4 Апреля 1946 года вечера Уолтер Беделл Смит покинул Спасо-Хаус. Посольская

машина с американским флагом везла его по Арбату. Американцы считали, что это

самая охраняемая в мире улица, потому что этим маршрутом Сталин и другие члены

политбюро ездили из Кремля на свои дачи…

«Все военные в Кремле носят на боку кобуру с оружием, — рассказывал Смит. — Меня

встретил полковник, который улыбнулся и отдал честь. Меня провели через

несколько комнат, в которых была охрана, пока мы не оказались в комнате, где за

столом сидел низенький лысый человек в возрасте с погонами генерала. Мне потом

сказали, что это личный секретарь Сталина.

Меня ввели в комнату, в которой были Сталин, Молотов и Павлов, молодой приятный

переводчик, который переводил в Тегеране, Ялте и Потсдаме. Сталин сел с

противоположной стороны стола под портретами Суворова и Кутузова. Молотов занял

место справа от Сталина. Он не принимал участия в разговоре, только два раза что-то

коротко прошептал на ухо генералиссимусу».

Посол Смит вручил Сталину личное письмо от Трумэна, в котором говорилось: «Когда

я расстался с Вами в Потсдаме, я выразил надежду, что Вы сочтете возможным

посетить Соединенные Штаты и быть моим гостем. Вы соблаговолили ответить, что Вы

хотели бы это сделать. Почему бы и не предпринять Вам эту поездку сейчас. Я,

конечно, был бы рад, если бы Вы это сделали».

Вождь кивнул, когда Павлов перевел письмо, но, к удивлению посла, ничего не

ответил. Только через два часа, когда разговор шел к концу, он вернулся к

приглашению:

— Я бы с удовольствием посетил Соединенные Штаты, но возраст берет свое. Врачи

говорят, что я не могу совершать далекие путешествия и должен соблюдать строгую

диету. Я напишу президенту и объясню, почему не могу принять его приглашение.

Человек должен беречь свои силы. Президент Рузвельт был человеком долга, но не

берег силы. Если бы он это делал, был бы жив и сейчас.

Трудно сказать, что бы произошло, если бы Сталин принял приглашение Трумэна и

отправился за океан. Впоследствии на Хрущева и Брежнева поездки в Америку

производили сильнейшее впечатление. Личное знакомство с Соединенными Штатами, с

американским образом жизни, с американцами немало способствовало снижению

напряженности. Но Хрущев и Брежнев были людьми иного поколения. И по характеру

были иными. Они хотели общения с людьми.

Сталин был кабинетным вождем. Он и по собственной стране не ездил и потребности

такой не ощущал. Редко выступал, общался с узким кругом доверенных лиц. Возможно,

и в Вашингтоне он бы просидел все дни в советском посольстве, покидая его только

для переговоров. Ничего бы не увидел и своего отношения к американцам не изменил.

Когда-то после встречи в Тегеране президент Рузвельт был чрезвычайно удивлен,

увидев, как плохо Сталин информирован о политической ситуации в Соединенных

Штатах. В этом убедятся и другие американцы. Советский вождь получал массу

детальной информации от своих дипломатов и разведчиков, но они рисовали неверную

картину жизни западного общества. Многие решения принимались в Кремле, на

основании изначально ошибочных данных.

А способен ли был Гарри Трумэн разобраться в человеке, с которым ему пришлось

делить мир? Западные политики почти ничего не могли выяснить о Кремле и Сталине.

«Кто он, — задавался вопросом Смит, — абсолютный диктатор, вроде Гитлера или

Муссолини, намеренный захватить весь мир? Или же он, напротив, глава

прозападного меньшинства в политбюро, который хотел бы прийти к разумной

договоренности с нами, но не в состоянии это сделать, потому что правящая

олигархия в Кремле против?..

Он самый могущественный и самый недоступный политик в мире. Он отрезан от

внешнего мира и изолирован от собственного народа. Он циркулирует только между

Кремлем и своей дачей по тщательно охраняемому маршруту. Его личная жизнь

окружена тайной. Американцы в Москве даже не знают, где живет Сталин…

Для большинства русских Сталин — это имя и символ, человек, которого они никогда

не видели… Насколько нам известно, он никогда не гуляет по московским улицам и

почти никогда не посещает заводы или колхозы. Сообщения о том, чем он занимается

повседневно, не публикуются. Как и перечень гостей, которых он принимает.

Нам такая жизнь кажется странной. Даже работает Сталин в Кремле в другое, чем мы,

время. Он работает после полудня и до утра, поэтому редкие встречи с

иностранными дипломатами назначаются в промежутке от девяти вечера до полуночи».

Американский посол пытался внушить Сталину, что Соединенные Штаты не

представляют для него угрозы:

— Мы с большой скоростью демобилизуем наши вооруженные силы, что доказывает наши

мирные намерения, и мы разоружались бы в большей степени, если бы можно было

преодолеть нынешнюю атмосферу подозрений…

Соединенные Штаты понимают стремление Советского Союза к безопасности, говорил

американский посол Сталину. Беспокойство внушают методы. Создается впечатление,

что советское правительство не собирается исполнять свои обещания не лишать

соседние страны их прав и свобод.

После войны многие левые в Восточной Европе верили, что их страны пойдут своим

путем, что они повторят путь Финляндии, которая стала демократическим

государством, но учитывает мнение Москвы во внешней политике. Первые

восточноевропейские правительства, сформированные после войны, были коалициями

социалистических, коммунистических, либеральных и крестьянских партий. Но очень

быстро некоммунистические партии были подавлены, их лидеров либо посадили, либо

казнили, либо заставили эмигрировать.

Но посол Смит не смог исполнить свою миссию и объяснить Сталину, почему

американцы не принимают его политику. Или же советский вождь не захотел этого

понять.

«Большинство граждан Советского Союза, — констатировал Смит, — как мне

представляется, не понимает, что такое личные свободы, что такое демократия, как

мы в Америке это понимаем. Те русские, которые понимали, здесь больше не живут.

Они в эмиграции, в тюрьме или мертвы…»

В Москве считали, что в своей сфере интересов вправе поступать так, как считают

нужным. Сталин спокойно отказался от участия в управлении Италией и Японией.

Однако же Восточную Европу он считал своей вотчиной. Не мог понять, почему

американцы озабочены ситуацией в столь далекой от них Восточной Европе. Не

потому ли, что американцы претендуют на мировое господство?