Нужно судить

о качествах, которые,

по нашему мнению, мы

всегда имели, по тем

качествам, которые,

как нам известно,

мы приобрели

Есть качества, в приобретении кото­рых мы не сомневаемся, потому что помним время, когда их у нас не было. Не дает ли это основание для предположения, что среди ка­честв нет ни одного, которое не было бы приобретено? Почему душа при­обретает их в преклонном возрасте, если она не приобрела их в юном возрасте? Сейчас я вынужден исследовать, чтобы обучиться, а в детстве я обучался, не исследуя? Правда, память не сохраняет следов этих первых исследо­ваний, но чувство, которое уведомляет нас ныне о тех ис­следованиях, которые мы делаем, не позволяет нам сомне­ваться в том, что и в прошлом мы ими занимались.

Как мы можем судить

о том качестве,

которое приобрели

в первые минуты

нашей жизни

Если у нас нет никакого воспомина­ния о первых минутах нашей жизни, то как, скажут, сможем мы поставить себя в такое положение, чтобы почув­ствовать себя в точности такими, ка­кими мы были? Каким образом мы вызовем у себя ощущение того состояния, которого больше нет и которое мы не можем вспомнить?

Невежество всегда отбрасывает какие бы то ни было суждения относительно этого и считает невозможным все, чего не понимает. История наших способностей и идей

кажется совершенно фантастическим романом таким умам, которым недостает проницательности; легче заставить их замолчать, чем просветить. Как много в физике и астро­номии открытий, которые невежды когда-то считали невоз­можными! Современным невеждам, без сомнения, очень хотелось бы отрицать эти открытия, однако они ничего не говорят, а наиболее ловкие прикрывают недостаток позна­ний молчаливым согласием.

Дело заключается не в том, чтобы приняться за историю мыслей каждого индивида, так как в способе чувствования каждого индивида есть нечто особенное, то ли потому, что псегда имеется различие между органами различных инди-пидов, то ли потому, что они не оказываются в одинаковых условиях. Но имеется также и общее устройство органов (organisation): все имеют глаза, хотя у разных людей они различны; все имеют ощущение цвета, хотя не одинаково замечают их оттенки. Имеются также и общие условия — таковы условия, которые обучают каждого индивида удов­летворять свои потребности одинаковыми средствами.

Таким образом, мы можем представить себе следствия того, что имеется общего в устройстве органов и в условиях, и по этому судить о происхождении наших способностей, так же как и о происхождении и развитии наших идей.

Главное заключается в том, чтобы хорошо различать, каковы вещи, о которых просвещает нас чувство, и какова степень их познания. Ибо если верно, что мы чувствуем все, что происходит в нас, то столь же верно, что мы замечаем не все, что чувствуем. Привычка и страсть постоянно вво­дят нас в заблуждение. Чтобы познать себя, нужно сначала наблюдать себя в таких общих условиях, где страсти меньше нас обманывают и где мы легче можем расстаться с нашими привычками.

Бесполезно спрашивать чувство о том, что происходило с нами в детстве. Но если мы рассмотрим эти общие условия, которые были одинаковы для любого возраста, тогда то, что мы чувствуем теперь, позволит нам судить о том, что мы чувствовали в то время, и мы будем вправе заключать от одного к другому. Например, при помощи этого способа мы с очевидностью усмотрим, что потреб­ность составляет причину (principe) развития способ­ностей. Этим объясняется то, что бывают такие обстоятель­ства, в которых человек добивается незначительных успе­хов, тогда как при других обстоятельствах он создает ис­кусства, науки и различные системы, являющиеся основой

34

35

обществ. Но все это было Вам достаточно доказано, и я перехожу к другим примерам.