СИСТЕМА МОДЫ

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || yanko_slava@yahoo.com || http://yanko.lib.ru

Главное, что мне хотелось сделать, - это шаг за шагом реконструировать конкретную смысловую систему, действуя непосредственно, то есть как можно меньше прибегая к посторонним понятиям, даже к понятиям лингвистики, которые здесь используются, конечно, часто, но всегда на самом элементарном уровне. На этом пути автор встретил немало препятствий и отдает себе отчет в том, что некоторые из них так и остались неустраненными (во всяком случае, он старался не маскировать эти свои неудачи). Более того, по ходу дела изменился и сам семиологический проект: поначалу задачей ставилась реконструкция семантики реальной Моды (вещей, которые реально носятся или, в крайнем случае, фотографируются), но очень быстро выяснилось, что нужно выбирать между анализом реальной (или визуальной) системы и анализом системы письменной. Было принято решение избрать второй путь - по причинам, которые будут изложены позднее, так как они входят в состав метода. Итак, нижеследующий анализ касается лишь Модыописания. Такой выбор способен обмануть чьи-то надежды; конечно, приятнее было бы овладеть системой реальной Моды (института, которым всегда живо интересовались социологи), и, возможно, полезнее было бы создать семиологию независимого объекта, никак не связанного с языком.

Тем не менее автор полагает, что, работая не с реальной, а с письменной (еще точнее - описываемой) Модой, он в итоге сумел до некоторой степени соблюсти сложный порядок своего семиологического проекта. Хотя материал работы и состоит исключительно из словесных высказываний, из «фраз», но анализу подвергается отнюдь не часть французского языка. Слова здесь отсылают не к какому угодно собранию реальных предметов, а к чертам одежды, которые сами уже образуют (по крайней мере, в идеале) знаковую систему. Таким образом, объект анализа здесь -не простая номенклатура, а настоящий код, пусть даже этот код действует лишь «на словах». Следовательно, данная работа по сути нацелена не на одежду и не на язык, а как

32

бы на «перевод» одежды в язык, поскольку одежда уже представляет собой систему знаков; это такой двойственный предмет, не соответствующий обычному разграничению, когда по одну сторону помещают реальность, а по другую язык, - а тем самым и не попадающий в ведение ни лингвистики, науки о словесных знаках, ни семиологии, науки о знаках вещественных.

Такая ситуация, конечно, неудобна для работы, исходящей из соссюровского постулата, согласно которому семиология «шире» лингвистики; но может статься, что это неудобство в конечном счете указывает на некую истину -а есть ли хоть одна сколько-нибудь обширная система вещей, которая могла бы обойтись без языка? Не служит ли слово неизбежным посредующим звеном любого знакового образования? Если не останавливаться на кое-каких рудиментарных знаках одежды (таких как эксцентричность, классицизм, дендизм, спорт, парадный костюм), то может ли она стать значимой без слов, которые бы ее описывали, поясняли, одаривали означающими и означаемыми, достаточными для образования настоящей смысловой системы? Человек обречен иметь дело с языком, и это нельзя игнорировать ни при каких семиологических исследованиях. А потому, возможно, следует перевернуть наоборот формулу Соссюра и заявить, что семиология сама составляет часть лингвистики; главная задача этого труда - показать, что в обществе подобном нашему, где мифы и ритуалы приняли форму рациональных оправданий, то есть в конечном счете словесную форму, язык служит не только моделью, но и основой смысла. В частности, при наблюдении Моды оказывается, что письмо - ее конститутивный элемент (поэтому в заголовке книги я даже счел излишним уточнять, что речь идет о Моде-описании): реальная система одежды -это всего лишь естественный горизонт, где Мода формирует свои значения; как целостность, как сущность Мода не существует вне слова. Поэтому неразумно было бы ставить реальность одежды раньше, чем слово Моды, - напротив, подлинно рациональным направлением будет идти от учреждающего слова к учреждаемой им реальности.

Такое неизбежное присутствие человеческого слова, разумеется, не проходит даром. Почему Мода так много говорит об одежде? Почему она помещает между вещью и ее пользователем столь роскошное богатство слов (не считая

33

зрительных образов), столь плотную сеть смыслов? Как известно, причина носит экономический характер. Расчетливое промышленное общество вынуждено воспитывать безрасчетных потребителей; если бы производители и покупатели одежды были равно сознательны, то одежда покупалась (и производилась) бы лишь по мере своего весьма медленного износа; Мода в одежде, как и все моды, зиждется на неравенстве двух сознаний - одно из них должно быть чуждо другому. Чтобы заморочить расчетливое сознание покупателя, необходимо прикрыть вещь сетью образов,