13 Августа 1946 года начальник управления пропаганды цк партии Георгий Федорович

Александров представил главному идеологу члену политбюро Андрею Александровичу

Жданову проект постановления ЦК «Об освещении внешнеполитических вопросов в

советской печати и о советской пропаганде за рубежом»:

«Советская пропаганда на западные страны носит по преимуществу оборонительный

характер. Организации, ведающие пропагандой на зарубежные страны, не проявляют

инициативы и смелости в постановке и освещении внешнеполитических вопросов,

слабо разоблачают империалистическую политику и антисоветские происки

реакционных кругов капиталистических стран…

Недостаточно показываются преимущества советского строя перед капиталистическим…

Возросший за время войны авторитет Советского Союза среди трудящихся и

прогрессивной интеллигенции за границей плохо закрепляется советской пропагандой…»

В постановлении политбюро ЦК партии «О мероприятиях по улучшению газеты «Правда»

записали: «В газете необходимо систематически публиковать материалы о развитии и

упрочении демократического строя в странах, освобожденных Красной армией».

В 1946 году отдел внешней политики ЦК, обследовав работу Совинформбюро, доложил:

«Пропаганда, проводимая Совинформбюро, чрезвычайно слаба и малоэффективна. Она

не идет ни в какое сравнение с пропагандой Соединенных Штатов и Англии, которые

располагают огромными штатами, средствами и превосходной техникой. Требуются

решительные меры…»

Комиссия ЦК представила Сталину записку: «По тысячам каналов идет антисоветская

клевета, она имеет определенный целеустремленный характер, им нужно в массах

подорвать престиж Советского Союза. Это является предпосылкой для подготовки

возможностей войны против Советского Союза… Нужно отбить это контрнаступление».

В Москве полагали, что Запад разработал единый план пропагандистской работы

против СССР и на это выделены деньги, техника и специалисты.

9 Октября 1946 года политбюро выразило неудовольствие контрпропагандистской

работой Совинформбюро: «ЦК ВКП(б) устанавливает, что Советское Информационное

Бюро работает неудовлетворительно и не справляется с возложенными на него

задачами. Совинформбюро не концентрировало своего внимания на главных очагах

антисоветской пропаганды (США, Англия), распылило силы и средства в своей работе,

не сумело организовать планомерной и действенной контрпропаганды против

развернувшейся после войны англо-американской антисоветской кампании…»

Но действия Кремля только множили причины, по которым западное общество с

разочарованием убеждалось в том, что за железным занавесом живут по очень

странным правилам. Несколько американцев, работавших в СССР, женились на

советских женщинах. Им не разрешали уехать с мужьями, это стало дополнительным

раздражителем в отношениях между Москвой и Вашингтоном.

30 Декабря 1946 года министр Молотов принял посла Смита.

«Смит говорит, — отмечено в записи беседы, — что он не исчерпал бы всех своих

вопросов во время сегодняшнего визита к Молотову, если бы он не упомянул о женах

американских граждан. Недавно он, Смит, должен был командировать в США вице-консула

Уоллеса, который очень сильно пил. Правда, у Уоллеса имеются обстоятельства,

которые до некоторой степени смягчают его вину. Он служил в морской пехоте в

отдаленных районах и уже шесть лет не был на родине. Уоллес женат на советской

гражданке, которая теперь хочет, конечно, выехать к мужу в США. Кроме того, он,

Смит, хотел бы также упомянуть сегодня о жене бывшего сотрудника посольства США

в Москве Гершфильда. Он, Смит, был бы благодарен за все, что Молотов смог бы

сделать в смысле содействия в получении разрешения на выезд в США этих двух жен

американских граждан».

Советские руководители нашли свой способ решения проблемы. 15 февраля 1947 года

политбюро утвердило проект указа Президиума Верховного Совета СССР «О

воспрещении браков между гражданами СССР и иностранцами». Указ был опубликован

18 марта. Этот указ вызвал в мире возмущение. Элеонор Рузвельт, вдова президента

Рузвельта, подняла вопрос в комиссии ОН по правам человека, что было воспринято

как злобная антисоветская акция.

В 1950 году по указанию ЦК антифашистский комитет советской молодежи вообще

запретил советским молодым людям переписываться с иностранной молодежью — даже

из социалистических стран.

Попытки заглянуть за железный занавес — без особого на то разрешения — не

позволялись даже видным чиновникам.

22 мая 1947 года заведующий отделом внешней политики ЦК партии Михаил Андреевич

Суслов доложил Жданову:

«В Министерстве угольной промышленности западных районов СССР фильмы, получаемые

из английского посольства, просматривались в помещении Министерства и на

квартире у министра т. Засядько.

Эти просмотры организовывал заместитель управляющего делами Министерства член

ВКП(б) Я. Шрагер, который лично поддерживал связь с английским посольством через

сотрудника редакции «Британского Союзника» советского гражданина Ю.Л. Шер…

Отдел внешней политики ЦК ВКП(б) в начале апреля с. г. сообщил о связях

Министерства угольной промышленности с английским посольством в МГБ СССР (т.

Питовранову). Спустя несколько дней т. Питовранов сообщил, что вышеизложенные

факты подтвердились и Ю.Л. Шер арестован и в настоящее время находится под

следствием».

Иначе говоря, контакты с иностранным посольством и просмотр иностранных

художественных фильмов рассматривались как антигосударственное преступление…

Настроение американцев переломилось, они перестали доверять Сталину.

Популярность Сталина военного времени быстро трансформировалась в страх перед

советским диктатором. Американцы стали исходить из того, что СССР враждебен к

западным демократиям, что мир, похоже, стоит на пороге новой войны, в которой

советский социализм противостоит западной социальной демократии.

Доктрина Трумэна

«Вторая мировая война, — заметил британский политик Алан Кэмпбелл-Джонсон, —

ускорила ход истории: в 1939 году в состязании сил мир дошел до четвертьфинала —

восемь государств могли претендовать на звание великих держав. К 1945 году число

стран, вершащих судьбами мира, сократилось до двух сверхдержав».

— Со времен противостояния Рима и Карфагена в мире не было такой поляризации сил,

— сказал конгрессменам заместитель государственного секретаря Дин Ачесон. — Для

Соединенных Штатов принятие мер по усилению стран, которым угрожает советская

агрессия или коммунистический заговор, равносильно защите самих Соединенных

Штатов и равносильно защите свободы как таковой.

После войны к США отошла роль, которую прежде играла Великобритания.

Номинально Англия принадлежала к числу победительниц. Министр иностранных дел

Эрнест Бевин гордо говорил журналистам:

— Британская империя не будет ни сорок девятым американским штатом, ни

семнадцатой советской республикой.

Фактически роль великой державы была Англии не по карману.

В феврале 1947 года Лондон объявил, что отказывается от мандата на управление

Палестиной, а в следующем году предоставит независимость Индии. 21 февраля

британское посольство запросило немедленной встречи с американским

государственным секретарем Джорджем Маршаллом. Его не было в городе, послание из

Лондона принял его заместитель Дин Ачесон. Правительство его величества сообщало,

что более не в состоянии оказывать финансовую помощь Греции и Турции и выводит

из Греции сорок тысяч британских солдат. Не возьмут ли это бремя на себя

Соединенные Штаты?

В Лондоне и Вашингтоне считали, что, если не помочь Турции, в нее вторгнутся

советские войска. А в Греции коммунисты вели настоящую партизанскую войну. Они

контролировали горные районы (то есть почти всю территорию) и надеялись

захватить власть в стране. Англия несколько лет помогала правительству Греции,

которое почти ничем не управляло. Министр иностранных дел Энтони Иден говорил в

палате общин:

— Греческий народ погиб бы от голода — вот почему мы вмешались, прекрасно

сознавая опасности, политические распри и страсти, порожденные этой войной. Мы

знали, что все это обрушится на нашу голову, но считали, что нужно пойти на риск

и взять на себя ответственность… Мы не стремимся диктовать Греции, каким должно

быть ее правительство. Когда оружие будет сложено, греческий народ должен будет

сам избрать угодное ему правительство. Я надеюсь, что демократия снова скажет

свое слово в стране, в которой она зародилась.

Оружие чехословацкого производства греческим коммунистам поступало через

Югославию. Сталин поддержал греческих партизан в надежде, что они создадут в

стране революционную ситуацию и компартия возьмет власть. Он даже обсуждал

возможность признать созданное партизанами Временное демократическое

правительство Греции во главе с генералом Маркосом Вафиадисом. Но не спешил с

этим решением.

А в Соединенных Штатах на ноябрьских выборах в конгресс 1946 года демократы

потерпели поражение. Впервые после двадцатых годов республиканцы получили

контроль над обеими палатами конгресса. Республиканцы обещали сократить налоги и

государственные расходы, резко уменьшить траты на вооруженные дела и максимально

сократить свои международные обязательства. Они считали лучшей политикой

изоляционизм, то есть полное невмешательство в мировые дела.

Очень многое зависело от ветерана-сенатора Артура Ванденберга, председателя

комитета по иностранным делам. В шестнадцать лет, когда он работал в бисквитной

компании, он в обеденный перерыв пошел послушать выступление кандидата в вице-президенты

Теодора Рузвельта и увлекся политикой.

Маршалл и Ачесон уговорили Трумэна собрать в Белом доме ведущих сенаторов.

— На протяжении последних полутора лет, — говорил сенаторам Дин Ачесон, —

советский нажим на проливы, на Иран и Северную Грецию довел Балканы до такого

положения, что возможно советское проникновение сразу на три континента. Подобно

тому, как в бочонке с яблоками одно гнилое яблоко может испортить все, гниение,

начавшееся в Греции, распространилось бы на Иран и все остальные страны, лежащие

дальше на восток. Через Малую Азию и Египет зараза проникла бы в Африку, а через

Италию и Францию, которым и без того угрожают самые сильные в Западной Европе

коммунистические партии, она проникла бы в Европу. Вот какие перспективы

открылись перед нетерпеливым и беспощадным противником в результате ухода

англичан из Восточного Средиземноморья.

Наступило продолжительное молчание. Затем сенатор Артур Ванденберг повернулся к

Трумэну:

— Господин президент, если вы скажете это конгрессу и стране, я вас поддержу. И

большинство сенаторов тоже.