санкт-петербургский государственный университет

Е.Е.Таратута ФИЛОСОФИЯ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ

Санкт-Петербург

2007

ББК 87.6 Т19

Рецезгнты: д-р. филос. наук, проф. СТ. Махлина д-р. филос. наук, проф. М.С. Уваров

Печатается по постановлению

Редакционно-издателъского совета

факультета философии и политологии

С.-Петербургского государственного университета

Таратута Е.Е. Философия виртуальной реальности - СПб., ТІ9 2007 г. - 147 с. (Серия «АПОРИИ». Вып. 2) ISBN 978-5-288-04291-1

В монографии развивается философская аналитика концепций «виртуального» и «виртуальной реальности». Автор исследует смысл соответствующих социальных конструкций с древнерим­ского времени до наших дней, прослеживает преемственность это­го семантического развития и рассматривает особенности совре­менной конфигурации виртуальной реальности, которая конструи­руется в том числе при помощи технических средств коммуника­ции.

Книга адресуется философам, социологам, культурологам, специалистам в области коммуникации, всем, интересующимся философскими проблемами виртуальной реальности.

В оформлении обложки использована литография конца 19 в. «Allegory of Virtus or Roma»

ББК 87.6

ISBN 978-5-288-04291-1 © Таратута Е.Е., 2007

© M.B. Маковецкая, оформление обложки, 2007

Введение

Словосочетание «виртуальная реальность» неизменно далеко от нейтральной модальности как в отношении его артикулирова­ния, так и восприятия. Это означает либо интерес к новизне (уже не­сколько угасающий по его поводу в современной культуре), либо ту досадливую реакцию, которая сопровождает слова, долго относя­щиеся к модным, и тем самым дискредитировавшие собственное семантическое достоинство, которое состоит, должно быть, в неко­тором гармоничном сочетании ясности и темноты значения.

Так или иначе, не-нейтральность подобного рода означает, что словосочетание «виртуальная реальность» все еще празднуется об­ществом как новое понятие и новая лексическая единица. Эта си­туация становится еще более примечательной, если учесть, что сами слова с корнем уіr(t)-/вирт- далеко не новы в тезаурусах мно­гих европейских языков, - включая латынь, а также и русский. Од­нако, сказанное о ситуации новизны слова относится так же и к слу­чаю реинкарнации слова в языке, его возрождения к активной жиз­ни, - которое происходит обычно при посредстве существенной пе­реорганизации, изменения либо пополнения семантики этого сло­ва, и/или появления новых реалий, применительно к которым и происходит воскрешение старых корней. По сравнению с возник­новением совершенно новой лексической единицы, такое состоя­ние имеет свои существенные особенности. Почти невидимый, но очевидно существующий шлейф не вполне известных, полускры­тых и полузабытых смыслов, придает отношению к подобному сло­ву, как минимум, дополнительный оттенок сакрализации. Энтузи­азм воспоминания слова, таким образом, имеет дополнительные степени сложности по сравнению с энтузиазмом его порождения.

Неизвестные, - новые или возрожденные - с неустойчивым смыслом или же стремительно десемантизирующиеся слова - обла­дают социальным диагностическим и терапевтическим потенциа­лом, вызывая род когнитивного воспаления и представляя собой одну из стратегий преодоления отчуждения в современном мире. Всякая эмпирическая ситуация общего волнения вокруг понятия, имеющего неясные семантические очертания, уникальна и семан­тически детективна. Словосочетание «виртуальная реальность» об­ладает такого рода потенциалом в существенной степени: оно но­вое (вновь возрожденное) и практически совершенно десемантизи-ровано. Оно так прекрасно соответствует роли медиатора и катали­затора социальных смыслов, что, не будь его, его следовало бы вы­думать.

Эта книга предлагает анализ семантической и концептаульной истории корня vir(t)-/вирт- и его новейшего состояния - понятия виртуальной реальности.

Глава 1. Виртуальная реальность и ее смыслы

1.1. История и соотношение понятий. Система философских координат

Дискурсы виртуального и виртуальной реальности производят в последнее время впечатление столь актуальных и популярных, что становятся чем-то вроде непременных «общих мест» в рассуждени­ях самого различного рода - что не означает, однако, действительно­го прояснения проблемы. Мы можем услышать о виртуальной ре­альности и виртуальной психологии, такой же философии и литера­туре, виртуальной политике и бизнесе, виртуальных выборах, смер­тях и похоронах, изображениях и образах, о виртуальных частицах и виртуальных войнах и даже о сложных материях вроде Высшей Виртуальной магии, которая применяется, как гласят некоторые га­зетные объявления, ныне практикующими магами. Список этот мо­жет быть продолжен, но очевидно уже, что употребительность сло­ва виртуальный и сочетания виртуальная реальность распространя­ется до такой степени, что это наводит на мысль о тотальной виртуа­лизации всего и вся, - вплоть до метафизических оснований мира в целом. Мысль эта представляется настораживающей, - и в особен­ности потому, что виртуализация эта, как кажется, совершается с со­блюдением строгой тайны. В самом деле, если задаться вопросом о том, что означает слово виртуальный или выражение виртуальная реальность, - то какой ответ на него мы получим? Правильнее, одна­ко, было бы спросить: сколько ответов? Возможно ли говорить о на­личии в этой большой, разветвленной группе какого-либо семанти­ческого инварианта, который позволил бы описать общий смысл корня vir(t)- в различных европейских языках, существующий на протяжении многих веков вплоть до сегодняшнего дня?

История корня vir(t)- насчитывает так много веков, и столь раз­нообразна, что едва ли можно погрешить против действительного положения вещей, утверждая, что повседневным носителям совре­менного русского языка не известно в точности, какое лексическое и понятийное значение скрывается за словом виртуальное, а тем бо­лее за словосочетанием виртуальная реальность. Что касается со-

8 E. Tapamyma Философия виртуальной реальности