Глава 1. Виртуальная реальность и ее смыслы 23

намечает уже фундаментальное сокрытие, лежащее в основе семан­тики virtus (подробнее см. далее).

В рамках лексико-семантического значения лексемы virtus и на ее основе развивается и активно используется абстрактное понятие, заключающее в себе существенную социальную значимость. Рим­ские virtutes - воинские и гражданские добродетели - представляют собой существенный компонент социальной конструкции мира, ка­ким он был для римского гражданина. Они представляют собой персонификацию понятия virtus, вместе с которым часто можно встретить понятие honor (чести, почестей), которые являли собой как бы закономерную ответную реакцию общества на чьи-либо доблести (virtutes). Так, честь (honor) зовется наградой добродетели (virtus) в том числе в «Никомаховой этике» Аристотеля.

О чем же говорит весь этот спектр значений? Каковы конститу­тивные особенности, которые определяют бытование смысла virtus? Представляется, что здесь мы имеем дело с понятием цело­стным, хотя и в достаточной степени развитым и семантически раз­ветвленным. Отправным его пунктом является представление о различии между сущим и должным. Везде, где речь идет о норма­тивных конструкциях, подобное различение неизбежно лежит в их основе. Эта нормативистская семантика задает понятию его важ­ную содержательную особенность: она постулирует недостаточ­ность, неудовлетворительность той эмпирической реальности, в которую вписан языковой актор. Таким образом конституируется «недостаточность» также и самого актора, и, в конечном итоге, его мира в целом. Сущее и должное даны здесь таким образом что в них может быть увиден коррелят платоновского разделения реального и идеального. Однако в то же время они могут быть соотносимы с аристотелевскими категориями актуального и потенциального. В этом смысле можно говорить о «платоновской» и «аристотелев­ской» линиях конструирования смыслов в рамках понятий на осно­ве корня vir(t)-.

Соединение двух семантических линий - «аристотелевской» и «платоновской» - в рамках одного этого понятия примечательно. Как будет показано далее, смысл корня вир(т)- определяется этим совмещением вплоть до настоящего времени. Применительно же к латинскому понятию virtus эти две линии являются образующими;

1 Цит. по: Dictionnaire Etymologique Latin. M.Breal, A.Bailly. Paris, 1891.

они, таким образом, конструируют онтологический статус этого понятия. Статус этот своеобразен и неоднозначен. Благодаря тако­му совмещению virtus наделяется своеобразной семантикой, о ко­торой нужно сказать прежде всего то, что она исключительно под­вижна. Линии эти представляют собой, как я постараюсь показать далее, нечто вроде двух осей референции, связанных между собой, -таким образом, что семантические смещения относительно одной из них обозначают существенные изменения картины в целом. Ка­ждое семантическое изменение приобретает в результате дополни­тельный масштаб, что оборачивается в конечном итоге дополни­тельным объемом и глубиной понятия, его существенной степенью важности для культуры в целом.

Эта двунаправленная подвижность смысла оказывается прин­ципиальным семантическим компонентом этого корня как в латин­ском virtus, так и на протяжении всей дальнейшей истории корня. Благодаря этому своему свойству корень приобретает своеобраз­ные степени семантической свободы, но также и механизмы семан­тического вуалирования, - поскольку дополнительный объем и глу­бина, сложное разноуровневое конституирование смысла неизбеж­но влечет за собой выдвижение на первый план понятия каких-то одних смыслов и маргинализацию других. Это означает, что наибо­лее актуализированные смыслы становятся декларируемыми, про­чие же подлежат умолчанию. В случае же именно с virtus маргина­лизация одной из двух смысловых линий («платоновской» или «аристотелевской») означает сокрытие важной составляющей он­тологического статуса понятия. (Неоднозначное соотношение vir и homo также участвует уже в конституировании этой двойственно­сти.) Все это играет столь существенную роль в конструировании семантики понятия virtus, что и само значение корня оказывается в существенной степени состоящим именно в этой игре сокры­тия-проявления смысла. Перейдем теперь к более детальному рас­смотрению этого обстоятельства.

Те механизмы, которые предстают на первый взгляд лишь ха­рактеризующими смысл понятия virtus, при более пристальном рас­смотрении оказываются для него также и смыслообразующими. В смысловом поле классической латыни эта фундаментальная уловка сокрытия намечена уже достаточно отчетливо. Тем не менее, здесь она еще не приобрела своей будущей силы и успешности сокрытия,

24 E. Tapamyma Философия виртуальной реальности