Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656

I. ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ДИСКУРСА В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ

СЛОВО В ДИСКУРСЕ (НОВЫЕ ПОДХОДЫ К ЕГО АНАЛИЗУ). Е.С.

Кубрякова

(Институт языкознания РАН, г. Москва)

At the beginning of the 1980s M. Bierwisch tried to show the influence of a separate linguistic meaning of a word upon the sentence meaning. The last two decades of work in cognitive linguistics has radically changed our understanding of semantics. Nowadays it is represented by compositional semantics which allows us to treat complex units as examples of both - nomination and discourse. This interpretation means that the investigation of combinatorial peculiarities of words and their variations as meaning-building process which takes into consideration conceptual mechanisms revealed in dynamics of the real ongoing communication.

В начале 80-х годов прошлого века известный германский генеративист М. Бирвиш поставил заново вопрос о вкладе значения слова в значение предложения, связав этот вопрос также и с тем, в каком виде репрезентируется слово в ментальном лексиконе человека. По его мнению, было важно понять, существует ли представление о значении слова в гештальтном, целостном и неструктурированном виде, или оно всё же структурировано и построено из неких элементарных компонентов. Если правильна первая точка зрения, вклад значения слова в значение предложения остаётся постоянным и определяется лишь тем, в какие оно вступает отношения с другими единицами языка; если же правильна вторая точка зрения, тогда сами эти отношения детерминируются отдельными семантическими компонентами, закреплёнными за данным словом [5. С. 61-63]. Замысел рассматриваемой работы заключался именно в том, чтобы доказать правомочность второй точки зрения и продемонстрировать, что представляют собой сами элементарные содержательные компоненты в семантике слова и как сказывается их наличие в реальном употреблении слова. В принципе, таким образом, работа М. Бирвиша открывала новый подход в когнитивной семантике, связанный, с одной стороны, с обоснованием концептуального анализа и рассмотрением семантики слова с терминах организующих её концептов, а с другой - с уточнением понятия композиционной семантики и подчеркиванием его значимости для порождения всех комплексных знаков языка.

Понятие композиционной семантики было впервые выдвинуто в работах Г. Фреге в конце XIX века. Занимаясь проблемой значения и смысла предложения, Г. Фреге указал на то, что значение каждого комплексного знака в языке представляет собой композиционную функцию значений составляющих знака и отношений между ними. В трактовке этого положения Г. Фреге позднее появились две версии: согласно первой семантика комплексного знака (то есть составного, объединяющего в одну структуру несколько готовых знаков языка) представляет собой сумму значений его составляющих; согласно второй версии акцент в интерпретации формулы Г. Фреге делался на отношениях между знаками. Очевидно, что в генеративной грамматике преобладала именно эта интерпретация; значение такого комплексного знака, как предложение, свёртывалось прежде всего с реализуемой им синтаксической структурой, которую - по мере её объективации в акте порождения речи - должны были «заполнить» соответствующие лексические единицы. Какое влияние оказывают при этом на значение порождаемого предложения лексические единицы и как происходит само это «вставление» единиц в синтаксическую структуру, оставалось не вполне ясным. Соответственно именно на этот вопрос и взялся ответить М. Бирвиш, выдвигая при этом свою знаменитую двухуровневую теорию семантики: для решения всех проблем представления знаний в голове человека надо разграничивать концептуальные (ментальные) и собственные семантические (языковые) структуры.

7

Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования= Рязань, 2002. - 236 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656

Доказательства существования концептов как оперативных единиц сознания М. Бирвиш усматривал в следующих примерах, понимание которых зависит не только от содержания использованных лексических единиц, но и от того, какие из связанных с ними концептов они реализуют, ср.:

Школа стоит рядом со спортплощадкой. Школу должно поддерживать все общество. Школа наскучила ему уже давно.

Нельзя исключить школу из истории Европы.

В четырёх этих предложениях школа понимается каждый раз по-разному: как здание, как определённый вид института, как род деятельности или, наконец, как один из типов системы образования [5. С. 77]. Сталкиваясь поэтому с предложением типа Школа доставляет ему массу забот можно приписать ему любое из трёх первых указанных значений, а, следовательно, для разрешения проблемы его многозначности знание лексического значения слова недостаточно и для правильной интерпретации предложения нужно обратиться к её концептуальному анализу (архитектору школа доставляет заботы не в том смысле, что ученику, а ученику - не в том смысле, в каком может быть озабочен положением дел учитель и т.п.).

Приводя эти примеры, а также указывая на возможные интерпретации слов типа театр, письмо и пр., М. Бирвиш хотел таким образом подчеркнуть, что участие лексической единицы в формировании семантики предложения предопределено её концептуальной структурой (как структурой знания об обозначенной сущности) и что ментальная репрезентация этой единицы в сознании человека структурирована. В этом смысле только и следует понимать формулу Г. Фреге, интерпретируя её как указание на взаимозависимости и взаимовлияние единиц, выступающих в одной синтагматической цепочке, в любой моделируемой по особым правилам языковой конструкции, в любом комплексном знаке, описать композиционную семантику каждого комплексного знака языка и значит, на наш взгляд, охарактеризовать возможные типы взаимодействия единиц внутри этого знака или же типы взаимодействия данного знака с другими знаками в разных конструкциях и аранжировках. Но чтобы сделать это, надо установить также, как именно структурируются значения разных комплексных знаков (производных и простых слов, словосочетаний разного типа, предложений и последовательности предложений в тексте и дискурсе и т.п.) и какие методы обнаружения концептуальных структур, стоящих за знаками, мы можем предложить. Когнитивная семантика может быть определена не только как такая часть когнитивной лингвистики, в которой изучается динамика значений и их варьирование в реальной речи (см., например, [6]) или же определяется сам феномен значения, но и как наука, занимающаяся исследованием разных типов значений в языке и в разных языковых формах (например, в грамматических в отличие от деривационных) и в разных видах комбинаторики знаков, закономерностями их аранжировок в разных моделях разных конструкций и, конечно же, правилами интеграции значений во всех перечисленных единицах, формах и конструкциях.

Не случайно, что при описании подобных правил и закономерностей когнитологи обращались в первую очередь к анализу зависимостей, существующих в организации простого слова. В известном смысле оно демонстрирует, выступая в виде полнозначной единицы номинации, прототипическую лексическую единицу, базовую единицу языка, без участия которой не состоится ни один акт коммуникации и без которой немыслима сама дискурсивная деятельность человека. Сосредоточенность языковедов на анализе отдельно взятых слов, на изучении их семантики в изоляции от реального их употребления и т.п., сменяется теперь на исследование сочетаемости единиц, когда само установление значений конкретных лексических единиц оказывается итогом наблюдений за их связями с другими словами, за их комбинаторными свойствами, за правилами взаимодействия смыслов в дискурсе. Нельзя не вспомнить в этой связи о пророческих словах Л.В. Щербы, который подчеркнул важность изучения «правил сложения смыслов, дающих не сумму смыслов, а новые смыслы», и отметил, что эти «правила, к сожалению, учёными до сих пор мало обследованы» [4. С. 24].

Описывая комбинаторику знаков и значений, отмечают современные когнитологи, надо отказаться от существующих догм: языковые выражения - это не результат сложения

8

Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования= Рязань, 2002. - 236 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656

«готовых» значений, это не процесс сложения неких мраморных кусочков, содержащих в себе раз и навсегда заданные значения [11. С. 224]. Новое - это итог интеграции, сплава сочетающихся долей отдельных значений, и новые подходы к актам семиозиса, актам номинации и коммуникации - это прежде всего выдвижение новых теорий относительно того, как можно охарактеризовать эти доли, эти компоненты и в каких терминах и на каких уровнях их следует выделять.

Можно упомянуть в этой связи о тех разных решениях, которые предлагаются в рамках конструктивной грамматики Ч. Филлмора и А. Гольдберг, о тех концепциях, которые касаются концептуальной интеграции и ментальных пространств у Ж. Фоконье и М. Тернера, о тех теориях концептуальной метафоры, которые были разработаны Дж. Лакоффом и М. Джонсоном, или, наконец, о тех, которые представлены в когнитивной грамматике Р. Лэнекера и его последователей и т.п. Но в рамках настоящей статьи не представляется возможным рассмотреть все эти разнообразные и по-своему весьма интересные и заслуживающие, несомненно, особого внимания концепции и теории, вследствие чего мы остановимся только на одной, мало известной у нас концепции - концепции Дж. Пустейовского.

Согласно Дж. Пустейовскому и его главной идее о структурации значений простых лексических единиц, подобная структурация происходит как следствие осознания говорящим четырёх главных свойств обозначенного объекта: его состава (частей, или конституентов), его формальных характеристик, телической или ателической ролей (осуществляемых им действий, в отличие от действий, направляемых на него). Комбинацией этих свойств является качественная структура объекта, его QUALIA-структура (см. [9]). В сочетании единиц всегда проявляется именно эта QUALIA-структура, и в реальном употреблении её объективирующего знака можно усмотреть влияние каждой из указанных составляющих структуры. Ср.:

Он положил папиросу на стол (весь объект в целом).

versus Он сунул папиросу в рот (определённую ЧАСТЬ папиросы). Запах папиросы стоял в воздухе =

(сжигаемого табака). Папиросы - огромное зло (оценка артефакта) и т.п.

Подобно тому, как объект поворачивается к нам в разных типах деятельности своими разными сторонами, обозначение объекта может скрывать за собой эти разные стороны и реферировать к любой из них. Сочетание обозначения с другими модификаторами и уточнителями ярко отражает эту особенность семантики разных единиц номинации, которые в своём реальном употреблении оказываются не столько многозначными (в обычном понимании этого термина), сколько профилирующими разные аспекты названного объекта (ср. [3]).

Как указывает Дж. Пустейовский, «qualia отсылает к (разным) способам объяснения объекта» [10. С. 3], а такие объяснения о структурах знания не укладываются в перечисленные выше четыре типа. Набор качественных атрибутов объекта, его сущностных характеристик, лишь условно может быть сведён к четырём типам этих атрибутов, и лучше, как кажется, учитывать более широкий круг «существенных, глубинных характеристик, связанных с образами конкретных объектов в естественном языке» [3. С. 3] и подчеркнуть, что каждая из четырёх позиций может сама открывать определённый фрейм знаний [1]. Мы полагаем, что qualia-структуру лучше всего описывать в терминах, связанных с образом объекта концептов. Важным аспектом нашей теории является также способ языкового представления концепта в данной структуре, то есть его лексическая объективация особым знаком. Это важно не только для трактовки композиционной семантики производных и сложных слов, в которых распределение фона и фигуры подсказаны их внутренним строением, а способы профилирования определённых свойств объекта закреплены всей словообразовательной моделью (см. [2. С. 29-30]), но и для интерпретации гораздо большего ряда аналитических дескрипций. Не случаен интерес когнитологов к семантике атрибутивных комплексов или же семантике локативных конструкций.

Из сказанного следует, что при создании дискурса возможна активизация любого из атрибутов, определяющих qualia-структуру объекта и любого компонента соответствующего им фрейма. Таким образом, в порождении речи действует механизм фокусировки внимания и профилирования определённой составляющей объекта, и при использовании его обозначения выбираются вполне определённые концепты,

согласуемые

9

Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования= Рязань, 2002. - 236 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656

с общим замыслом дискурса и той конкретной единицей, в сочетание с которой должно вступить интересующее нас обозначение. Ср.:

Я взял письмо в руки: оно было тяжелым (В руки можно взять физический объект определённого размера, а приписываемый ему атрибут отнесён к целостному объекту).

В письмах всё не скажется и не всё услышится (К. Симонов) (Здесь фокусируется значение написанного текста, в котором что-то можно высказать, сообщить).

Письмо - довольно позднее изобретение человечества (Здесь выбрано значение системы знаков,

предназначенной для фиксации определенного содержания) и т.п.

Все согласующиеся со словом письмо единицы содержат концепты, совместимые с концептами ОБЪЕКТ, ТЕКСТ, НАБОР ЗНАКОВ и открывающие фреймы этих концептов.

Методика Дж. Пустейовского была рассчитана на знание об объекте, то есть в принципе на знания о мире и участвующих в данном дискурсе референтах, мы бы указали на возможность использовать в дискурсе и его осуществлении знания о языке, знания о моделировании его единиц и, в частности, знания о внутреннем устройстве подобных единиц или их внутренней форме, что особенно важно в актах интерпретации реального значения производных и сложных слов, разного рода атрибутивных комплексов, аналитических номинаций и т.п. Хотелось бы отметить, что все наблюдения такого рода прямо противоречат мнению генеративистов о том, что композиционная семантика единиц целиком предопределяется синтаксической структурой и что у синтаксиса нет доступа к внутренней структуре единицы и ему безразлично, иметь ли дело с простой или комплексной единицей (ср. [8. С. 48]). На самом деле случаи типа американская трагедия потрясла весь мир и многие государства выступили за активную поддержку этой страны (кореферентность прилагательного американский с обозначением страны -

Америки -вполне очевидна), скрипач он отменный и очень дорожит своим инструментом и т.п.

свидетельствуют о том, что производные слова «открывают» по несколько свободных позиций для заполнения их соответствующими атрибутами или аргументами. Актам речи отнюдь не предшествуют инвентари «готовых» (pre-fab) и фиксированных раз и навсегда значений; синтаксис только облегчает процесс их «сборки», предлагая для этого простые модели подобной комбинаторики» [7. С. 216]. Но то же самое можно сказать и о словообразовании, служащем, подобно синтаксису, организации и объективации новых концептуальных структур, новых структур знания, новой информации путём подведения их под существующие конвенциональные модели.

Все сказанное расширяет круг когнитивных стратегий, используемых говорящим в процессе понимания дискурса или его порождения. Любой знак в составе производного, комплексного, обретает способность вызвать в памяти любые ассоциации с другими структурами знания, с другими концептами и другими знаками языка, с другими прототипическими значениями. Это показывает, что формула Г. Фреге, правильная по своей абстрактной сущности, требует более точного и более адекватного освещения самого процесса выстраивания отношений не только между сочетающимися знаками, но и между структурирующими их значения компонентами, частями этих значений и стоящими за ними концептами. Интересно поставить в этой связи вопрос о роли концептуальных структур, «схваченных» знаками, в ограничении возможного варьирования их лексических значений, но - одновременно - и в создании условий для развития этих значений, а следовательно, и для обеспечения гибкости и подвижности реальных значений знака в условиях коммуникации.

Исследование композиционной семантики и поведения слова в дискурсивной деятельности, в его реальном употреблении, требует соответственно выработки новых процедур лингвистического анализа. Можно надеяться, что именно когнитивный подход с его обращением к структурам знания и конвенциональным способам их объективации, к репрезентациям знаний в человеческом сознании, опосредованным языком и связывающим знания о мире со знанием языка, к проблемам концептуализации мира и т.п., ещё принесёт свои плодотворные результаты в постижении природы значения, тайны сочетаемости значений друг с другом в реальной речи и, наконец, путей формирования новых значений.

10

Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования= Рязань, 2002. - 236 с.