Глава I. Чистое волеизъявление, предоставление и их недействительность

ловиях такой договор может быть квалифицирован и по ст. 169 ГК

как совершенный исключительно с целью нарушения установленного

правопорядка1. Вряд ли имеет смысл опровергать подобные

суждения.

Оценка недействительного волеизъявления как правонарушения

не согласуется в ряде случаев и с общепринятыми представлениями

о противоправности. Согласно этому взгляду, к противоправным

действиям следовало бы отнести, например, сделки малолетних, а

также лиц, признанных судом недееспособными. Получалось бы,

что малолетний или недееспособный, заключая договор, совершают

противоправное действие, а значит, являются правонарушителями2;

если же совершенная ими ничтожная сделка будет затем исцелена

(п. 2 ст. 171, п. 2 ст. 172 ГК), то противоправное действие превратится

в правомерное, причем с обратной силой. Точно так же следовало

бы считать правонарушением и сделку, не облеченную в установленную

для нее под страхом недействительности нотариальную

форму, а после ее исцеления (п. 2 ст. 165 ГК) пришлось бы признать,

что противоправное действие превратилось в правомерное. Кого,

далее, считать правонарушителем, если лицо под влиянием обмана

или принуждения составило завещание и это завещание впоследствии

признано недействительным? Если противоправна сама сделка

(составление завещания), то правонарушителем, очевидно, следовало

бы признать наследодателя (он же и потерпевший!)3 .

И все же мнение о противоправности недействительных сделок

продолжает оставаться весьма распространенным, в связи с чем необходимо

рассмотреть основные доводы, приводимые его сторон

1 См.: Белопольский Э. Язык ничтожной сделки // Бизнес-адвокат. 1997. № 22.

2 Ф. С. Хейфец, например, прямо называет таких лиц правонарушителями, обвиняя

законодателя в том, что он, допуская исцеление ничтожности, предоставил им

«легальную лазейку» для обходя закона (Хейфец Ф. С. Указ. соч. С. 33 сл.). Критику

этих воззрений в части, относящейся к допустимости исцеления ничтожной сделки,

см.: Тузов Д. О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве //

Вестник ВАС РФ. 2004. № 7; он же. Ничтожность и оспоримость юридической сделки:

пандектное учение и современное право. С. 181–188.

3 См.: Тузов Д. О. О правовой природе недействительных сделок. § 4. Ср.: Мындря Д. И.

Указ. соч. С. 424. Автор высказывает аналогичные сомнения в отношении некоторых

видов недействительных сделок, отмечая, в частности, что в случае с малолетним

«сама сделка будет недействительной потому, что имеется порок субъекта, а не потому,

что противоправно поведение кого-либо из ее участников».

§ 2. Недействительность и противоправность

никами. Таких доводов, как правило, приводится три: (1) общественная

вредность недействительной сделки, (2) ее несоответствие

правовым нормам и (3) наличие юридических санкций за ее совершение.

Рассмотрим, насколько они основательны.

Как уже было показано, недействительное волеизъявление по

самой своей природе не может нарушать субъективных прав и причинять

вред общественным отношениям. По-иному решал этот вопрос

В. П. Шахматов, полагая, что «недействительная сделка развитие

конкретного общественного отношения направляет по пути, не

соответствующему интересам государства, выраженным и закрепленным

в правовой норме, требованиям которой данная сделка не

соответствует»1. Иными словами, по мнению автора, вследствие совершения

недействительной сделки возникает неправомерное общественное

отношение. Но так ли это на самом деле?

Непосредственным результатом всякого волеизъявления является

система взаимных ожиданий2. Эти ожидания могут оправдаться

или нет, но говорить об их общественной вредности и противоправности

было бы неверно. Противоправным может быть лишь реальное

поведение, обусловленное такими ожиданиями, которое, однако,

не связано с ними каузально. Будет ли иметь место противоправное

действие, совершения которого требует недействительная

сделка, или нет – это заранее неизвестно. Сама недействительная

сделка – только мотив, побуждающий к действию, но не имеющий

правового значения.

Другое проявление общественной вредности недействительных

сделок В. П. Шахматов видел в том, что в результате их совершения

не возникает нормальное общественное отношение, которое

бы возникло, если бы сделка была действительной3. Но, во-первых,

это «нормальное» общественное отношение не возникает не потому,

что совершена недействительная сделка, а потому, что в этой сделке

имеются обессиливающие ее пороки, в отношении которых и следовало

бы ставить вопрос об их «вредности» и противоправности.

1

Шахматов В. П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия.

Томск: Изд-во ТГУ, 1967. С. 152.

2 Если сделка действительна, такие ожидания обеспечены позитивным правом, а

потому более обоснованны.

3

Шахматов В. П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия.

С. 152 сл.