4 Июня представители «Солидарности» победили на первых после войны выборах в

сейм, и компартия добровольно отдала власть. Талантливый польский публицист Адам

Михник назвал американских руководителей сомнамбулами.

Впрочем, и западноевропейцы полагали, что Европа кончается на Эльбе, и желали

держаться подальше от Востока. Раскол Европы, произведенный холодной войной, был

вполне приемлем для большинства европейцев.

Во время встречи на Мальте в декабре 1989 года Буш и Горбачев договорились, что

конфронтация между Западом и Востоком осталась в прошлом. Восемьдесят девятый

вообще казался годом чудес — особенно когда рухнула Берлинская стена.

Еще в январе 1987 года Рейган из Западного Берлина обратился к Горбачеву:

— Если вы хотите мира и стабильности, если вы желаете мира и процветания вашей

стране, господин Горбачев, снесите эту стену!

Берлинскую стену в ноябре 1989 года снесли сами берлинцы, когда увидели, что ни

Горбачев, ни руководство ГДР не решатся остановить их силой.

Престарелый Эрих Хонеккер утратил представление о том, что происходит. И группа

членов политбюро сговорилась убрать генсека, как в свое время сам Хонеккер

избавился от своего предшественника Вальтера Ульбрихта. Казалось, история

повторяется. Против Хонеккера ополчился его любимый воспитанник — второй

секретарь ЦК Эгон Кренц, тоже в прошлом руководитель Союза свободной немецкой

молодежи. Разница состояла в том, что попытка либерализации режима осенью 1989

года привела к исчезновению социалистического государства с политической карты

мира. ГДР держалась только жесткостью режима.

18 Октября 1989 года Эрих Хонеккер, которому сделали операцию на желчном пузыре,

открыл заседание политбюро. И тут его старый соперник Вилли Штоф поставил вопрос

о смене генсека и еще двух секретарей ЦК, отвечавших за экономику и пропаганду.

Никто не вступился за Хонеккера. Проголосовали единогласно, и его эпоха

закончилась. Единственным надежным союзником Хонеккера был секретарь ЦК Гюнтер

Миттаг, отвечавший за экономику, но его накануне крушения ГДР положили в

больницу…

Граждане ГДР требовали права свободно ездить в Западную Германию. Новое

руководство подготовило и опубликовало робкий проект закона, который никого не

устроил. Тогда решили открыть границу явочным порядком. Когда вечером 9 ноября

первый секретарь столичного горкома партии Гюнтер Шабовски объявил об этом на

пресс-конференции, социалистическая система рухнула.

«Конечно, были отдельные руководители, которые в последний момент хотели

прибегнуть к китайскому варианту (подавление выступлений студентов на площади

Тяньаньмэнь), — вспоминал Клаус Гизи, бывший министр культуры ГДР. — Члена

политбюро Миттага, который был правой рукой Хонеккера, я считал способным на это,

но в общем, по моим впечатлениям, никто не был готов пойти на это. Режим пал сам,

как подточенный термитами дом. Он высится перед вами в полном великолепии, но

стоит к нему прикоснуться, как сыплется штукатурка, все рушится, и вы, онемев,

стоите перед кучей мусора».

Никто не ждал этого! Недавний канцлер ФРГ Гельмут Шмидт еще 22 сентября 1989

года, выступая от имени Социал-демократической партии, говорил:

— Беспорядки в Восточной Германии могут поставить под угрозу весь процесс реформ

в Восточной Европе. Немецкий вопрос решится только в следующем столетии.

Диктатуры всегда кажутся сильнее, чем они есть на самом деле.

В глазах Запада, прежде всего для людей того поколения, ГДР немногим отличалась

от Федеративной Республики. Более того, социалистическое государство было

свободно от общества потребления и считалось высокоморальным обществом. Вместе с

тем западные немцы высокомерно посмеивались над авторитарной устарелостью

социалистической системы. На этом фоне они лучше смотрелись.