Поэзия и слово

Известны две манеры письма: разговорная и книжная. Если не стоит писать так, как говорят, то тем более не стоит писать так, как не говорят. Великий Гонгора в своей книге «Уединения» преподносит нам постулаты Тересы де Сепеда. Чтобы не ходить так далеко, скажем лишь, что слово нуждается в живом дыхании, и печатная строка не что иное, как альгвасил, сажающий слова за решетку. Поэт — это или певец, или ничто: жалкий ремесленник, мастерящий изящные клетки для чучел щеглов.

Пластинка, магнитофонная лента, гитара, радио, телевидение, а еще лучше — живой человеческий голос могут, вернее, могли бы спасти слово от галеры книги, вернуть ему свободу, жизнь и непосредственное звучание. Пока в мире живо хоть одно звучащее слово — жива поэзия. Что же касается тем, то их с каждым днем становится все больше.

Какой будет поэзия

Мы ждем слова. Тяжелая железная дверь слегка приоткрывается, пропуская слабый свет зари. Куда ведет эта дверь? Увидим ли мы за ней огромный завод, сияющий голубым пластиком и желтым стеклом? Нет, думаю, что нет.

276

Может быть, мы попадем в город, раскинувшийся среди зеленых полей, окруженный широкой белой лентой жевательной резинки? Вовсе нет! Однако мы все еще стоим на пороге, ожидая заветного слова.

Может быть, там, за дверью, нас ждет усеянная машинами пашня с вырисовывающейся вдали гидроэлектростанцией мощностью ватт, эдак, 6700000?

Мы увидим горожан, крестьян, рабочих. А как с отдельным человеком? Мы по-прежнему ждем слова.

Кинофильмы, телепередачи, иллюстрированные журналы, газеты сыплются как из ведра... Что есть поэзия? Мы продолжаем ждать слова, ибо оно живо, — слова точного, выразительного и в то же время неожиданного. Каков ритм новой поэзии, ее синтаксис? Какие слова питают ее? Мы все еще стоим у полуоткрытой двери. Пора бы распахнуть ее.

50-е гг.

Альфонсо састре. Искусство как средство созидания

I. Одиннадцать положений о задачах искусства

Перед нами, молодыми, стоит неотложная задача наметить основные направления работы для нового поколения, которое, порвав с устаревшими формами, решило, посвятив себя искусству и литературе, создать новое искусство — искусство будущего. Мы не собираемся выдвигать цельную программу, а лишь заявляем о желании объединить разрозненные до сих пор усилия в единый, могущественный поток. Мы наметим лишь самые общие направления, придерживаясь которых смогут свободно развиваться люди различных художественных вкусов. Речь идет в первую очередь о том, чтобы избавиться от анархии, выгодной только сторонникам отживших, а значит, реакционных художественных форм.

Вот что я хотел бы предложить поэтам, прозаикам, драматургам, кинематографистам, художникам.

1. Искусство — это отражение действительности, способ ее познания Мы заявляем о своем праве на подобное отражение.

2. Мы понимаем действительность как процесс познания, осуществляемый человеком на всем протяжении его истории. Существуют различные онтологические сферы и различные способы их познания и отражения. Все грани человеческого существования интересны, и нельзя бездумно отвергать никакую технику, форму или стиль.

277

3. Самым важным мы считаем отражение одной грани действительности: социальной несправедливости в ее различных проявлениях.

4. Познание искусством действительности — с социальной точки зрения — процесс прогрессивный. Это связывает нас с обществом. Все, что может исказить отражение реальности искусством, — неприемлемо.

5. Мы отвергаем всякое давление со стороны на нашу совесть и наше эстетическое чувство.

6. Уже только потому, что искусство призвано познавать структуру действительности, оно выполняет функции справедливости в широком смысле этого слова. Это позволяет нам чувствовать себя полезными обществу, в котором мы живем, хотя оно нередко и отвергает нас.

7. Принадлежность к политической партии совсем не означает утерю свободы, необходимой для человека искусства. Такое соглашение может быть оправданным и плодотворным, если взгляды художника полностью совпадают с программой партии. В этом случае принадлежность к партии будет выражением свободы художника.

8. Нежелание художника вступать в политическую партию не должно повлечь пренебрежительного отношения к его искусству — ведь это не означает, что он уклоняется от ответственности перед обществом, которая является необходимым условием его работы. За социальный прогресс можно бороться — и некоторые так и делают, — не вступая в политическую партию. Честнее отказаться от вступления в партию, если художник не разделяет полностью ее теоретической платформы или тактической линии.

9. Категория социального выше категории художественного. Мы предпочли бы жить в справедливо организованном мире, где нет произведений искусства, чем жить в мире, где рядом с прекрасными художественными произведениями существует несправедливость .

10. В том несправедливо устроенном мире, где живем мы, главная задача искусства — преобразование этого мира. В социальном плане стимулом к этому преобразованию должно стать искусство, которое мы назвали бы «жизненно необходимым». Очевидно, что любое живое искусство отстаивает — в широком смысле — справедливость. Искусство, которое мы называем «жизненно необходимым», делает все, чтобы привлечь внимание к нарушениям справедливости.

11. Только высокохудожественное искусство может способствовать преобразованию действительности. Поверхностное произведение искусства, назовем его «памфлетным», и должно быть отвергнуто из-за его эстетической слабости и социальной беспомощности.

Я предлагаю эти одиннадцать пунктов и надеюсь, что они станут отправной точкой для обсуждения, в результате которого

278

будет выработано единое мнение по поводу затронутых тут вопросов.