом деле одной из абстракций. Человек не понимает, что разыгрывается вокруг него, он кажется самому себе игрушкой внешних сил, мировые события представляются ему слишком
405
грандиозными, чтобы он еще мог принимать участие в их решении; то, что говорится, чуждо ему, мир чужд ему. Он чувствует, что создана картина мира, которая понятна лишь одному ученому, и он становится жертвой ходячих мировоззрений и картин мира, которые выброшены на ярмарку и валяются на любом уличном перекрестке.
Таково время, в которое живет писатель. И он находится под угрозой и как живое существо, и во всем своем своеобразии. Под этой угрозой я понимаю не то, что писатель теперь живет среди новых технических средств. Можно даже сочинять для телевидения и для радио. Тот факт, что сегодня есть радио, телевидение и т. д., является для писателя лишь расширением его средств — здесь я имею в виду прежде всего драматического писателя, так как у него слово и язык — это конечный результат, которым снова должен овладеть, но уже на ином уровне, актер. Чистого слова нет ни в театре, ни на радио, ни на телевидении, так как в драматической игре невозможно абстрагироваться от человека. Повсюду речь идет о человеке, — о человеке, который говорит, которого заставили говорить. Если в кино и на телевидении, в театре и панораме смотрят сквозь замочную скважину, то в радиопьесе слушают у запертой двери без замочной скважины. Вопрошать о том, что лучше, кажется мне праздным. Это спор о методах, спор, в котором каждый прав. В радиопьесе мир абстрагирован на уровне слушания, в этом ее немалые возможности, в этом и ее слабости. Преимущество театра, как и преимущество кино и телевидения, в сравнении с радиопьесой заключается в том, что их язык доходит не как непосредственное коммуникативное средство, но как подлинная кульминация. Театр намного большее усиление, чем радиопьеса. Мир в радиопьесе ампутирован до слуха, в кино — до образа. И там и тут достигнута большая интимность. Если в кино смотрят, как люди раздеваются, то в радиопьесе слушают, как они шепчутся друг с другом. В сравнении с этими различными возможностями техники писатель проходит ныне испытание как художник, постигая, что различные технические возможности требуют различного материала: материал театра нечто отличное от материала радиопьесы или материала телевидения. Опасность для писателя сегодня заключена в другом. Писатель слишком легко соблазняется играть роль, которая ему не подходит. Философия, оказавшаяся несостоятельной, передает ему свой скипетр. Теперь идут к нему за тем, чего у него нет, вплоть до того, что он призван заменить отсутствующую религию. Если писатель писал прежде вещи, то теперь пишет о вещах. Он слывет пророком и, что хуже, считает себя таковым. Нет ничего более опасного для художника, чем переоценка искусства. Оно может выдержать любую недооценку. В атмосфере фимиама современная абсолютизация может задушить искусство.
Писатель сегодня чувствует, что мы наталкиваемся на действи-
406
тельность, которая лежит по ту сторону языка, и не на путях мистики, но на путях науки. Он видит границы языка, однако, констатируя это, совершает чисто логическую ошибку. Он не видит, что граница — нечто естественное, так как язык теперь еще раз должен быть скреплен образом, но он пытается расширить его за пределами его границ или как бы растворить их. Ныне язык является чем-то неточным. Точность он обретает только благодаря содержанию, благодаря точному содержанию. Точность, стиль языка определяются степенью имманентной логики его содержания. Нельзя работать над языком, но можно работать над мыслями, а над мыслями работают с помощью языка. Современный же писатель часто работает над языком. Он оттачивает его. Поэтому ему в основном безразлично, что он пишет. Так же пишет он в большинстве случаев и о себе самом. Что же должен делать писатель? Прежде всего постичь, что он живет в этом мире. Он не придумал себе никакого другого мира, он понимает, что наша современность из-за природы человека по необходимости такова. Уже не обойти абстрактного мышления человека, теперешнюю безобразность мира, управляемого абстракциями. Мир станет огромным техническим пространством или погибнет. Все коллективное разрастается, однако его духовное значение уменьшается. Возможность еще, пожалуй, заключена в отдельном человеке. Отдельный человек должен одолеть мир. С его помощью можно будет обрести все снова. Он вновь отважится придать миру форму, из его безобразности создать образ.
Каким же образом писатель придаст миру форму, как воссоздаст он его лицо? Тем, что он решительно займется не чем иным, как философией, которая, может быть, уже и невозможна. Тем, что решительнее погрузится в глубокомыслие, тем, что использует мир как материю. Мир — каменный карьер, из которого писатель должен высечь блоки для своего здания. То, что движет писателем, — не отображение мира, но новое созидание, построение собственных миров, которые благодаря тому, что материал для их построения черпается в современности, дают картину мира. Что такое современный мир? Самый крайний пример: путешествие Гулливера. В нем найдено все, сотворен мир новых измерений. Тем не менее благодаря внутренней, имманентной логике все снова становится образом нашего мира. Собственный логический мир ведь не может выпасть из нашего мира. Это тайна: гармония искусства с миром. Мы работаем лишь с материалом. И этого достаточно. Если материал правильно отобран, то и произведение верно. Когда писатель понимает это, то он отвлекается и от частного, для него открывается возможность новой объективности, новой классики, если хотите, преодоления романтизма.
Писатель становится рабочим. Он цементирует свой материал отнюдь не с помощью драматургии, однако любой материал
407
содействует драматургии, соответствующей материалу. В немецком языке есть два выражения: «составить себе представление» и «быть в курсе дела». Так вот, мы никогда не будем в курсе дела, если не составим себе об этом мире никакого представления. Это творческий труд. Он может быть осуществлен в двух планах: с помощью размышления — тогда мы должны будем пойти поневоле путем науки; или с помощью нового творения — видения мира благодаря силе воображения. Смысл этих двух действий, или лучше — двух видов деятельности, я оставляю открытым. В мышлении за всеми явлениями обнаруживается причинность, в видении — свобода. В науке обнаруживается единство, в искусстве — многоликость загадки, которую мы называем миром. Видение и мышление кажутся сегодня разделенными своеобразным способом. Преодоление этого конфликта заключается в том, что его претерпевают. Только так его преодолевают. Искусство, писательство, как и все другое, — испытание. Если мы это поймем, мы обретем и смысл.
1956