Глава 3, Виртуальная реальность в век информации 115

быть набором разрозненных технологий и устройств, которые вы­полняли свои специализированные функции, которые объедини­лись теперь в универсальном устройстве компьютера; широта его функций и универсальность применения привели к тому, что он стал восприниматься как своего рода существо, - пускай, искусст­венное, но все же определенном образом противопоставленное че­ловеку. Только после и в результате такой ситуации возникла по­вседневная метафора «виртуальной реальности», которая имеет множество значений, и в узком понимании означает «реальность, смоделированная компьютером», а в широком - все технические (и в том числе символические) конструкции человека.

Техническое стремление к универсальной интерсубъективно­сти мира оказывается, в конечном итоге, утопическими поисками некоего универсального языка. Противоречие уже возникает здесь: отчуждение и обособление людей, сопровождающее технический проект, выбрано в качестве пути к будущему предполагаемому еди­нению и взаимопониманию. Желаемая предельная интерсубъек­тивность мира осмысляется, таким образом, как представление о возможности универсального общечеловеческого языка, и этот язык оказывается необходимо опосредованным техникой. При этом гораздо более существенной технической семой виртуальной реальности является не то обстоятельство, что она представляет со­бой якобы «реальность машин», - но то, что она конституирует «ре­альность программ», поскольку программа и есть язык техники. Та­ким образом, всякая социальная конструкция виртуальной реально­сти оказывается поиском универсального языка, который мыслится в таких обстоятельствах, скорее, как язык программирования, чем как естественный язык. Такой язык никак не может характеризо­ваться тем, что Ж. Бодрийяр называет отрывом означающих от оз­начаемого, - напротив, это пространство не только прямых, но и же­стких, как можно более однозначных референтных языковых соот­ветствий. Конструкция виртуальной реальности предстает особым смысловым (и, соответственно, языковым) полем, которое акценти­ровано именно на его универсальности, функциональности и тех­ничности (подробнее на проблеме соотношения языкового знака и означаемого я остановлюсь в разделе 3.2).

Однако же, что касается конкретных реализаций проекта вир­туальной реальности, то они показывают, что такой проект в поис-

ках универсальности может быть предпринят лишь применительно к группе людей, более или менее крупному, но обязательно обособ­ленному сообществу, которое выстраивает для этого свои механиз­мы поддержания собственной целостности и обособленности. Бо­лее того, сообщество это неизбежно оказывается строго организо­ванным и подверженным существенному внутреннему контролю. Поскольку виртуальная реальность - это проект технического по сути своей языка, видоизмененная техническая утопия, а техниче­ский язык - это ни что иное как программа, то виртуальная реаль­ность как бунт против тотальной онтологической ответственности имеет тенденцию оборачиваться еще более жестким контролем, вплоть до прямой запрограммированкости.

Обязательное опосредование техникой применительно к вир­туальной реальности означает и еще один существенный аспект. Реальность в повседневном понимании - это то, что представляет­ся непосредственно воздействующим на органы чувств, без техни­ческого опосредования. Семантика непременной «сделанности» того, что виртуально, связана и с конструкцией более низкого онто­логического статуса виртуального, которое осмысляется в данном случае как нечто в любом случае «искусственное», не настоящее. При этом, однако, эта семантика «сделанности» оказывается не только стремлением к возможности выбора без ответственности, но и осознанием того, что выбор делается в повседневной суете, в меру возможностей и сил, по сути своей ограниченных, что полная от­ветственность и невозможна. Человечество создает технику и ис­пользует ее для достижения своих целей, - но у него, тем не менее, остается отчетливый «комплекс неполноценности как творца», чув­ство онтологической вторичности всего этого технического мира, которое в случае с виртуальной реальностью само оказывается ис­пользованным человеком для достижения своих целей.

В виртуальной реальности техническая цивилизация имеет возможность увидеть себя, проснуться от техницистской утопии регулярной реальности, которая являет собой, напротив, проект техники, который не предназначен для того, чтобы его видели в зер­кале, - проект, который предпринимается, невзирая на его утопиче­ские свойства. Однако, та возможность рефлексии, которую пред­ставляет собой виртуальная реальность, используется не для отри­цания регулярной реальности, - но, напротив, для ее исправления и

116 E. Tapamyma Философия виртуальной реальности