17 Октября посол Египта в Вашингтоне повторил Даллесу, что Египет рассчитывает

на сделку с Асуаном. 16 декабря в Вашингтоне были объявлены условия сделки.

Соединенные Штаты вносят пятьдесят шесть миллионов долларов, Англия —

четырнадцать миллионов. Всемирный банк обещал заем в двести миллионов. Всего

Египет должен был получить около четырехсот миллионов долларов.

Предоставление денег было оговорено определенными условиями — обычными для

западной банковской практики, но показавшимися Египту обидными. Например, речь

шла о том, что все строительные заказы будут распределяться по конкурсу, чтобы

добиться наилучших условий. Насер решил, что это нарушает суверенитет страны. Но

весной 1956 года Насер был готов принять все условия, выдвинутые западными

фирмами.

Даллес же колебался, это отражало странную неуверенность в его характере. На

послания Насера американцы не отвечали. Переговоры приостановились, хотя

президент Всемирного банка Юджин Блэк был уверен, что сделка состоится.

Утром 19 июля 1956 года Даллес принял египетского посла Ахмеда Хусейна.

Государственный секретарь сидел за столом. Посол устроился на диване. Даллес

стал говорить о том, с какими проблемами он сталкивается в конгрессе. Он говорил

медленно и нудно. Посол не выдержал:

— Пожалуйста, только не говорите, что вы намерены отказаться от проекта! Потому

что у нас есть предложение русских финансировать проект.

Даллес воспринял это как шантаж.

— Ну, если у вас уже есть деньги, вам не нужна наша помощь. Предложение снято.

Даллес не планировал этого делать. Он поддался эмоциям.

Гамаль абд аль-Насер услышал новость по радио, когда летел в Каир — он

возвращался с острова Бриони, где встречался с симпатизировавшим ему президентом

Югославии Иосипом Броз Тито.

— Это не отказ от сделки, — заключил Насер. — Это атака на египетское

правительство. Они хотят, чтобы нас свергли.

Даллес целился не только в Египет. Он считал, что Советский Союз не справится со

своими обещаниями и опозорится.

Даллес, отменив предоставление Египту займа на строительство Асуанской плотины

на Ниле, хотел наказать полковника Насера, который слишком сблизился с советским

блоком. Наказать американцев Насер не мог, поэтому нанес удар англичанам и

французам. В августе 1956 года Идены собирались три недели отдохнуть и

предвкушали это удовольствие. Но 26 июля 1956 года президент Египта полковник

Насер объявил о национализации Суэцкого канала.

Разгневанный Насер объяснил, что теперь, когда ему отказано в займах, нужны

деньги. Реакция Египта оказалась неприятным сюрпризом для Даллеса. Недоволен был

и президент Эйзенхауэр. Он никогда не вызывал своего госсекретаря на ковер, но в

этот раз выразил свое недовольство. Даллес добился того, чего хотел избежать:

Советский Союз пришел на Ближний Восток.

Восемьдесят процентов нефти Англия получала с Ближнего Востока. Суэцкий канал,

через который шли танкеры, имел для Англии особое значение — своего рода дорога

жизни. Национализация ударила и по Франции, которая владела частью акций

компании Суэцкого канала. Иден получил срочное сообщение из Каира во время обеда,

который он давал в своей резиденции на Даунинг-стрит в честь иракского короля

Фейсала и премьер-министра Нури эль-Сейда.

Премьер Иден не смог скрыть своих чувств от гостей. Проводив гостей, Иден созвал

военный совет, который заседал до четырех часов ночи.

— Насеру придется ответить, — эмоционально сказал Иден. — Этот исламский

Муссолини должен был сокрушен. Я хочу, чтобы его убрали. И меня не беспокоит,

что это породит хаос и анархию в Египте.

Энтони Иден чувствовал, что должен остановить Насера и стоящих за ним советских

лидеров прежде, чем они начнут контролировать весь арабский мир.

Премьер-министр Англии сделал официальное заявление: «Суэцкий канал не может

быть во власти одного человека или одного правительства». Когда он был министром

иностранных дел, его критиковали за нерешительность. В роли премьер-министра

Иден повел себя сверхрешительно.

В Суэцком кризисе он больше полагался не на своих недавних подчиненных из

министерства иностранных дел, а на разведчиков, что не могло не кончиться

неудачей. Он поручил разведке озаботиться подысканием подходящих фигур для

формирования нового правительства в Каире, которое понадобится после свержения

Насера.

Иден открыто говорил об убийстве Насера, министр иностранных дел Макмиллан и

другие высшие дипломаты предпочитали более осторожные выражения: «от него надо

избавиться», «его надо свергнуть».

— Что это все за чепуха относительно изоляции Насера или его «нейтрализации»,

как вы это называете? — кричал Иден на своих разведчиков. — Я хочу его сокрушить,

неужели вы этого не понимаете? Я хочу, чтобы его убили. Если вы и министерство

иностранных дел не согласны, приходите на заседание кабинета министров и

объясните почему.

Хотели подсунуть Насеру электробритву, начиненную взрывчаткой. Или нанять

бригаду киллеров. В итоге англичане воспользовались идеей, на которую их навело

знакомство с оружием, которым в Москве снабжали своих агентов. Они соорудили

сигаретную пачку, которая выстреливала смертельным ядом.

— Еще один план состоял в том, чтобы поместить в систему вентиляции канистры с

нервно-паралитическим газом, — вспоминал один из руководителей английской

разведки. — Но я им объяснил, что понадобится огромное количество газа. Кроме

того, это приведет к значительным жертвам среди подчиненных Насера.

Три месяца продолжался этот кризис: бесконечные переговоры и одновременно

подготовка тайных операций. Жена Идена вспоминала: «Мне казалось, что Суэцкий

канал протекает через мою комнату».

Англичанам удалось вмонтировать потайные микрофоны рядом с шифровальной машиной

в египетском посольстве в Лондоне. Каждый день дешифровщики внимательно слушали

звуки шифровальной машины и смогли прочитать некоторые важные депеши,

отправляемые в Каир во время Суэцкого кризиса.

Англичане завербовали заместителя начальника разведки египетских военно-воздушных

сил — Изамеддина Мохаммада Халиля. Он должен был возглавить группу офицеров,

которые свергнут Насера. На встречу с британскими разведчиками он прилетал в Рим

и Бейрут. Здесь ему давали деньги и разведывательную информацию об Израиле,

чтобы он мог объяснить своему начальству, зачем так часто ездит в Бейрут. В 1957

году англичане узнают, что их «агент» с самого начала действовал с ведома Насера.

В МИ-6 ближневосточными делами ведал Джордж Янг, энергичный и умный шотландец.

Он служил в разведке с 1946 года. Работал в Вене, засылал агентов, чехов и

венгров, на их родину, чтобы они вживались и получали доступ к важной информации.

Джордж Янг невысоко оценивал арабов:

— Ключевые черты их характера — это страсть к разрушению. Самый приятный звук

для арабского уха — это звон разбиваемого стекла. Самое приятное зрелище — вид

человеческих страданий.

Английская агентурная сеть в Каире была не так хороша, как можно было бы ожидать

после семидесятилетнего владычества Британии в Египте.

Джордж Янг, считавший, что Насер — советский агент, сказал американцам:

— Британия готовится к своей последней битве. Какой бы ни была цена, мы победим.

Но 27 августа египетская полиция провела в Каире серию обысков и захватила

документы, которые позволили выявить два десятка британских агентов. В один день

агентурная сеть британской разведки была ликвидирована. Начальник египетской

госбезопасности Мустафа аль-Хебави не без удовольствия сказал британскому послу,

что его люди поймали троих израильских шпионов — двоих казнили, третий покончил

с собой.

Англичане были напуганы, что такая же судьба ждет их людей. Но в Каире казнили

только египтян, завербованных иностранными разведками. Британских разведчиков,

которые работали под дипломатическим прикрытием, выслали.

Французы организовали на юге страны подпольную радиостанцию, которая вещала на

арабском языке и выдавала себя за иракскую. В передачах звучал один и тот же

мотив: «Гамаль абд аль-Насер — предатель египетского и арабского народов.

Египетские патриоты мечтают от него избавиться».

Британские военные вместе с французами разработали план операции «Мушкетер»:

Израиль высаживается в зоне Суэцкого канала, после чего французские и британские

войска появляются, чтобы развести воюющие стороны, а на самом деле — чтобы

оккупировать Суэц.

Израиль принял участие в войне, потому что был напуган массированными поставками

советского оружия Египту и Сирии. Это меняло соотношение сил на Ближнем Востоке.

Израильтяне попросили Соединенные Штаты продать им оружие. По совету

государственного секретаря Даллеса президент Эйзенхауэр ответил отказом.

Израильские военные считали, что нужно нанести удар по египетской армии раньше,

чем она успеет освоить советскую боевую технику.

21 октября в Севре под Парижем премьер-министры Франции и Израиля и заместитель

министра иностранных дел Англии Патрик Дин подписали соглашение, которое стало

основой для удара по Египту. В Лондоне об операции знали только четырнадцать

человек. Большинство министров ни о чем не подозревали.

29 октября израильские войска пересекли Синайскую пустыню и атаковали египетскую

армию. Четыреста парашютистов под командованием молодого офицера Ариэля Шарона

высадились в египетском тылу — неподалеку от Суэцкого канала. Это дало основание

французам и англичанам заявить, что канал под угрозой. Лондон и Париж

потребовали от Израиля и Египта, чтобы они в течение двенадцати часов прекратили

боевые действия. В противном случае, предупредили они, им придется отправить

воинский контингент, чтобы обеспечить безопасность канала.

Израиль согласился. Египет, как и следовало ожидать, отказался.

31 октября британские самолеты бомбили египетские аэродромы, порты и средства

связи. Если бы сразу вслед за этим высадились британские и французские войска,

план мог реализоваться. Но флот вторжения еще не подошел к египетским берегам.

Англичане действовали недостаточно быстро, чтобы поставить мир перед

совершившимся фактом. Британские и французские парашютисты вступили в дело

только 5 ноября.

А на Кипре находилась оперативная группа британской внешней разведки. Одно

подразделение должно было привести к власти в Каире марионеточное правительство,

другое — захватить верных Насеру чиновников и блокировать советских советников.

Главным источником информации о происходящем в Египте была станция

радиоперехвата на Кипре.

Начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба генерал

Штеменко отправил министру обороны Жукову записку: «В 7.30 утра англо-французское

командование начало выброску воздушного десанта на территорию Египта. К 14.30

было выброшено до одной парашютно-десантной бригады, в составе которой

отмечались английские и французские парашютисты. Выброска десанта производилась

под сильным прикрытием авиации…»

Война на Синайском полуострове стала причиной серьезных переживаний в Москве.

Советские руководители, снабжавшие Каир оружием, боялись за судьбу Насера.

Отстранение Насера означало бы, что все вложения в Египет пошли прахом.

Советский посол сообщал в Москву, что египтяне ждут военной помощи: «В городе

распространяются слухи, что сорок тысяч мусульман-добровольцев воздушным путем

направляются из СССР на помощь Египту и что советская авиация бомбит английские

базы на Кипре. Это отражает надежды на наше немедленное вмешательство».

Но советские руководители не имели ни возможности, не желания участвовать в

войне. В Кремле составили письмо, распространенное от имени главы правительства

Николая Александровича Булганина: «Мы полны решимости сокрушить агрессоров силой

и восстановить мир на Ближнем Востоке… Если эта война не будет пресечена, то она

может принести с собой опасность перерастания в третью мировую войну».

В послании премьер-министру Англии Энтони Идену звучали не менее пугающие

формулы: «В каком положении оказалась бы Великобритания, если бы она была

атакована более сильными государствами? А ведь эти страны могут воспользоваться,

например, ракетным оружием». Такая же угроза была адресована Франции.

«Говорят, что французский премьер Ги Молле, — не без удовольствия рассказывал

Хрущев, — не уезжал из Совета министров ночевать домой. Когда он получил наше

послание, то буквально без штанов, в спальном белье подбежал к телефону звонить

Идену. В штанах он поднимал трубку или без, сути дела не меняет. Главное, что

через двадцать два часа после получения нашего предупреждения агрессия была

прервана».

Хрущев преувеличивал силу воздействия советских заявлений. ЦРУ информировало

европейских союзников, что письмо Булганина — блеф: Советский Союз не

располагает ракетами, способными обрушить ядерный заряд на Париж или Лондон. Но

французы и англичане не могли противостоять давлению Соединенных Штатов.

Когда разгорелся Суэцкий кризис, Энтони Иден сказал членам правительства:

— Наши интересы на Ближнем Востоке масштабнее американских, потому что мы

зависим от ближневосточной нефти. Мы не должны ограничивать себя нежеланием

действовать без американской поддержки. У нас свои интересы.

Отправляясь в Соединенные Штаты, Иден объяснил журналистам, что едет не ради

заголовков в газетах, а во имя серьезной работы. Потом небрежно бросил:

— Теперь слово министру иностранных дел.

Селвин Ллойд не хотел говорить. Иден, откровенно издеваясь над своим министром,

заставил его:

— Давайте, давайте. Скажите хотя бы, что тоже едете в Америку.

Ллойд неловко буркнул:

— Рад отбыть вместе с премьер-министром.

Министр иностранных дел Англии назвал Насера «злобным, непредсказуемым человеком,

которому нельзя доверять, он намерен стать вторым Муссолини, как Муссолини стал

марионеткой Гитлера, так и Насер станет марионеткой Кремля».

Премьер-министр Энтони Иден чувствовал, что судьба зовет его, и не думал, что

американцы станут возражать. Он ошибся. Соединенные Штаты впервые выступили

вместе с Советским Союзом против двух стран — членов НАТО — Англии и Франции.

Нарушился привычный ход холодной войны. Ни западный блок, ни восточный не были

монолитами. В критической ситуации национальные интересы брали верх над

блоковыми.

Иден напрасно рассчитывал на нейтралитет Вашингтона. Соединенные Штаты

готовились к президентским выборам, поэтому администрация Эйзенхауэра с гневом

осудила военную операцию Англии, Франции и Израиля.

Эйзенхауэра разбудили сообщением о том, что англичане и французы бомбят каирский

аэродром.

— Бомбы, боже мой, — изумился Эйзенхауэр. — Энтони понимает, что он делает? Что

он делает со мной?

Полеты разведывательных самолетов У-2, которые взлетали с турецких аэродромов,

заранее показали, что в Израиле идет мобилизация. Американцы насторожились. Они

отметили и то, что резко увеличился радиообмен между Парижем и Тель-Авивом. Но в

Вашингтоне решили, что Израиль намерен провести операцию на Западном берегу реки

Иордан. ЦРУ также доложило, что британские и французские бомбардировщики

концентрируются на кипрских аэродромах. Но Эйзенхауэр и Даллес верили, что

Англия и Франция ничего не предпримут до президентских выборов в США.

Узнав о начавшейся войне, Эйзенхауэр вспылил.

— Значит, так, Фостер, — говорил он Даллесу. — Передайте им, черт побери, что мы

введем санкции, что мы поднимем этот вопрос в ООН, что все сделаем, чтобы это

прекратить!

Даллес был возмущен тем, что младшие партнеры позволили себе что-то за его

спиной. Он считал себя обманутым:

— Как мы можем бороться против порабощения Советским Союзом стран Восточной

Европы, если Англия и Франция пытаются поработить азиатские или африканские

страны?

Ночью 2 ноября, после выступления на Генеральной Ассамблее ООН, государственного

секретаря Джона Фостера Даллеса пришлось срочно госпитализировать — его мучили

сильные боли. У него нашли рак кишечника и прооперировали. Операция продолжалась

пять часов.

Британские политики не слишком переживали. Черчилль и Иден ненавидели Даллеса.

Черчилль говорил о Даллесе: скучный, занудливый, без воображения, без чувств,

топорный и бестактный… Между Иденом и Даллесом были серьезные споры. Один

молодой британский дипломат слышал, как они, стоя у лифта, продолжали

дискутировать. Иден сказал Даллесу:

— Проблема с вами состоит в том, что вы хотите третьей мировой войны!

Оставшись без государственного секретаря в столь решительный момент, президент

Дуайт Эйзенхауэр нервничал. Президенту пришлось самому руководить

Государственным департаментом. Он приказал соединить его с Энтони Иденом. Трубку

в резиденции британского премьера снял его пресс-секретарь Уильям Кларк, поэтому

слова американского президента стали известны.

— Это вы, Энтони? — переспросил хозяин Белого дома и, не дожидаясь ответа,

выпалил: — А это президент Эйзенхауэр, и я могу только предположить, что вы не в

своем уме.

Министр финансов США пригрозил британскому послу в Вашингтоне:

— Вы копейки не получите от американского правительства, пока не уйдете из Суэца.

Министр не позволил Англии получить помощь от Международного валютного фонда. Он

распорядился продавать фунты, и британская валюта начала падать. Это был

сильнейший удар по британской экономике и финансовой системе.