Цель, которую я себе ставлю далее в этом сочинении

Научить нас, как сделать, чтобы оче­видность разума способствовала оче­видности факта,— дело хороших фи­зиков. Изучим их труды. Однако

мой замысел заключается не в том, чтобы преподать Вам курс физики. Я хочу только показать Вам, как следует рассуждать в этой науке, чтобы Вы могли углубляться в нее, если более важные дела позволят Вам предаваться этому занятию. Вы не должны быть, Ваше высочество, ни физиком, ни геометром, ни астрономом, ни даже метафизи­ком, хотя Ваш наставник и является им. Но Вы должны уметь рассуждать и тем более должны владеть этим уме­нием, что ошибочное рассуждение государя может нанести урон ему и его народу.

К тому же Вы согласитесь, что для Вас было бы весьма унизительным быть неспособным прнимать образованных людей, опасаться встречи с ними, допускать к своему двору лишь глупцов или полуученых — в глазах здравомысля­щих людей самых докучливых среди всех глупцов. Хотите не бояться умных людей? Приобретайте знания, сделайтесь способным раздавать знаки уважения, которые даже со стороны государя лестны, лишь когда они показывают его просвещенность. Имейте достаточно возвышенную душу, чтобы уважать науку и добродетель, где бы они ни оказа­лись соединенными, и краснейте, если у Вас есть лишь пре­имущество Вашего происхождения.

В следующей книге мы будем рассуждать о принципах движения и попытаемся раскрыть первые принципы меха­ники.

42

КНИГА ВТОРАЯ,

Где показывается на примерах,

КАК ОЧЕВИДНОСТЬ ФАКТА

И ОЧЕВИДНОСТЬ РАЗУМА

СПОСОБСТВУЮТ ОТКРЫТИЮ ИСТИНЫ

ГЛАВА I

О ДВИЖЕНИИ И О СИЛЕ, КОТОРАЯ ЕГО ПРОИЗВОДИТ

Движение есть первое явление

Движение, т. е. переход тела из од­ного места в другое, представляет собой первое явление, которое нас

Место, занимаемое

телом, есть часть

пространства

поражает; оно существует везде, оно существует всегда. Идея места предполагает простран­ство, которое заключает в себе вселен­ную, и место каждого тела есть часть, занимаемая им в этом пространстве.

Мы знаем лишь относительное место

Мы не можем наблюдать абсолютное место тел; мы видим лишь местополо­жение одних тел по отношению к другим, т. е. лишь их относительное место.

Мы знаем лишь

относительное

движение

Мы не можем познать абсолютное движение. Будучи неподвижными в этом кабинете, мы находимся в одном и том же месте по отношению к Земле; но мы непрерывно переходим с одного абсолют­ного места на другое, так как перемещаемся вместе с Зем­лей, которая вращается вокруг своей оси и обращается вокруг Солнца. Вообразите, что Земля — корабль и эта комната составляет его часть; из этого Вы мо­жете заключить, что все, что мы можем сказать о движении и покое, должно пониматься как сказанное об относитель­ном движении и относительном покое.

Сила, являющаяся

причиной движения,

нам неизвестна

Но хотя мы не знаем ни абсолютного движения, ни абсолютного покоя, быть неподвижным на Земле и быть на ней в движении — это разные вещи. Какова же причина этих явлений?

Когда Вы двигаете тело, когда Вы сами меняете место, причина этого движения сопровождается в Вас ощуще­нием, которое заставляет Вас заметить нечто, что деист-

вует, и нечто, что сопротивляется действию. Тому, что действует, Вы даете название силы, а тому, что сопротив­ляется, — название противодействия. С этого момента Вы представляете себе идею силы как относительную, соотне­сенную с идеей противодействия, и Вы уже не считаете, что сила была бы необходима, если бы не было противодей­ствия, которое надо преодолеть.

Однако ощущение никоим образом не сообщает Вам, какова причина, производящая Ваше движение; если Вы обратите на это внимание, Вы признаете, что чувствуете скорее движение, а не вызывающую его причину.

А если Вы не знаете того, что производит в Вас движе­ние, Вы весьма далеки от знания того, что производит его в телах, которым Вы не смогли бы приписать ничего подобного тому, что Вы чувствуете.

Таким образом, с первого шага мы вынуждены признать наше неведение. Мы уверены, что движение существует, что оно имеет причину, но этой причины мы не знаем. Тем не менее ничто не мешает нам дать ей название — вот почему мы сохраним за этой причиной название силы.

Скорость — это как бы пространство,

пройденное в данное время

Скорость есть быстрота, с которой тело последовательно перемещается в пространстве. Вы понимаете, что благодаря этому мы можем судить о скорости лишь по пространству, пройденному в определенное время; Вы сочтете, что ско­рость тела А вдвое больше скорости тела В, если в один и тот же промежуток времени А пройдет пространство вдвое большее, чем В. Значит, у Вас будут точные идеи о ско­рости лишь постольку, поскольку Вы будете иметь точные идеи о пространстве и времени. Но что такое время и пространство? Это, Ваше высочество, две вещи, о ко­торых философы наговорили массу нелепостей.

Но мы не знаем ни природы пространства

Несомненно, что благодаря чувствам мы обладаем идеей протяженности тел, т. е. идеей цветной, осязаемой и т. д. протяженности. Несомнен­но также, что мы можем путем абстракции отделить от этой протяженности все видимые, осязаемые и т. д. качества; значит, у нас остается идея протяженности, совершенно отличная от идеи тел, — это и называется пространством. Осязаемые качества, которые мы ощущаем в телах, представляют нам тела как непроницаемые (т. е. осязание внушает нам, что различные тела не могут занимать одно и

44

45

то же место), как необходимо существующие одни вне других. Отбрасывая эти качества путем абстракции, мы получаем проницаемое пространство, в котором, как нам кажется, движутся тела.

Но тот факт, что мы образуем идею такого пространства, не доказывает, что оно существует, ибо ничто не может нас убедить, что вещи вне нас таковы, какими мы их представ­ляем себе при помощи абстракции.

Однако доказано, что движение, такое, как мы его себе представляем, невозможно, если все заполнено. Как же нам, Ваше высочество, выбраться из этих затруднений, сознавая наше неведение, сознавая, что мы не знаем ни пустоты, ни заполненности? В самом деле, как мы смогли бы иметь о них точную идею? Мы не смогли бы сказать, что такое протяженность.