1949 Году. Англичан интересовал главный вопрос: удалось немцам полностью

уничтожить советскую разведывательную сеть в Западной Европе? Или же уцелевшие

советские агенты продолжают свою работу — теперь уже против Англии и Соединенных

Штатов?

Американская контрразведка узнала о «Красной капелле» позже англичан и спешила

наверстать упущенное. Американцы зафиксировали слова немецкого драматурга-антифашиста

Гюнтера Вайзенборна, который предложил всем выжившим подпольщикам встретиться, и

насторожились. Они следили за коммунисткой Гретой Кукхоф. Ее мужа Адама Кукхофа,

известного драматурга, который тоже был в подполье, нацисты казнили. Когда Грета

в телефонном разговоре упомянула, что поддерживает отношения с выжившими

участниками «Красной капеллы», американская контрразведка отправила к ней своего

осведомителя в надежде выведать имена других советских агентов.

Осведомитель доложил начальству: «Можно предположить, что Грета Кукхоф знает о

нынешней деятельности «Красной капеллы» в Берлине, в американской зоне оккупации

и в Западной Европе».

В середине 1947 года американская контрразведка начала полномасштабное

расследование, исходя из того, что выжившие участники «Красной капеллы»

продолжают работать на советскую разведку и выследить их смогут бывшие офицеры

гестапо.

Уловив интерес американцев, бывшие гестаповцы утверждали, что «Красная капелла»

не была уничтожена, а продолжает активно действовать. Нелепость этого

утверждения состояла в том, что после войны советская госбезопасность арестовала

уцелевших руководителей «Красной капеллы», тех военных разведчиков, которые

вернулись на родину. Наркомат госбезопасности завершил то, что начало гестапо.

Знаменитые Шандор Радо, Леопольд Треппер, Анатолий Гуревич отправились в места

не столь отдаленные и руководить разведывательной работой против недавних

союзников никак не могли.

Американцам такое и в голову не могло прийти. Желание понять, каким образом

советской разведке удалось достичь фантастического успеха, определяло действия

западных спецслужб. Хуже всего то, что они нанимали бывших гестаповцев, тем

самым спасая их от заслуженного наказания.

В 1991 году бывший директор ЦРУ Ричард Хелмс подтвердил, что центральный аппарат

не запрещал резидентурам вербовать бывших эсэсовцев, хотя Нюрнбергский трибунал

признал СС преступной организацией. Американцев интересовала информация о

ситуации в восточном блоке, и на нацистское прошлое агента закрывали глаза.

Что от этой фаустовской сделки выиграли спецслужбы? Как показывают

рассекреченные документы, ЦРУ получило от бывших нацистов очень мало.

Практически ничего. Плохие актеры и играли плохо. Все бывшие нацисты были

бесполезны, максимум они могли рассказать то, что можно было прочитать в газетах.

Зато о них приходилось заботиться — укрывать от ареста, отправлять в Латинскую

Америку, предоставлять гражданство Соединенных Штатов. И директор ФБР Эдгар

Гувер, нарушив закон, позволил обосноваться в Америке военным преступникам из

стран — союзниц Германии.

Переброской немецких пособников в Соединенные Штаты занимался разведчик Фрэнк

Визнер, который после войны руководил управлением координации политики. Деньги

его управление получало от ЦРУ, но находилось внутри Государственного

департамента (позже оно влилось в оперативное управление ЦРУ). Он ввез в США с

помощью ФБР и иммиграционной службы некоторое количество гитлеровцев и множество

пособников нацистов, тех, кто воевал вместе с Гитлером. Конечно, их следовало

судить. Но они уверяли, что воевали за свободу. В той атмосфере всякий

антикоммунист воспринимался как союзник. Фрэнк Визнер мечтал о том, чтобы

использовать этих людей для подпольной борьбы в Восточной Европе. Выиграли от

этого только коллаборационисты, избежавшие наказания.

После главного Нюрнбергского процесса американцы провели там же еще двенадцать

процессов, посадив на скамью подсудимых сто сорок четыре крупных нацистских

преступника — военных, промышленников, концлагерных врачей, судей и командиров

эсэсовских айнзацгрупп. К 1949 году органы военной юстиции США осудили тысячу

восемьсот бывших нацистов, и процессы продолжались. Группу осужденных эсэсовцев

повесили в 1951 году, несмотря на протесты некоторых высокопоставленных

чиновников ФРГ, которые просили союзников прекратить копаться в прошлом.

Разведывательные операции представляли иное лицо американской политики — во

времена холодной войны циничный прагматизм брал верх над соображениями морали и

нравственности. Главной задачей было получение информации о Советском Союзе, о

ситуации в Восточной Европе и советской зоне оккупации.

Американская военная контрразведка и ЦРУ использовали своих бывших противников и

привлекли к сотрудничеству десятки бывших сотрудников гестапо и немецкой

разведки, абвера и СД. За закрытыми дверями они убеждали своих политиков, что

профессионалы полезны в борьбе с мировым коммунизмом.

Бывший начальник личного штаба Гиммлера обергруппенфюрер СС Карл Вольф

договорился с американским командованием о капитуляции немецких войск в Северной

Италии за несколько дней до того, как сдался весь вермахт. Через два года судьи

американского трибунала встретились с обвиняемым Вольфом отдельно и не стали его

сажать, хотя располагали данными, что он отправлял транспорты с евреями в

Треблинку и руководил жестокими расправами с итальянским Сопротивлением. За

решетку его позже отправили судебные власти ФРГ.

Италия напрасно просила выдать ей штандартенфюрера СС Ойгена Дольмана, который

во время войны служил в Риме и обвинялся в кровавых расправах с местным

населением. Американцы снабдили его фальшивыми документами и вывезли из Рима в

американскую зону оккупации. Иначе, рассудили в разведке, другие агенты

засомневаются: могут ли они рассчитывать на помощь Соединенных Штатов.

Штурмбаннфюрер СС Вильгельм Хёттль, который служил в Австрии и Венгрии, выдавал

себя за хорошо подготовленного мастера разведки, чьи услуги американцам

необходимы. Они поверили, и он избежал суда.

Эмиль Аугсбург, «эксперт» СС по славянским народам, который в 1941 году принимал

участие в казнях на территории Советского Союза, был нанят американской военной

контрразведкой в 1947 году, потому что обещал достать «восемь грузовиков с

документами Коминтерна». Это была липа, грузовики так и не нашлись.

Герман Юлиус Хёфте с 1939 года работал в оккупированной Польше, участвовал в

уничтожении евреев в генерал-губернаторстве, в уничтожении Варшавского гетто,

служил и в концлагере Заксенхаузен. В 1948 году он узнал, что его ищут поляки, и

с помощью друзей бежал в Италию. Через три года вернулся в ФРГ и попал в поле

зрения американской военной контрразведки. Он рассказал американцам, что

участвовал в подготовке подполья для сражения с наступающими частями Красной

армии. В феврале 1954 года его сделали платным информатором за сто марок в месяц.

Ойген Фишер, бывший начальник отдела мюнхенского гестапо, был привлечен к борьбе

с баварской организацией компартии Германии.

В 1947 году контрразведчики наняли бывшего группенфюрера СС Хайнца Райнефарта,

который участвовал в подавлении Варшавского восстания в августе 1944 года,

потому что он знаком с тактикой советской пехоты. Польша требовала выдать

эсэсовца. Даже англичане не понимали, почему американцы его покрывают. Но

рассекреченные недавно документы все объясняют. В записке Государственного

департамента говорилось: «Есть основания полагать, что его познакомили с

информацией об американских военных делах, поэтому его нельзя отправлять в

страны, находящиеся под советским контролем. Его выдача в Польшу может повредить

работе других бывших немецких офицеров, которые будут бояться выдачи».

В социалистической части Германии тоже привлекли к сотрудничеству недавних

нацистов. Заместитель министра госбезопасности ГДР Эрих Мильке подписал

ориентировку № 21, в которой предписывалось «бывших офицеров и унтер-офицеров,

бывших сотрудников гестапо и офицеров контрразведки рассматривать как подходящих

для вербовки лиц». В этом смысле восточногерманские лидеры мало отличались от

западногерманских. Иначе говоря, и западные и восточные немцы легко объединились

в союз отпущения грехов.

Характерно, что если бывшие нацисты нашли свое место в социалистической ГДР, то

инакомыслящие, те, кто выражал несогласие с политикой восточноберлинских властей,

прямиком отправлялись в тюрьму…

Сотрудничеством с бывшими нацистами никто не брезговал. В организации Гелена

работал Хайнц Фельфе, бывший оберштурмфюрер СС, он же крупный агент советской

политической разведки.

Хайнц Фельфе родился 18 марта 1918 года в Дрездене. Когда в сентябре 1939 года

началась война, служил в вермахте. В 1941 году образцового нациста взяли в

Главное управление имперской безопасности, которым руководил Райнхард Гейдрих. С

августа 1943 года он служил в шестом управлении РСХА (внешняя разведка) — под

началом бригадефюрера СС Вальтера Шелленберга.

Фельфе ведал агентурной работой в Швейцарии. После войны он попал в плен к

англичанам, освободили его в октябре 1946 года. В 1951 году его завербовала

советская разведка. Ему удалось поступить на работу к Гелену…

Американская военная разведка, которой руководил генерал-майор Артур Трюдо,

считала, что организация Гелена полна советскими и восточногерманскими агентами,

но в Вашингтоне слишком хорошо относятся к Гелену, поэтому на все закрывают

глаза. Генерал Трюдо предупредил канцлера Конрада Аденауэра, что его разведка

насыщена советскими агентами и секреты НАТО уходят в Москву.

Аденауэр поделился своим удивлением с резидентом ЦРУ, тот доложил в Вашингтон

Аллену Даллесу. Директор ЦРУ был вне себя и пожаловался военным. Начальник штаба

армии генерал Максуэлл Тэйлор вызвал Артура Трюдо для объяснений.

— Если Даллес говорит, что потерял доверие ко мне, — ответил генерал Трюдо, — то

я хочу, чтобы армия знала — я потерял доверие к ЦРУ и Даллесу.

Через несколько дней Трюдо отправился к новому месту службы на Дальнем Востоке.

В ноябре 1961 года западные немцы все-таки выследили Хайнца Фельфе и арестовали

советского агента. Суд приговорил его к четырнадцати годам тюремного заключения.

КГБ и министерство госбезопасности ГДР приложили особые усилия для того, чтобы

его вызволить. В 1969 году Фельфе обменяли на пойманных за железным занавесом

западных разведчиков. В Москве бывшего эсэсовца встретили с почетом, вручили ему

ордена Красного знамени и Красной звезды, присвоили звание почетного сотрудника

госбезопасности.

В марте 2008 года Хайнцу Фельфе исполнилось девяносто лет, юбилей отметила

Служба внешней разведки. Организация ветеранов СВР заявила: «Фельфе по праву

относится к той славной плеяде помощников советской внешней разведки, которые на

протяжении военных лет и послевоенного противостояния не за страх, а за совесть

добывали ценнейшую политическую, военную, научно-техническую и оперативную

информацию, считая своим долгом помогать нашей стране, укреплять ее позиции».

Этот юбилей бывший эсэсовец и бывший агент советской разведки Фельфе встретил в

Германии, куда вернулся после распада Советского Союза.

Гауптштурмфюрер СС Клаус Барби помогал американской военной контрразведке

формировать агентурную сеть, которая следила за французской разведкой и за

положением дел во французской оккупационной зоне. Американцы очень

заинтересовались работой Клауса Барби в оккупированной Франции: опасались, что

французские коммунисты глубоко проникли в государственный аппарат и спецслужбы.

Американцы знали, что Барби служил в СС, что Париж требует выдачи нацистского

военного преступника. Но поскольку чаще всего писали о нем французские

коммунистические газеты, то решили, что это пропаганда.

Французы жаловались на то, что американская контрразведка не передала им

нацистского палача Клауса Барби, а использовала его для борьбы с коммунистами в

Баварии. Но и у французов рыльце было в пушку. 14 марта 1946 года британский

лорд Маунтбеттен, Верховный командующий союзными войсками в Восточной Азии,

прибыл в Сайгон. Индокитай еще находился под французским управлением. Был

выстроен почетный караул из солдат иностранного легиона, который почти полностью

состоял из бывших немцев-эсэсовцев. Когда это выяснилось и помощники

Маунтбеттена заявили протест, французы обиженно ответили, что это «их лучшие

легионеры».

Клаус Барби продолжал работать на американскую контрразведку, жил на

конспиративной квартире. Его прятали не только от французов, но и от управления

американского верховного комиссара в Германии и от Государственного департамента.

Американские дипломаты считали необходимым передать его французам. Контрразведка

скрывала Барби еще и потому, что он слишком много знал об американцах. Но

государственный секретарь Дин Ачесон предупреждал в июне 1950 года, что «отношения

с французами больше пострадают от нашего отказа его выдать, чем в результате

того, что мы его выдадим».

В конце 1950 года от Клауса Барби все-таки решили избавиться. В соответствии с

законом о национальной безопасности 1947 года директор ЦРУ получил право

предоставлять убежище в Соединенных Штатах ста иностранцам, если они

представляют ценность с точки зрения национальных интересов. Но на эту квоту

гауптштурмфюрер СС Барби не мог рассчитывать. Бывших нацистов принимали в

Латинской Америке или арабских странах. Клаус Барби предпочел Латинскую Америку,

где многие государства традиционно дружили с Германией, не видели ничего дурного

в фашизме и охотно приютили после войны бежавших из Европы нацистов.

В Соединенных Штатах к латиноамериканским диктаторам относились снисходительно.

Когда жена президента Франклина Рузвельта Элеонор путешествовала по Центральной

Америке, убили национального героя Никарагуа генерала Аугусто Сандино и его

брата Сократа. За убийством стоял генерал Сомоса, убийцы разгуливали по Манагуа,

хвастаясь своими подвигами и трофеями — золотыми зубами Аугусто Сандино и прядью

волос Сократа Сандино.

Элеонор Рузвельт рассказал мужу, что происходит в Никарагуа. Но Франклин

Рузвельт поддерживал генерала Сомосу и произнес тогда одну из самых сомнительных

своих сентенций:

— Он сукин сын, но это наш сукин сын.

Новыми документами Клауса Барби снабдили американцы, а новую фамилию он выбрал

себе сам — Альтман. Бывших нацистов переправлял в Латинскую Америку хорватский

священник Крунослав Драганович. В Хорватии, союзнице Третьего рейха, он носил

форму подполковника усташей и был заместителем руководителя Бюро колонизации;

оно ведало распределением собственности, которую отобрали у изгнанных или убитых

сербов. Как священник, он окормлял охранников концлагеря Ясеновац. Военная

контрразведка США заплатила Драгановичу, чтобы он помог спастись нацистскому

преступнику Клаусу Барби.

В 1951 году Барби добрался до Боливии, где существовала большая немецкая колония.

В 1964 году в Боливии произошел военный переворот. Новое правительство видело

главного врага в коммунистах. В Боливии даже возникло национально-социалистическое

движение — под лозунгом «Победа или смерть». Барби без работы не оставался: то

помогал организовывать концлагерь, то консультировал секретную полицию. В 1980

году власть в стране взяли «кокаиновые бароны», и опять понадобился Барби. «Почетный

подполковник Клаус Альтман» был советником министра внутренних дел, который

лично занимался поставками наркотиков.

Бывший гауптштурмфюрер СС существовал вполне благополучно, пока до него не

добрались Серж и Беата Кларсфелд.

Одна немецкая писательница сказала, что только дважды за те годы, которые она

прожила вне Германии, ей пожимали руку, узнав, что она немка. После того как

канцлер ФРГ Вилли Брандт стал на колени перед памятником жертвам варшавского

гетто. И когда студентка Беата Кларсфелд на съезде Христианско-демократической

партии Германии в 1968 году дала пощечину другому канцлеру ФРГ — Курту Георгу

Кизингеру за его нацистское прошлое. Оба поступка, продиктованные движением души,

помогли изменить представление о немцах.

Беата Кларсфелд — жена известного парижского адвоката Сержа Кларсфелда. Они

познакомились в 1960 году, когда Беата приехала во Францию. Отец Сержа, как и

многие французские евреи, в годы войны был отправлен в немецкий лагерь и там

погиб. Отец Беаты служил в вермахте. Беата принадлежит к поколению немцев,

которые решили, что они обязаны искупить грехи отцов.

В июне 1971 года мюнхенская прокуратура, занимавшаяся делом Барби, решила

прекратить его поиски, поскольку установить его местопребывание невозможно. И

тогда Кларсфелды сами стали искать бывшего начальника лионского гестапо. 28

января 1972 года Беата приехала в Боливию и стала доказывать, что Клаус Альтман

на самом деле Клаус Барби. Она прилетела вместе с матерью человека, которого

убил Барби. Власти попросили их немедленно покинуть страну.

Местонахождение Барби было известно французским властям с 1963 года, но, пока

делом не занялись Кларсфелды, Париж ровным счетом ничего не сделал для того,

чтобы привлечь к ответственности бывшего гестаповца. Теперь президент Франции

Жорж Помпиду написал личное письмо президенту Боливии. Тот ответил, что «судьба

Альтмана будет решаться боливийским судом, а политическое давление неуместно».

Франция попросила Вашингтон найти доказательства того, что Альтман и есть Барби,

и отправить эти документы в боливийский суд. Государственный департамент

обратился к военным. Сотрудники министерства обороны Соединенных Штатов достали

из архива документы и пришли к выводу, что их нельзя рассекречивать: «Есть

основания полагать, что Барби получил новые документы от американской военной

контрразведки. Соображения национальной безопасности заставляют сохранять в

секрете имеющуюся у нас информацию».

И еще одиннадцать лет Барби оставался на свободе, хотя даже заместитель министра

юстиции Боливии заметил в личном разговоре:

— Все знают, что Клаус Альтман и есть Клаус Барби.

Возникла мысль похитить Барби, вывезти из Боливии и передать правосудию. Помочь

взялся знаменитый в ту пору человек — известный деятель левого движения и

идеолог партизанской войны Режи Дебре, чье имя еще возникнет на страницах этой

книги.

Я был когда-то потрясен, встретившись в Париже с этим человеком, чье имя,

окруженное героическим ореолом, известно мне еще с юности. От пронизывающего

взгляда его голубых глаз, признаться, временами становилось не по себе. Он, без

сомнения, обладал умением разбираться в людях. Умением, приобретаемым в

ситуациях драматических. Например, в тюрьме, где идеолог партизанской войны Режи

Дебре провел три года.

В 1972 году Кларсфелды и Режи Дебре решили похитить Барби и доставить его в

соседнюю Чили, где у власти находилось правительство Сальвадора Альенде —

рассчитывали на его поддержку. Зафрахтовали небольшой самолет, но план не

осуществился. В марте 1973 года Барби внезапно был арестован боливийскими

властями — на время рассмотрения его дела в Верховном суде. А когда через

несколько месяцев, в октябре семьдесят третьего, его выпустили, было уже поздно:

власть в Чили перешла к генералу Аугусто Пиночету.

Во Франции не горели желанием устраивать процесс над Барби, который уничтожал

участников Сопротивления и отправлял евреев в концлагеря. Но в 1981 году

президентом Франции был избран социалист Франсуа Миттеран. Одним из его

советников стал Режи Дебре. Он убедил президента добиться выдачи Клауса Барби. В

Соединенных Штатах политику тоже теперь определяли другие люди. Президент

Рональд Рейган приказал сделать все, чтобы Барби не ушел от ответа. Он

распорядился раскрыть реальную историю взаимоотношений американской военной

контрразведки с нацистским преступником Барби. Пентагон возражал. А вот в ЦРУ

согласились рассекретить документы, потому что политическая разведка с Барби не

сотрудничала. Генеральный советник ЦРУ рекомендовал тогдашнему директору ЦРУ

Уильяму Кэйси: «Мы должны признать, что такова была политика Соединенных Штатов

— прагматичное использование бывших нацистов после Второй мировой войны, потому

что мы перенастраивали наш инструментарий, чтобы противостоять новому противнику

— Советскому Союзу».

В августе 1983 года в Вашингтоне выпустили доклад «Клаус Барби и правительство

Соединенных Штатов», основанный на документах армейской контрразведки. Этот

доклад был передан правительству Франции с официальными извинениями. Тем не

менее Кларсфелдам пришлось самим искать доказательства вины Клауса Барби. И они

нашли свидетелей его преступлений — тех, кто был арестован лионским гестапо,

кого там пытали. Они отыскали подписанные Барби документы. Например, такие: «Сегодня

на рассвете ликвидирован еврейский приют «Детская колония» в Изье. Всего был

взят под стражу сорок один ребенок в возрасте от трех до тринадцати лет…»

Эти дети были уничтожены нацистами. Серж и Беата Кларсфелд сумели восстановить

историю приюта и каждого ребенка, собрали их фотографии и письма родным. Так они

создали памятник убитым детям и одновременно — обвинительное заключение по делу

начальника лионского гестапо Клауса Барби.

Перемены происходили и в Боливии. В новом правительстве заместителем министра

внутренних дел стал Густаво Санчес Салазар, который когда-то обещал помочь Режи

Дебре похитить Барби. Он добился решения лишить Барби боливийского гражданства и

выслать его из страны. 4 февраля 1983 года он забрал Барби из тюрьмы и

переправил во Французскую Гайану, где ожидал присланный из Парижа реактивный

самолет.