Целое и система

Все сложности и нюансы диалектики целого и части нашли свое специфическое отражение в системном подходе, который применяется практически во всех областях знания. Однако понятие «система» не тождественно понятию целого и наоборот. Целое и часть остаются собственно философскими категориями, с богатой историей и своей особой смысловой нагрузкой. Система же — это общенаучное понятие, которое имеет сильный «естественнонаучный привкус» и потому еще не вошло в состав основных категорий диалектики. Существуют различные толкования соотношения понятий «система» и «целое»: между ними усматриваются то родо-видовые отношения, то лишь синонимическое различие, то отражение различных сторон бытия одного и того же объекта. Так, высказывается мнение, что целое — это система на ее «вершине», в отличие от еще только организующихся или уже распадающихся систем. Как сложится судьба этих понятий в дальнейшем, вытеснит ли «система» категорию целого, или они займут свое место на соответствующих уровнях смысловой и категориальной структуры человеческого мышления, покажет будущее.

7. Содержание и форма История становления категорий содержания и формы

Закончим изложение категорий диалектики, не нашедших еще своего воплощения в чётко сформулированном законе, категориями содержания и формы, особая сложность которых состоит в том, что они находятся в весьма тонких соотношениях с другими категориями, прежде всего с такими, как сущность и явление, единичное и общее, целое и часть. Эта пара категорий представляется естественным противопоставлением внутренних и внешних характеристик объекта. Казалось бы, все просто. В действительности же эта кажущаяся простота упирается в вопрос о статусе ведущей в этой паре категории —категории «содержание». Несет ли она в себе только содержательное (смысловое) наполнение или есть объективный атрибут бытия: нужно ли, например, искать в кристалле не только его сущность в противоположность его явленности, не только его части и его интегративную целостность, не только его единичные и общие свойства, но и его содержание в противо-

227

положность его форме? В чем же тогда разница между сущностью и содержанием, явлением и формой? Разница эта настолько сложна и неоднозначна, что нередко сущность определяется через понятие содержания и наоборот. Чтобы разобраться в данном вопросе, обратимся к истории становления этих категорий.

Еще Аристотель детально разработал категорию формы и придал ей удерживавшийся почти в течение двух тысячелетий смысл, который никак не совпадает с нашим современным ее пониманием.

Как же понималась форма в аристотелевском смысле? Она выступала идеальным принципом, существующим вне материи. Накладываясь на материю, форма придавала вещи ее конкретный облик. Формы, рассмотренные вне материи, имели свою иерархию. Так, «формой всех форм» был бог. Материя, таким образом, означала постоянный и неизменный субстрат всех преходящих и изменяющихся явлений, занимала место современного «содержания», и это соотношение понятий имело вид «форма» — «материя». Естественно, что так понимаемая форма ассоциировалась и с сущностью вещи, и с ее идеей (Платон), и с понятием общего. Подобное понимание формы вполне устраивало и средневековую теологию своим истолкованием бога как «формы форм». В споре реалистов и номиналистов, в котором кристаллизовались, как известно, понятия сущности и общего, форма занимала то же место, что сущность и общее, с той только разницей, что в отличие от них форма поддавалась чувственному восприятию.

Именно этот последний момент в понимании формы, то есть ее связь не только с сущностью вещи, но и с явлением, не только с общим, но и с конкретным, единичным, привел к тому, что впоследствии, когда идеальное стало связываться лишь с чувственно невоспримаемым бытием и потому получило закрепление в категориях сущности и общего (не говоря уже о теологической терминологии), категория формы потеряла свою связь с идеальной первоосновой мира и постепенно стала употребляться как атрибут самой материи. Вещи стали мыслиться как обладающие формой сами по себе, причем эта форма уже не совпадала с идеей вещи, с ее сущностью. Если обособление категорий сущности и явления от категорий идеи и материи произвел Кант, то аналогичную миссию по отношению к категории формы выполнил Ф. Бэкон, говоривший о примате материи над формой и об их единстве в конкретной вещи. В то время как сущность вещи, даже понимаемая материалистически, скрыта от чувственного восприятия, форма вещи в этом смысле все более стала приближаться к

228

явлению, то есть утрачивать статус сущности вещи, ее смыслового содержания. Так категория формы из идеального первоначала мира как всеобщего содержательно организующего принципа постепенно превратилась в атрибут вещественно организованной материи. Поэтому потребовалась новая парная категория, которая могла бы заместить «вакантное место» для обозначения сущности вещи; очевидно, что категория материи не могла выполнить эту функцию.

Категория материи, получив свое строго определенное место в противопоставлении с идеей, стала исчезать из категориального строя, связанного с понятием формы, уступая место становящейся категории содержания. Кант ввел категории формы и содержания для описания процесса мышления (то, о чем мы думаем, — это содержание, а то, как мы думаем и говорим, — это форма). Гегель же утвердил категорию содержания как снимающую противопоставленность формы и материи. Содержание, по Гегелю, объемлет собой как материю вещи, так и ее форму. Отражая объективный мир, мы не видим отдельно материального субстрата вещи и отдельно ее формы, они даны нам в своем изначальном единстве, которое и называется содержанием. Однако как Кант, так и Гегель видели в категории содержания сугубо гносеологическое понятие, не относя его к объективным характеристикам бытия. Но только гносеологические (как и только онтологические) категории невозможны — в каждой из них неизбежен синтез того и другого, хотя, разумеется, акцептировать внимание можно или на том, или на другом. В категории содержания явно превалирует гносеологическое начало, но тем не менее нужно было четко определить ее онтологический статус. Такое углубление категории содержания было осуществлено в диалектическом материализме.