17 Августа 1948 года комитет по антиамериканской деятельности устроил очную

ставку между Чэмберсом и Хиссом, который опроверг все обвинения. Он бы ушел с

триумфом, если бы не конгрессмен Никсон. Для него это был шанс проявить себя на

федеральном уровне. Он поймал Хисса на слове — тот утверждал, что вообще не

знает Чэмберса. А тот все знал о Хиссе.

Элджер Хисс стал отступать. Он признал, что знал Чэмберса, но под другим именем.

Тот называл себя Джорджем Гросли, играл в шпионские игры. На заседаниях комиссии

разыгрывались целые представления, когда Хисс просил Чэмберса пошире открыть рот,

поскольку он протезировал зубы и поэтому Хисс не может его узнать…

До этого момента Уиттэкер Чэмберс всего лишь называл Хисса тайным коммунистом,

но не упоминал, что тот занимался шпионажем в пользу иностранного государства и

передавал агентам секретные документы. Но 17 ноября, когда от него потребовали

доказательств, он их представил — самым драматическим образом.

Чэмберс ночью отвел конгрессменов в огород, где росли тыквы. Снял с одной из них

верхушку и передал следователям материалы, полученные от Хисса десять лет назад.

По его словам, Хисс привозил документы вечером. Чэмберс вез их переснимать

коммунисту-фотографу, в других случаях они оказывались перепечатаны женой Хисса.

Утром Чэмберс отдавал оригиналы Хиссу, и тот возвращал документы на место. А

Чэмберс отправлялся в Нью-Йорк и отдавал пленки и машинописные копии советскому

разведчику.

Чэмберс сохранил последний набор документов, которые должен был передать своему

связному, но не отдал. В пакете лежали машинописные копии секретных документов

Госдепартамента, три памятные записки, написанные рукой Хисса, два ролика

проявленной микропленки и три катушки непроявленной… Десять лет, с 1938 года,

Чэмберс держал этот пакет у племянника своей жены в Бруклине в заброшенном лифте

для подачи пищи из кухни в столовую. Потом Чэмберс забрал пропылившийся пакет

домой. Он рассказывал, что боялся нападения, поэтому притащил домой тыкву,

выдолбил содержимое, положил туда документы и отнес на огород.

Ричарда Никсона, который в этот момент совершал морской круиз, по приказу

министра обороны Форрестола сняли в Майами с судна и самолетом-амфибией

береговой охраны перебросили на берег, чтобы он продолжил громкое расследование.

Его едва не постигло разочарование, когда компания «Кодак» сообщила, что

найденные пленки изготовлены не до, а после войны. Версия Чэмберса рухнула.

Никсон был в отчаянии: его обвел вокруг пальца ловкий маньяк. Никсон готов был

сдаться и уже пригласил журналистов для последней пресс-конференции. Но тут из

компании «Кодак» перезвонили и сказали, что ошиблись: такую пленку действительно

выпускали в 1938 году, но на время войны прекратили производство.

15 Февраля 1949 года Чэмберс передал агенту фбр полное письменное признание. Он

был не только коммунистом, но и гомосексуалистом, но отказался от своей

ориентации так же, как и от партийной принадлежности. Он уверял, что не имел

сексуальных отношений ни с Хиссом, ни с кем-либо другим из числа членов партии.

Чэмберс работал на советскую военную разведку с начала тридцатых годов. Когда

Хисс неожиданно с ним порвал, Чэмберс обиделся. К тому же ему пришлось уйти из «Тайм»,

где с ним не хотели иметь дело. Он потерял и положение, и деньги.

Брат Элджера — Дональд Хисс — был одно время помощником Дина Ачесона.

Государственный секретарь симпатизировал обоим братьям. Ачесон заявил

журналистам:

— Я хочу сказать совершенно открыто: каким бы ни был результат процесса, я

никогда не отвернусь от Элджера Хисса.

Ачесон был джентльменом. Другие — нет. Джозеф Маккарти прервал заседание сената,

чтобы обратить внимание сенаторов на «совершенно фантастическое заявление»

государственного секретаря. Означает ли это, вопрошал Маккарти, что Ачесон «не

отвернется и от всех остальных коммунистов в Государственном департаменте»?

Элджера Хисса отдали под суд. Его обвинили не в шпионаже, для этого не было

доказательств, а в лжесвидетельстве, потому что он под присягой опроверг все,

сказанное Чэмберсом. Его судили дважды. В первый раз мнения присяжных разошлись:

четверо сочли Хисса невиновным, шестеро — виновным.

Назначили новый суд. На процессе дали показания двое выявленных советских

агентов. На присяжных произвело впечатление точное знание Чэмберсом деталей

личной жизни Хисса, того, как выглядит его квартира. Присяжные не знали, что ФБР

два года прослушивало все разговоры Хисса и изучало его жизнь до мелочей. Агенты

ФБР знали о нем то, что он сам уже подзабыл. Так что Чэмберс был хорошо

инструктирован.

В январе 1950 года Хисса приговорили к пяти годам тюремного заключения. Он

отсидел три года и восемь месяцев. Его освободили досрочно за хорошее поведение.

Но главный вопрос остался: был он советским шпионом или нет?

Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности подвергалась жесткой

критике за преследование прогрессивных элементов. Американцы считали, что

коммунисты — горстка крикливых, но сравнительно безобидных левых. До 1948 года

комиссии не удалось добиться, чтобы был признан виновным хотя бы один из тех,

против кого были выдвинуты обвинения. Все изменило дело Элджера Хисса. Суд над

Хиссом стал триумфом молодого политика Ричарда Никсона. Он прославился на всю

страну и начал восхождение к Белому дому. Через два года он победил на выборах в

сенат, еще через два года генерал Дуайт Эйзенхауэр предложил ему пост вице-президента.

В 1968 году Никсон станет президентом Соединенных Штатов.

В 1992 году известный военный историк генерал-полковник Дмитрий Антонович

Волкогонов, в ту пору близкий к президенту Ельцину, сообщил, что изучил

документы бывшего первого главного управления КГБ и не нашел никаких

свидетельств работы Элджера Хисса на советскую разведку. Хисс был еще жив и

обрадовался этой новости.

Некоторые историки уверены, что братья Хисс — Дональд и Элджер — с середины

тридцатых работали на военную разведку, документы которой генерал Волкогонов не

видел. Архивы главного разведуправления закрыты, так что узнать, какие отношения

в реальности связывали Элджера Хисса с советской разведкой, не представляется

возможным.

Элджера Хисса осудили, но американское общество обсуждало вопрос: сколько еще

советских шпионов и скрытых коммунистов проникло в аппарат правительства?

Заявления о коммунистическом проникновении звучали все тревожнее, говорили, что

коммунисты вот-вот захватят Америку. Республиканская партия рассматривала

антикоммунизм как самое надежное орудие в борьбе против демократов.

Каждый год в начале февраля по давней традиции республиканцы — члены конгресса

разъезжаются по стране. Они выступают перед различными аудиториями по случаю дня

рождения Авраама Линкольна. 9 февраля 1950 года младший сенатор от Вирджинии

Джозеф Маккарти приехал в городок Вилинг.

Ему предстояло выступить перед женщинами-активистками Республиканской партии.

Они ожидали разговора о сельском хозяйстве. Маккарти заговорил о скрытых

коммунистах в Государственном департаменте Соединенных Штатов:

— У меня не хватит времени назвать имена всех сотрудников Государственного

департамента, которые являются членами коммунистической партии и входят в

шпионскую сеть. Но у меня в руке список — в нем двести пять имен людей, которые

известны государственному секретарю и которые тем не менее продолжают работать и

определять политику нашей страны!

Когда Маккарти добрался до следующей точки, где он должен был произнести речь, в

Солт-Лейк-Сити, список сократился до пятидесяти семи, но это уже не имело

значения. Его слова, разнесенные по всей стране журналистами, уже стали

сенсацией.

Проблема Маккарти — помимо неспособности сосчитать точное количество агентов —

состояла в том, что не существовало ни списка, ни имен. Он ничего не знал о

коммунистах и коммунизме. Но помощь пришла от директора ФБР Эдгара Гувера, хотя

его помощники понимали, что в Государственном департаменте не было не только

пятидесяти, но и одного коммуниста. По указанию Гувера агенты перерывали досье

дипломатов, чтобы подобрать для Маккарти хоть что-нибудь.

Можно даже сказать, что маккартизм как явление от начала до конца — создание

одного человека — директора Федерального бюро расследований Эдгара Гувера. Без

него Маккарти бы не вошел в историю.

Когда спрашивали Гувера, какого он мнения о сенаторе, директор отвечал:

— Маккарти — бывший морской пехотинец. Он боксер-любитель. Он ирландец. Все

вместе это создает энергичную личность, которой никто не может командовать.

Джозеф Маккарти был пятым ребенком в семье. Подростком он выращивал кур и

продавал яйца владельцам местных магазинов. Но суровой зимой двадцать восьмого

года его куры сдохли. Он нашел работу продавца в магазине. В двадцать лет

спохватился, что остался без образования, и доучился в школе, потом поступил в

иезуитский университет в Милуоки. Получил диплом инженера, потом юриста.

В тридцать девятом году он стал окружным судьей, победив на выборах. Когда

Соединенные Штаты вступили в войну, Маккарти завербовался в морскую пехоту,

чтобы воевать с японцами, хотя, как судья, был освобожден от призыва.

В сорок шестом, когда ему было тридцать восемь лет, он стал самым молодым

сенатором в истории Соединенных Штатов. Он занимался боксом. Играл в покер. Учил

русский язык. Он ненавидел элиту, прежде всего дипломатов. Возможно, в том, что

он атаковал Государственный департамент, было что-то личное. Зависть.

— Эти люди, — злобно говорил Маккарти, — которые получили лучшее, что может

предложить самая богатая страна на земле, — дома, образование, прекрасную работу

в правительстве, — эти молодые люди из Государственного департамента,

появившиеся на свет с серебряной ложкой во рту, оказались худшими американцами.

Людям знающим было известно, что Маккарти — игрок и пьяница, что его военные

подвиги преувеличены, раны — случайны, а не получены в бою, что когда он был

судьей в Висконсине, то выносил приговоры в обмен на наличные. Говорили, что его

помощники — гомосексуалисты и что сам сенатор — поклонник однополой любви.

Впрочем, одновременно рассказывали о том, что, выпив, он начинал приставать к

молоденьким девушкам. Причем речь шла о девушках совершенно юных, что грозило

ему уголовным преследованием. Чтобы покончить со слухами, сенатор 23 сентября